Сад Лиоты

О, надо же, весь день!

— Бабушка? Если тебе удобнее, чтобы я приехала попозже, днем, то все нормально, мне так тоже подойдет.

— О, нет. Чем раньше, тем лучше. И тебе вовсе не следует ничего привозить. Только себя.

На сердце у Энни стало легче, и она тихо засмеялась.

— Я так рада, бабушка. Вот уже несколько дней я жду не дождусь, когда, наконец, приеду к тебе.

Лиота прижала руку к сердцу.

О, детка, я жду не дождусь этой встречи уже долгие годы!

— Я испекла печенье.

— Правда? — Голос Энни зазвучал более приглушенно. — Как давно ты не ела блюда китайской кухни, бабушка Лиота?

— О, не могу сказать точно. Пожалуй, несколько лет.

— Тут неподалеку чудесный магазинчик с лучшей в мире китайской кухней. Я принесу кое-что к обеду. Тебе понравится, — пообещала Энни, не скрывая своего восторга. — Встретимся завтра утром.

Лиота долго сидела в кресле, наслаждаясь приятными переживаниями. Потом беспокойство снова закралось в ее сердце. Что если Энни попадет в аварию? Что если на нее нападет какой-нибудь воришка по дороге в магазин?

О, Господи, защити и сохрани ее. Я слышала, что в наши дни Сан-Франциско похож на Содом и Гоморру. Теперь этот город не такой, каким был раньше, когда мы с Китти нарядно одевались и приезжали туда. Мы даже надевали шляпки и перчатки.

Как-то в продуктовом магазине она услышала от покупателей, что движение на дорогах стало просто ужасным. Да еще наркоманы повсюду шныряют в поисках денег, а молодые беззащитные девушки — самая легкая добыча для них. Лиота нахмурилась. Не вчера ли она прочла, что в Сан-Франциско живут четырнадцать тысяч бездомных людей и многие из них так или иначе являются наркоманами?

Боже, пожалуйста, защити Энни. Не допусти, чтобы она пострадала. Окружи ее ангелами.

Когда в одиннадцать часов Лиота, наконец, отправилась спать, еще битый час или более того она лежала без сна, и в голову ей приходила одна мысль страшнее другой о том, что может произойти с миловидной девушкой в этом жестоком мире.

Энни, целая и невредимая, приехала к девяти часам утра. Ha ней были джинсы, белая футболка и спортивная куртка золотистого цвета. Дивные волнистые волосы нежно обрамляли красивое лицо и спадали на плечи и спину. Лиота подумала, что никогда еще ей не приходилось видеть такой обаятельной внешности. Гораздо красивей всех этих тощих моделей с обложек модных журналов.

— Надеюсь, ты еще не завтракала, — выпалила Энни, как только вошла в дом с двумя пакетами в руках и сумочкой на плече. — Не терпится попробовать свежие сладкие булочки.

Лиота так испереживалась, что потеряла аппетит. До прихода внучки она постоянно глядела на часы, беспокоясь, все ли с Энни в порядке.

— По дороге сюда с тобой ничего не стряслось?

— Ничегошеньки. Вот только встречный поток машин было очень плотным. А в самом Сан-Франциско и на мосту было совершенно свободно, мне лишь оставалось вовремя свернуть с магистрали. Я положу продукты в холодильник?

— Положи куда хочешь, детка. — В доме с появлением Энни словно все ожило. — Может, сделаем к булочкам кофе? — предложи Лиота, семеня вслед за внучкой на кухню.

Энни положила пакет с едой в старенький холодильник и закрыла дверцу.

— Это было бы просто замечательно.

— Ты хочешь молотый или растворимый? — Лиота улыбнулась при мысли, что на этот раз она готова выполнить любое желание внучки. Какого бы кофе той ни захотелось, у нее найдется любой.

— Такой, который у тебя есть, бабушка.

Лиота, несколько обескураженная отсутствием у Энни особых пристрастий в выборе напитков, вспомнила, как возмутительно дорого стоила баночка растворимого кофе. И ей вдруг захотелось рассказать внучке об этом, просто чтобы показать, насколько значим ее приход сюда. Тем не менее она предпочла промолчать. Ведь она практически не знает свою внучку. Что если Энни неправильно поймет ее и обидится?

Вместо этого она спросила:

— Как у тебя прошла неделя? — Ей было интересно знать решительно все, любые мелочи.

Энни рассказала о предметах, которые она начала изучать в художественной школе. Они оказались не только интересными, но и трудными. По истории искусства требовалось прочитать несметное количество литературы, а по композиции сделать не меньшее количество набросков и эскизов, но Энни. казалось, была очень довольна этим, Лиота, как завороженная, сидела за столом и. слушая нежное журчание молодого голоса, наполнявшего небольшую кухню, понимала, что Энни — уравновешенная разумная девушка, которая намерена многого добиться в жизни. Как славно! Вместо того чтобы подмечать человеческие слабости в посетителях ресторана, которых она обслуживала, и осуждать их за недостатки, она испытывала к ним живейший интерес. Без сомнения, они платили ей тем же. Разве может быть иначе?

Продолжая слушать Энни, Лиота встала и положила по ложке подслащенного кофейного порошка в чашки, которые накануне вечером достала из китайского буфета. Приготовив кофе, она остановилась в нерешительности, раздумывая, не вежливее ли будет пригласить Энни в другую комнату и не сидеть на крохотной кухне.

— Если хочешь, мы можем перейти в гостиную, — предложила она.

— А нельзя ли остаться здесь? — Улыбка у Энни такая милая. — Так приятно смотреть из окна на сад.

Сомнения Лиоты полностью рассеялись.

— Я тоже люблю здесь сидеть. И всегда предпочитала кухню гостиной. — Она сложила лежавшую на столе газету и отодвинула ее в сторону. — Ну и что если здесь немного не прибрано? Энни вроде ничего не имеет против. — Хотя не скажу, что последние несколько лет я с радостью смотрю в окно. — Она поставила чашки с кофе на стол.

— Почему, ба?

— Я уже не могу работать в саду. Сил не хватает. А чтобы поддерживать сад в хорошем состоянии, необходимо приложить немало усилий.

Вспомнив о сладких булочках, Лиота поставила на стол две расписанные тарелки с золотым ободком, которые много лет назад ей подарила Китти. За все годы Лиота ни разу не воспользовалась ими. Одна лишь мысль о том, что тарелки могут разбиться, останавливала ее. Ценных вещей в ее доме было гораздо меньше, чем любимых. Хотя Энни не догадывалась, что сегодня настоящий праздник, Лиота решила выставить лучшую посуду. Если вдруг разобьется, значит, так тому и быть. Какая польза пусть от целого и невредимого предмета роскоши, если его умерший хозяин лежит глубоко в земле?