Сад нераскрывшихся цветов

"Ты доехал уже?" -- спрашивал Арлен.

Я не очень любил сетевое общение, но все же поддерживал с друзьями контакт через социальные сети, как любой нормальный подросток.

"Да, все нормально", -- лаконично набрал ответ я. И только вновь ухватился за обложку, как карман вновь сотрясла вибрация.

"Я привезу тебе подарок из Германии"

"Какой?" -- живо поинтересовался я.

"Узнаешь..."

Ох уж это таинственное многоточие. Затем вздох. Я прикрыл глаза и понял, что уже скучаю по Дарси.

***

Со станции Рочестера я взял такси и уже стоял на пороге своего дома, оглядываясь на ничуть не изменившуюся улицу. Все точно так же, как и в августовский день, когда я покидал родной город. Затем я загремел ключами и отпер входную дверь.

– - Нора, -- крикнул я и заулыбался, предчувствуя встречу. Затем вновь повторил.
– - Нора!

– - Нил, милый, ты?

Я оставил свою поклажу в прихожей, повесил на крюк ветровку и сбросил кеды. В нос закрался аромат запеченной свинины с картофелем. Мать старалась на славу, чтобы угодить мне с ужином. Вот и она -- выглянула с кухни и встретила меня улыбкой. А я стремительно сократил расстояние меж нами и обнял ее. Будто и не уезжал...

– - Давай, раздевайся, в душ, а затем кушать.

Давно никто не проявлял ко мне подобной заботы. А Нора все продолжала:

– - Я заварила чай с имбирем. И лимонный пирог в процессе. Твой любимый.

Я скривил улыбку. Нет, мой любимый был грушевый. Но спорить не стал.

– - ..подумать только. Теперь ты снова со мной. Несколько недель. Мне не верится.

– - Мне тоже, -- кивнул я и приник телом к дверному косяку, который когда-то вместе с отцом мы покрывали лаком. Мне не хотелось портить идиллию, творившуюся в душе Норы прямо сейчас, но не мог не поинтересоваться: -- Как там отец? Не знаешь?

Мать обернулась, и выражение ее лица поспешило измениться. Но тут же она постаралась не показать мне этого.

– - У него родился мальчик. Твой брат, между прочим. И еще Эд сказал, что хотел бы видеть тебя. Я ничего ему не ответила, подумала, что ты сам все решишь.

– - Правильно, -- согласно закивал я и направился к лестнице. На сердце сетью накинули тоску, поймав меня в ловушку. Семья была для меня стержнем, а теперь я собирал осколки. По лестнице, где было двадцать ступеней (я часто считал их), когда-то, взявшись за руки, мы поднимались втроем. То, что было десяток лет назад, давно стало лишь воспоминанием. Но я твердо пообещал себе не страдать из-за ошибок других. "Ты должен думать о своей жизни", -- говорил Арлен. И, скорее всего, был прав.

Моя комната ничуть не изменилась. Нора поддерживала в ней чистоту, но ничего не переставляла. Даже вещи, которые я не разложил по своим местам, когда уезжал, остались лежать там, где и были. Серые обои, мягкий ворс коврового покрытия, мои детские рисунки, висевшие на стене вместе со школьными грамотами... Здесь когда-то рождались мои мечты и мысли. Сердце Бернса было в горах, а мое -- в маленькой комнатке на Лойл-стрит в Рочестере.

Осторожно я присел на край кровати и полной грудью вдохнул кружащие голову ароматы родного дома. Затем рухнул спиною и придавил собой пружинистый матрац, который как-то безрадостно подо мной отозвался чуть слышным скрипом. Мои веки опустились сами собой, стоило лишь телу расслабиться. И я погрузился в дремоту, способную одолеть лишь после жуткого напряжения. Но длилась она не больше пяти минут. Голос Норы, вновь требующий, чтобы я принял душ, заставил подняться и отправиться в ванную.

Во время ужина мы живо обсуждали произошедшее с нами за последние полгода. И я был вполне уверен, что мама все-таки начинает оправляться от стресса после развода. Она расцветала почти на глазах: начала делать легкий макияж даже дома, укладывала волосы и всегда источала тонкий аромат парфюма. В голосе ее появилась жизнь, а лицо уже болезненно не искажалось при упоминании Эда. Меня, честно сказать, не сильно тянуло узнать, кто этот Гидеон, но, по всей видимости, он все-таки волшебник. Отправив в рот последнюю ложку тушеного картофеля, я утер рот тыльной стороной ладони и размяк на своем стуле, запрокинув голову.

