Сад Лиоты

— Я работал до поздней ночи.

— Все та же курсовая?

— Нет. Другой предмет. Философия.

Она иронично улыбнулась:

— Интересно, не правда ли?

— После часу ночи несколько затруднительно здраво судить о чем бы то ни было. — Все в этой женщине вызывало в нем чувство противоречия.

— Вы медленно читаете?

— Нет, достаточно быстро. Попробуйте за одну ночь прочитать двести страниц машинописного текста. — Корбан заметил, как блеснули ее глаза.

— Я просто спрашиваю, мистер Солсек, а не осуждаю.

— Простите, я не хотел показаться дерзким.

Она усмехнулась и направилась на кухню. Корбан, сдерживая раздражение, последовал за ней. Он остановился в дверях и стал наблюдать, как она возится у газовой плиты, зажигая переднюю конфорку.

— Читайте много и узнаете, что ничто не вечно под луной, — провозгласила она, ставя чайник на огонь. — Садитесь, мистер Солсек. Хотите чаю или кофе?

Что-то в тоне, каким она сказала мистер Солсек, вызвало у него неприятное чувство. Захотелось все начать заново, чтобы он нравился ей и чтобы она нравилась ему. И понял, что он все только запутывает еще сильнее.

— Почему вы не называете меня Корбаном, миссис Рейнхардт?

Она бросила на него пристальный взгляд:

— Пусть будет Корбан. Так вам кофе или чаю?

Снова насмехается над ним?

— Кофе, пожалуйста.

— Растворимый или молотый?

Глаза его разве что не вылезли из орбит. Что, собственно, происходит? Он чувствовал себя, как индейка в канун Дня благодарения.

— А вы будете?

— Мне не нужен кофе, чтобы проснуться.

— Я полностью проснулся.

— Едва ли. Вы, скорее всего, и не завтракали, не так ли?

— Да, так. — Вместо завтрака он наспех выпивал кофе и убегал в университет. И до полудня никогда не ел.

— Думаю, у меня найдется для вас сладкая булочка.

Одолеваемый сомнениями, он следил, как она сновала по кухоньке: достала из шкафчика кружку, затем из хлебницы коричневый пакет. Совершенно точно, она неспроста предложила ему прогуляться с ней до банка.

— Итак, — снова заговорила Лиота, наливая в кружку кипяток, — Вы уже сумели ответить на мой вопрос?

Она зачерпнула ложкой растворимый кофе.

— Нет.

— А вы думали над ним? — поинтересовалась она, поставив перед ним кружку.

Корбан мрачно посмотрел на кофейную смесь, распространявшую дразнящий аромат, вспомнил, как Лиота жаловалась на высокие цены, и не посмел сказать, что не может терпеть такой кофе. Он всегда предпочитал крепкий и черный. Во время экзаменов он не мог жить без черного кофе и клал на одну чашку целых три ложки.

Преодолевая свое отвращение, Корбан крутил чашку в руках, твердо решив, что не откажется от этого интервью вне зависимости от того, какую еще гадость ему придется услышать.

— Я долго размышлял над вашим вопросом. По существу, я еще кое о чем думал.

— Неплохо.

Она устроилась на стуле напротив него и, положив руки на газету застыла в ожидании.

Он сделал глоток, стараясь не морщиться.

— Я с чувством большой признательности выслушал бы все ваши возражения по поводу предложенной мной программы, миссис Рейнхардт. Это намного упростит дело.

— Возможно, и упростит, но не вызовет глубоких переживаний.

— Вполне хватит и этого. К тому же я не представляю, о каких глубоких переживаниях вы хотите потолковать?

Она долго молчала, изучающе глядя на него. Корбан попытался угадать, о чем она думает, и увидел в ее глазах такую грусть, что ему стало неловко. В каком-то смысле он разочаровал эту старую женщину и не мог избавиться от угрызений совести.

— Я хочу помочь таким, как вы, людям, миссис Рейнхардт, — убежденно сказал он.

— Корбан, скажу проще. То, что начинается с милости, может закончиться разрушением. У меня есть возражения, но некоторые из них я не могу выразить словами. Это… — Она нахмурилась, подумав еще с минуту. — Словно бы ждать, когда приговор приведут в исполнение.

В другой раз он обязательно воспринял бы это как оскорбление, но интонация ее голоса убеждала в обратном.

— Может, вы просто не понимаете, что я хочу сделать?

— Корбан, вы думаете, что являетесь первопроходцем, освещающим факелом новый путь, но на самом деле вы всего лишь идете по протоптанной дорожке. И куда, по-вашему, она приведет?

— Туда, где будет намного лучше, чем теперь. Благоустроенные дома, похожие на те, что я предлагаю, существуют уже давно, но все они содержатся на деньги частных лиц. Простой человек не попадет туда. Как минимум, на вашем счету должно быть сто-двести тысяч долларов, чтобы войти в дверь одного из таких домов. Как только вы подписываете договор, вы получаете пожизненное обеспечение до конца ваших дней. Я пытаюсь разработать программу для людей, которые проработали всю жизнь, но не имеют ни большого состояния, ни огромных особняков.

Она грустно покачала головой:

— Вы не видите, насколько это опасно, да? Возможно, вам сейчас и не дано увидеть то, что я так отчетливо представляю. — Глаза ее увлажнились, и в них появилось беспокойство. — А с другой стороны, у страха глаза велики. Я лишь старая женщина. Что я вообще знаю?

В ее вопросе он почувствовал легкий упрек, но, прежде чем он успел ответить, она продолжила:

— Давайте отложим этот разговор, ладно? Пусть мысль созреет. Через какое-то время вы сами поймете истинный смысл нашего разговора. — Она бросила взгляд на его чашку. — Вы не любите такой кофе?

Корбан решил было солгать, но тут же представил, что ему придется выпить противную жидкость до дна. Во рту у него все еще держалось стойкое отвратительное послевкусие от первого глотка.

— Извините, но для меня немного сладковато. — Увидев, как опустились уголки ее губ, добавил: — Я куплю вам еще баночку такого же кофе.

Он надеялся, что этим оградит себя от ее жалоб по поводу баснословно высоких цен.

Она взяла его чашку и вылила содержимое прямо в раковину.

— Спасибо, но я думаю, что в банке, которую я купила, кофе останется и после моей смерти. — Она сполоснула кружку и поставила ее кверху дном на лежавшее у края раковины полотенце. — Я надену свитер, и мы отправимся в банк.

Она сказала это так, словно отдала приказ солдатам своей армии.

На спуске Корбан еще плотнее прижал локтем ее руку, понимая, что для нее прогулка в банк или в магазин — занятие не из легких.

И никак не мог взять в толк, почему она упрямится, отказываясь поехать туда с комфортом.

— Почему вы не позволяете подвезти вас, миссис Рейнхардт? — участливо поинтересовался он, припомнив, как она устала во время их недавнего похода по магазинам. До полного изнеможения, по правде говоря.