Садовое товарищество "Металлург"
Шрифт:
Тем паче, Зинпална уверенно говорит, что этот облик у него промежуточный. Вскорости проявится у него ещё и облик нормального ворона и нормального человека.
– Можно?
Отдаю нагинату, и дядя Коля крутит её неожиданно легко и умело, проделав несколько незнакомых приёмов.
– Фехтование на карабинах, – поясняет родич, заметив удивление, – в армии нас серьёзно таким вещам натаскивали.
Хлынувший с неба холодный ливень заставил нас зайти под навес.
– Паскудство, – обозначил погоду один из работяг-ёкаев – так мы, вслед за подкованной в аниме детворой, называем тех, чья видовая принадлежность непонятна. Конкретно у этого синяя кожа
– Сделаешь мне такую же, только по руке? – Просит дядя Коля.
– Да не вопрос, – пожимаю плечами, – как время будет свободное. Только его, сами знаете. Да и Захарыч…
– Захарыч и просил, – перебивает родич, – по металлу этот цверг [5] работает получше тебя, руны твои интересны.
– Я ж показывал?
– Так же делаем, тюль в тюль, но выходит не то. Хуже. У Захарыча ещё ничего, а у меня вот ни хуя.
Чувствую себя польщённым – надо же, хоть где-то я незаменимый спец! Подозреваю, ненадолго… да и скорее всего, видовая особенность… но всё же.
5
Цверги, в древнеисландской, германской и скандинавской мифологии, существа, подобные карликам, гномам, живущим в глубоких пещерах, природные духи. Их называли черными альвами или дварфами, в противоположность белым альвам-эльфам.
– Дядь Коль, ты говорил, у тебя машинка есть?
– Садись давай! – Мгновенно оживился тот. Слабостью родича (помимо любимой супруги и табака) было парикмахерское искусство. Особых высот он не достиг, но стричь любил, и почему-то больше всего – под бокс.
– Ручная, – похвастался, начиная стричь, – американская ещё, по ленд-лизу пришла.
– Антиквариат.
– А то… ну всё, глядись в зеркало.
– Видна рука мастера, – кривлю душой, глядясь в облупленный осколок зеркала, поставленный на токарном станке. Нет, к качеству стрижки претензий нет…
Просто… не идёт. Большие глаза, широкие скулы и маленький подбородок…
– Вьетнамец-полуэльф на призывном пункте. Бля… самому тошно.
– Спасибо, дядь Коль.
– Обращайся.
Зажав рот ладошкой, Вера Заева сдавленно хихикала, наблюдая за невиданным зрелищем.
– Чтоб я… ещё раз… – писклявым голосом сказало странное существо, наклонившееся над ручьём, и начало материться.
– Ой… – Вера вывалилась на поляну, – Сань… нет, не превращайся пока! Ой… я тебе тогда прощу ту оплошность…
Стриженный практически налысо енот, с нависшим над глазами чубчиком, уселся на бревно, свесив лапки и печально уставившись на женщину.
– Цирк, бля…
Глава 4
– Когда весна придет, не знаю. [6]
– Пройдут дожди… Сойдут снега…
– Но ты мне, улица родная, И в непогоду дорога.
– Но ты мне, улица родная,
– И в непогоду дорога.
– На этой улице подростком
6
Песня из кинофильма «Весна на Заречной улице», автор слов – Фатьянов.
– Гонял по крышам голубей,
– И здесь, на этом перекрестке,
– С
любовью встретился своей…Закончив петь (не слишком стройно, но прочувствовано), мужчины некоторое время постояли, нетрезво прощаясь, и наконец разошлись по домам.
– Жрать давай! – Грозно, как ему казалось, рявкнул невысокий цверг, усаживаясь за стол и бухая по столешнице сухим, но весьма увесистым кулачком.
– Бамм! – Звучно ударился половник о голову.
– Жрать ему… – супруга упёрла руки в боки, слегка расставив босые ноги на нарочито щелястом полу, – руки помой, жрун!
– Так бы сразу… – делая обиженный вид, Захарыч пошёл к рукомойнику на веранде, наполнявшемуся из водосточной трубы, – половником-то зачем…
– А нечего! – Воинственно отозвалась супруга, быстро накрывая на стол, – жрать ему! Опять нажрался, прости господи…
Прожившие больше полувека вместе, супруги очень удивились бы, если посторонние приняли их привычную ритуальную перебранку за нелады в семье. Какие, на хрен, нелады!? И так-то жили не хуже людей, а после переноса и вовсе. Нет, что внуки и дети на Земле, это конечно плохо… но сами-то помолодели! Пусть не люди теперь… так и не нечисть же!
– Борща бы, – тоскливо протянул старый кузнец, опасливо заглядывая в супницу.
– Борща ему, – ворчливо отозвалась супруга и вздохнула, – а то я не хотела бы! Скажи спасибо, что Адамовна рецептик подбросила. Не борщок, но вполне себе ничего, из южноамериканской кухни.
– А ничего так, – осторожно сказал цверг, пробуя варево, – а лепёшки и вовсе!
– Ну вот, – заулыбалась женщина, присаживаясь напротив, – а ты говорил! Дай бог, через год-другой так здесь приживёмся, что не хуже будет, чем дома!
– По мне так уже лучше, – прожевав, отозвался политизированный цверг, – хреново, конечно, что смертей поначалу много было… да и сейчас… Но всё не на дядю работаем, а на себя. Перспективы у общины очень неплохие! Ты сама сядь-то, поешь!
– Да я уже. Пока готовила, напробовалась.
– Угу…
Поев, кузнец пару минут посидел, сыто отдуваясь и поглаживая туго набитый живот. Как раз заварился чай – из местных трав, но получше земного, всеми признанно. Отхлёбывая из большой, не по росту, кружки, Захарыч посматривал на супругу, и мысли его начали принимать игривую направленность.
Ставшая после изменения девой ручья, жёнушка убавила в росте, став чуть пониже цверга, с его ста десятью сантиметрами, помолодела и дивно похорошела! Так что супруги ныне переживали второй медовый месяц.
– Борща, значит, не было, – задумчиво сказал мужчина с огоньком в глаза, – ну тогда… в койку! И в двойном размере!
Захохотав, он сгрёб жену в объятия и потащил в спальню.
– Услышат же… – слабо, исключительно для порядка, отбивалась вторая половинка, – стены считай дырявые.
– Пусть завидуют!
– Ох, что ж я маленький не сдох, – выдаю сквозь зубы, моясь под примитивным душем рядом со спортплощадкой. Болит всё! С такими гематомами раньше забирали… Ну, не в реанимацию, но на скорой!
Хорошо ещё, переломов сегодня нет: тренер наконец понял, что его стремление воспитать из подопечных великих бойцов входит в противоречие с таким понятием, как рабочий график.
Гематомы с нашей регенерацией мелочь! Хотя и весьма болезненная… а вот перелом уже серьёзно, минимум несколько часов из трудовой деятельности вычитаются. Ну или наших целительниц отвлекать, а у них и без того хлопот выше крыши.