– - Нил, отвратительно, -- встряхнув светлыми волосами, отметила мать, и я выпрямился.
– - Чем планируешь заняться, пока ты дома?
– - продолжила она.

– - Не знаю, -- пожал плечами я и лишь сейчас понял, что мне действительно нечем заняться. Я настолько привык к хартвудской спешке и бесконечным делам, что теперь спокойствие в собственном доме казалось мне неким вакуумом.
– - Отметим Пасху. И еще у меня есть задание на каникулы. Могу почитать, чем-нибудь еще заняться...

– - А встретиться с отцом?
– - вдруг спросила меня мать, в задумчивости сложив уголок салфетки.
– - Я знаю, между вами что-то произошло. И мне совсем не хочется знать, что причиной была я...

– - Не ты, -- пришлось покачать головой и вздохнуть.
– - Я просто очень разозлился из-за брата. Но, знаешь, теперь в школе у меня появился хороший друг, который сказал мне, что я уже достаточно взрослый для того, чтобы начать заниматься своей жизнью. Мне порою все равно больно за нашу семью, но я стараюсь смотреть в будущее.

– - Наверное, очень мудрый друг, -- кивнула Нора, вставая из-за стола.
– - Немного пирога, дорогой?

– - Пожалуй.

– - Как его зовут?

– - Арлен, -- ответил я, стараясь не морщиться от неприятного мне цитрусового запаха.
– - Арлен Дарси. Не знаю, как мы подружились, но он действительно потрясающий. Собирается изучать микротехнологии в университете. Ну, или что-то вроде того. Никогда не понимал в науке.

– - А ты? И как там твои дела с этим писательством?

Сперва я промолчал, а потом фальшиво улыбнулся и будто назло ответил:

– - Замечательно.

После ужина я отправился к себе разбирать вещи, которые привез с собой, чтобы оставить их дома. В конце концов, с самого дна я извлек книгу со сказками на немецком языке, уже затертую практически до дыр. Ради того, чтобы прочесть ее, мне жутко хотелось записаться на курс немецкого языка летом. С появлением в моей жизни Арлена я понял, что хочу тянуться к нему. Конечно, мне никогда не стать таким же умным, как он, никогда у меня не будет такого же чувства юмора, такой внешности, такой манеры держать себя. Но все равно я страстно желал быть лучше хоть в чем-то, чтобы однажды не разочаровать его.

Ложась спать, я приник лбом к стене и накрылся одеялом практически с головой. А затем по привычке вслух произнес: "Доброй ночи". Но, тут же обернувшись, понял, что здесь я один.

***

– - Нил, взял корзину?

– - Взял, -- нехотя отозвался я, передернув плечами от колющего кожу неудобного свитера. Нора всегда настаивала на том, чтобы я надевал его на церковные службы.

Посещать Рочестерский собор в день англиканской Пасхи всегда было традицией нашей семьи. Теперь, точнее, того, что от нее осталось.

– - Зачем столько шоколадных яиц?
– - поинтересовался я, отодвинув край салфетки, прикрывающей дно корзинки.

– - Пасха же, -- не уловив сути вопроса, ответила мать.
– - Ты забыл?

– - Что Пасха, понятно. Зачем так много?

– - Потому что в прошлый раз не всем детишкам хватило. Посмотри в окно, Гидеон уже здесь?

Я оставил свою поклажу в прихожей и влез на тумбу, чтобы разглядеть машину маминого мужчины. Совсем недавно я познакомился с ним, и не сказать, что этот человек меня чем-то удивил. Ему было около пятидесяти. Смугловатый, темноволосый, он разъезжал на стареньком "Мерседесе", много шутил и сам же смеялся громче всех. Но я не мог судить Нору за ее выбор, к тому же не питал неприязни к этому мистеру. Да, он был странноват, немного рассеян, может, даже прост, но глаза моей матери рядом с ним светились, как звездное небо. И этого мне было достаточно, чтобы знать, что она счастлива.