Садовник из Очакова

– Я б не хотел, чтобы меня жалели, – задумчиво произнес Игорь. Протянул руку к шоколаду, взял квадратик, положил в рот. Шоколад был горький, твердый.

– Это потому, что тебя, наверно, по-настоящему еще ни одна женщина не жалела!

– Меня, наверное, еще ни одна женщина по-настоящему и не любила, – закивал Игорь, почувствовав вдруг в словах Вали куда более богатый житейский опыт, чем его собственный.

– Ты ж еще молоденький совсем. – Рука Вали обняла Игоря за плечи, она придвинулась к нему, и тепло ее тела дотянулось до его кожи, проникло сквозь гимнастерку.

– Сними хоть кобуру, а то колется, – пожаловалась шутливо Валя.

Игорь послушно снял ремень, опустил его с кобурой на песок с другой стороны.

– Хочешь, искупаемся? – предложила она.

– Я не взял ничего, – растерялся Игорь.

– Почему «ничего»? – рассмеялась Валя так громко и звонко, что Игорь испуганно оглянулся по сторонам. – Шампанское взял, шоколадку взял, меня взял! Давай, раздевайся, голышом окунемся да и высохнем, если дождь не пойдет.

Игорь расстегивал пуговицы гимнастерки и краем глаза следил, как снимает с себя платье Валя. Ее лакированные туфельки белели на песке. Когда она, раздевшись, оглянулась на Игоря, он так и сидел на песке с расстегнутой, но не снятой гимнастеркой.

– Что, стесняешься? – усмехнулась она.

Игорь готов был провалиться под землю. Но гораздо больше пугала его другая мысль – мысль о том, что, сняв форму, он может исчезнуть из этого времени, с этого места, оставив красивую, полную жизненной силы женщину одну. И тогда уже она может испугаться!

– Я так, – Игорь поднялся на ноги, выложил в тряпичную сумку пачки с рублями, чего она не заметила, и решительно зашел в воду.

– Ты такой странный, – рассмеялась она и голышом стала заходить в воду рядом с ним.

На ее тело можно было смело приклеить бумажку с советским «знаком качества» – пятиугольником с аббревиатурой «СССР», который ставили только на самой лучшей продукции. Всё в ней было идеально: и лицо, и грудь, и талия, и бедра. И при этом ничего не было в ней общего с обнаженными красавицами с обложек и страниц «Плейбоя» или других мужских журналов. Там, на обложках, сексапильность заменяла красоту. Заменяла, да и заменила в головах миллионов мужчин. А здесь, рядом, в темной воде Черного моря, Игорь мог протянуть руку и дотронуться до самой настоящей красоты. И он дотронулся до ее плеча. Она обернулась, ее улыбка словно говорила: «Ну не бойся меня, не бойся!» И Игорь обнял ее, как бы случайно коснувшись ладонью груди.

Валя шутливо оттолкнула его.

– Ты меня гимнастеркой поцарапаешь!

Игорь сделал шаг назад. Остановился, не сводя с нее взгляда.

Она окунулась с плечами, придерживая руками волосы над водой. Вдалеке в темноте пульсировал свет огоньков.

– Это город? – спросил Игорь, показывая на огоньки рукой.

– Это порт, – ответила Валя.

Они вышли на берег. Игорь, одежда которого накрепко прилипла к мокрому телу, стоял и слушал собственной кожей, как по нему стекает морская вода. Ощущение было не из приятных. Оглянулся на Валю. Она чем-то вытирала шею.

– Что это у тебя? – спросил удивленный Игорь.

– Носовой платочек, – показала она ему.

Валя выкрутила в руках платочек и снова стала им вытираться. Игорь стянул с себя гимнастерку, осторожно выкрутил ее – вода полилась ручьем на мокрый песок. Снял и мокрую майку, тоже выжал. Валя стояла боком, ее красивая грудь из-за своей малоподвижности показалась на мгновение монументальной, вырезанной из камня, вылепленной из глины. Он подошел, обнял Валю, прижал ее к себе так, что жар от ее груди проскочил молнией прямо в его сердце.

– Я еще не начала принимать лекарства, – тихо произнесла она, и ее руки легли на плечи Игоря.

Они стояли, обнявшись и обмениваясь теплом своих тел. Стояли, казалось, недолго, но Игорь вдруг понял, что гладкая и жаркая спина Вали совершенно суха. Он дотронулся ладонью до своего бока – он тоже был сух.

– Когда я вылечусь, – теплый Валин шепот ударил в его левое ухо, – я тебя пожалею! Обещаю!

Игорь доразлил шампанское по стаканам. Поднял с песка шоколад.

– Показать фокус? – спросил, передавая Вале стакан.

– Покажи!

Игорь бросил в ее шампанское квадратик шоколада, потом – в свой стакан.

– Следи за шоколадом, – сказал.

– Ой, – обрадованно проговорила она. – Смотри, он всплывает!

– Он будет тонуть и всплывать, пока ты его не съешь! Лучше выпей одним глотком шампанское с шоколадом, только так, чтобы шоколад остался во рту!

Валя сосредоточилась и выпила шампанское одним глотком. И тут же фыркнула, закашлялась, засмеялась – всё одновременно.

– Ну как? – спросил Игорь, приблизив свои губы к ее носику.

Она закивала в ответ, нежно отводя его лицо ладонью. Потом растянула губы и показала в белых зубках кусочек шоколада. Ее глаза смеялись.

– Молодец! – вырвалось у Игоря, и он снова наклонился к ее лицу, словно хотел откусить кусочек от шоколада, зажатого в ее зубках. Их губы соприкоснулись, и вкус горько-сладкого шоколада окутал его язык.

Сверху послышался шум, посыпались с нависающего над ними утеса куски сухой глины. Игорь схватил Валю за руку, отпрыгнул с ней в сторону, вглядываясь вверх, где было темно, и всё, что было между ними и небом, сливалось в одну свинцовую темень.

– Там кто-то есть! – прошептала напуганно Валя.

Игорь отрицательно мотнул головой. Снова вокруг стало тихо, но ощущение тревоги осталось. Игорь надел мокрую майку, сверху гимнастерку. Застегнул пуговицы. Застегнул на поясе ремень с кобурой, хотел переложить пачки рублей снова из сумки в карманы галифе, но вовремя остановил свои руки. Сунул ладонь в правый карман – мокро. Надел сухие носки, натянул, усевшись на песок, сапоги на ноги. И поднялся, уже готовый в обратный путь. Рядом стояла Валька, снова в платье, снова в платочке на голове. Белая сумка в руках и белые туфельки-лодочки на ножках.

Заметив, что Игорь оделся, она повела его к тропинке. Не без труда вскарабкались по скользкой расщелине наверх, на утес. Дальше тропка шла вдоль утеса к кустарнику. В кустарнике Валя вдруг остановилась как вкопанная.

– Там кто-то стоит, – прошептала.

Игорь выглянул из-за ее спины и увидел в узком проходе между зарослями очертания двух фигур.

– Что, сука, с ментами шампанское пьешь? – прозвучал дерзкий неприятный голос. – А ну, Санька, проверь их судьбу! Запусти перышко!