Сады Луны

Внезапно кукла замолчала и поглядела на нож в своих руках. Хохолок заколебался, смутился и убрал оружие в ножны.

– Что такого важного в этой монете? – пробурчал он. – Ничего, эта дрянь просто бредила, она сильнее, чем я думал.

Быстрый Бен похолодел. Казалось, кукла забыла о присутствии мага. То, что он сейчас слышал, были мысли Хохолка. Он понял, что смотрит через зашторенное окно его больного сознания. Именно здесь и сосредоточилась опасность. Волшебник задержал дыхание и принялся разглядывать облака под ногами, когда Хохолок снова заговорил.

– Клык убил бы ее, должен был убить, если бы не этот идиот капитан. Какая ирония судьбы – сейчас он караулит ее и хватается за свой меч, как только я появляюсь рядом. Что за бог играет в эту игру?

Кукла продолжала говорить, но слова сливались в неясное бормотание.

Быстрый Бен подождал, надеясь услышать что-нибудь еще, хотя того, что он уже узнал, было достаточно. Хохолок был очень взволнован. Это сумасшедшее создание непредсказуемо, в рамках его держали тонкие нити силы, те, которыми маг опутал его деревянное тело. Но подобное безумие сильно, достаточно сильно, чтобы порвать эти нити. Маг уже не был так уверен в надежности своего контроля над куклой, как раньше.

Хохолок умолк. Его нарисованные глаза по-прежнему горели темным огнем, отражением мощи Хаоса. Быстрый Бен шагнул вперед.

– Узнай планы Тайскренна, – скомандовал он и сильно пнул марионетку. Носок его башмака угодил Хохолку в грудь, кукла завертелась на месте, затем перевалилась через край и рухнула вниз. Ее оскорбленные вопли затихли в желтых облаках.

Быстрый Бен глубоко вдохнул тяжелый душный воздух. Он надеялся, что столь резкое расставание поможет сгладить услышанное от Хохолка за последние несколько минут. Он по-прежнему ощущал, что держит куклу под контролем. Чем дальше заходит Хохолок в глубь Пути, тем больше силы у его хозяина.

Маг знал, что следует сделать, Хохолок сам подсказал ему это. Однако, особого желания у Быстрого Бена не было. Он ощутил кислый вкус во рту и сплюнул. Воздух запах чем-то сладким, и через секунду к магу вернулось ощущение реальности.

– Пора идти, – пробормотал он и поднял вверх руки.

Воздух с ревом вернулся, маг почувствовал, как его тело взмывает вверх, вверх в пещеру над головой, затем в следующую пещеру. Пока мимо него проходили пещера за пещерой, в его мозгу вертелось одно слово, слово, которое касалось проблемы с Хохолком.

Быстрый Бен улыбнулся, но эта улыбка была гримасой ужаса. А слово осталось: «Клык». С этим именем ужас мага обрел лицо.

Вискиджак поднялся посреди царящего молчания. Лица, окружавшие его, были мрачны, глаза опущены или устремлены куда-то в сторону, туда, где теснятся самые мрачные мысли. Единственным исключением была Горечь, которая уставилась на сержанта живыми горящими глазами. Вискиджак задумался, отчего у нее такой почти радостный взгляд, затем тряхнул головой, сердясь на себя самого за то, что и его захватили подозрения Быстрого Бена и Калама.

Он посмотрел в сторону и увидел, что приближается Быстрый Бен. Маг казался усталым, лицо серое. Вискиджак бросил взгляд на Калама.

Убийца кивнул.

– Все в сборе, все живы, – сказал он. – Грузите лодку и готовьте се к отплытию. Маллет идет впереди. Остальные – за ним на пляж.

Пока приближался Быстрый Бен, Калам сказал:

– Похоже, дух в отряде упал, сержант. Скрипач, Троттс и Еж перемесили достаточно грязи в этих туннелях, чтобы похоронить саму смерть империи. Я боюсь за них. Маллет, тот держится пока... Кстати, что бы там ни знала Горечь о ловле рыбы, я сомневаюсь, что кто-нибудь из нас умеет управляться с веслами. И мы еще собираемся переправиться через озеро размером с море?

Под скулами Вискиджака заходили желваки, потом он попытался небрежно пожать плечами.

– Ты ведь прекрасно знаешь, что любой Путь рядом с городом легко вычислить. У нас нет выбора, капрал. Придется грести. До тех пор, пока мы не поставим парус.

– С каких это пор девица разбирается в рыболовстве? – пробурчал он.

Сержант вздохнул в ответ:

– Я понятия не имею. Она ведь взялась из ниоткуда?

– Именно так.

Быстрый Бен поднялся на скалу. Люди умолкли, увидев выражение его лица.

– Я знаю кое-что, что вам чрезвычайно не понравится, – сказал маг.

– Ну-ну, послушаем, – отозвался Вискиджак голосом, лишенным всякого выражения.

Через десять минут все трое спустились на скользкий каменистый берег. И Вискиджак, и Калам казались потрясенными. В дюжине ярдов от берега качалась на воде рыбацкая лодка. Троттс тянул веревку, привязанную к крюку на носу судна, стеная и кряхтя каждый раз, когда он налегал на нее всем своим весом.

Все остальные стояли поодаль на берегу, преспокойно обсуждая тщетные попытки Троттса подтянуть лодку к берегу. Скрипач случайно взглянул наверх. Увидев идущего к ним Вискиджака, он побледнел.

– Троттс! – проорал сержант.

Лицо баргастского воина, покрытое татуировками, повернулось к сержанту; в глазах испуг.

– Бросай веревку, парень.

Калам уловил за спиной Вискиджака изумленное фырканье. Вискиджак внимательно оглядывал команду.

– Раз уж так получилось, – начал он тихо, – что один из вас, идиотов, убедил другого, что грузить лодку на берегу – это хорошо и правильно, то все вместе вы сможете вывести ее в озеро с помощью той же веревки. Все, кроме тебя, Троттс. Ты пойдешь на борт и удобно расположишься на корме, – Вискиджак помолчал, изучая вдохновенное лицо Горечи. – От Скрипача и Ежа я мог ожидать такого, но я полагал, что ты сумеешь справиться со всем, как следует.

Горечь пожала плечами.

Вискиджак вздохнул.

– Ты сможешь поставить парус?

– Ветра нет.

– Но, может быть, он появится, – с надеждой произнес Вискиджак.

– Может, – ответила Горечь. – Паруса есть. Нужна мачта.

– Возьми Скрипача, сделайте мачту. А все остальные пусть выведут лодку в озеро.

Троттс забрался в лодку и расположился на корме. Он вытянул свои длинные ноги и ухватился руками за борта. После чего оскалился в подобии улыбки.

Вискиджак повернулся к ухмыляющемуся Каламу и Быстрому Бену.

– Ну? – спросил он. – Чего вы, собственно, ждете?

Усмешки исезли.

Девятая глава

Видел ли ты того, кто стоит в стороне от толпы,

Погребающей его покойного короля,

В стороне от воинства,

Что мечется в растерянности, как напуганный зверек?

Он стоит в стороне от первого среди равных,

Одиноким изгоем стоит Т'лан Аймасс,

Подобный листу, гонимому ветром...

Песнь Оноса Т'улана. Молодой Тук