Сады Луны

– Да, – мягко произнесла Лорн. – Исчез после смерти императора.

Она сморщилась, когда он стянул рукавицу и отбросил ее в сторону.

– Мне нужны какие-нибудь бинты, – сказал он, поднимаясь.

Лорн поглядела, как он направляется к телам баргастов. Она не знала, с кем из агентов Когтя она встретится, знала только, что это будет последний из оставшихся в живых из войска Дуджека. Она не понимала, почему он так резко отошел от пути отца. Ничего приятного или почетного в должности Когтя не было. Только профессионализм и страх.

Он вспорол ножом кожаные доспехи на одном из тел, изрезал их, чтобы снять грубую шерстяную рубаху, которая годилась на бинты. Затем он вернулся к ней, сжимая в одной руке нарезанные полосы ткани.

– Я не знал, что ты будешь в обществе Аймасса, – сказал он, вновь опускаясь на корточки.

– У них собственные способы путешествовать, – ответила Лорн с некоторой злостью в голосе. – И являются они, когда захотят. Но он, конечно, сыграл не последнюю роль в моей миссии.

Она умолкла и лишь сжимала зубы, чтобы не застонать, пока Тук бинтовал се руку и плечо.

– Новости у меня невеселые, – сказал Тук и поведал ей об исчезновении Парана и отбытии без него отряда Вискиджака. Пока он говорил, она поправила повязку так, как ей было удобнее, и со вздохом откинулась назад.

– Проклятье, – прошипела адъюнкт. – Помоги мне встать на ноги.

Разведчик помог, женщина покачнулась и ухватилась здоровой рукой за его плечо. Затем она мотнула головой:

– Принеси мне мой меч.

Тук пошел в ту сторону, которую она указала. Тук поискал немного, затем увидел в траве длинный меч, его глаз сузился, когда он внимательнее посмотрел на запыленный красный клинок. Он принес ей меч и произнес:

– Отатаралский меч, адъюнкт, он способен убивать магию.

– И магов, – добавила она, неловко принимая оружие левой рукой и убирая его в ножны.

– Я видел убитого шамана.

– Ну да, – согласилась Лорн, – для тебя Отатарал не секрет, ты же из Семи Городов, но здесь мало кто знает о таких вещах, и я буду этим пользоваться.

– Ясно, – Тук отвернулся, чтобы поглядеть на неподвижного Аймасса.

Лорн, казалось, прочла его мысли.

– Отатарал не превосходит его магии, поверь мне, пробовали уже. Пути Аймассов похожи на Пути Ягутов и старших Форкрулов. Этот меч никогда не ломается, он проходит через самое лучшее железо так же легко, как через плоть и кости.

Тук передернулся и сплюнул.

– Не завидую я твоей компании. Лорн улыбнулась в ответ:

– Тебе придется войти в эту компанию на несколько дней, Молодой Тук. До Засеки далеко.

– Дней шесть-семь, – ответил Тук. – Я полагал, что вы будете на конях.

Лорн тяжело вздохнула.

– Баргастский шаман поработал над ними. Они все пали от какой-то болезни, даже мой жеребец, которого я провела с собой по Пути.

Ее суровое лицо на мгновение потеряло свое обычное выражение, и Тук понял, как велика ее скорбь.

Он несколько удивился. То, что он слышал об адъюнкте, создало в его воображении портрет хладнокровного чудовища, которое убивает при малейшей возможности. Не исключено, что эта черта ее характера иногда проявлялась, но он понадеялся, что ему не доведется с ней познакомиться. Опять же, напомнил он себе, на своих погибших воинов она даже не взглянула.

– Ты поедешь на моей кобыле, адъюнкт. Это не боевая лошадь, но она легка на ходу и очень вынослива.

Они подошли к тому месту, где Тук оставил свою лошадь.

– Это же виканская порода, Молодой Тук, – сказала она, похлопывая лошадь по шее, – так что не скромничай, а то я перестану тебе верить. Чудесное животное.

Тук помог ее подняться в седло.

– А Аймасса мы оставим там, где он стоит? – поинтересовался он.

Лорн кивнула головой.

– Он пойдет своим Путем. Ну, теперь дадим этой лошадке возможность показать, на что она способна. Лошади виканской породы, говорят, сделаны из железа.

Она уселась в седло и протянула разведчику левую руку:

– Садись, – приказала она.

Тук едва смог покачать головой в знак отказа. Ехать на одной лошади с адъюнктом империи? Это звучало так абсурдно, что он чуть не засмеялся.

– Я могу пешком пойти, – грубовато отозвался он. – Слишком мало у нас времени. Тебе лучше поехать и поехать быстро. Тогда ты достигнешь стен Засеки через три дня. А я смогу проделывать по десять часов пути в день.

– Нет, Молодой Тук, – сказала Лорн тоном, не допускающим возражений. – Мне ты нужен в Засеке, я хочу знать все о легионах, Дуджике, Тайскренне. Лучше опоздать на несколько дней, чем приехать неподготовленной. Нет, хватайся за мою руку и поедем.

Тук повиновался.

Когда он опустился в седло позади Лорн, его кобыла оступилась и покачнулась. И он, и адъюнкт чуть не упали. Они обернулись поглядеть на Аймасса, стоящего у них за спиной. Он поднял голову.

– Курган сказал-таки правду, адъюнкт, – произнес Онос Т’улан.

Тук почувствовал, как она напряглась.

– И что он сказал?

– Мы на верном пути, – отозвался Аймасс.

Тук как-то сразу понял, что тот путь, о котором толкует это создание, не имеет ничего общего с путем, который ведет на юг, в Засеку. Он бросил прощальный взгляд на курган и на Оноса Т’улана, пока Лорн в молчании разворачивала лошадь. Предметы вокруг, казалось, не могут скрывать никаких секретов, однако реакция Лорн была такова, что волосы зашевелились на затылке у Тука, а шрам на месте утерянного глаза начал отчаянно зудеть. Тук чертыхнулся про себя и начал скрести шрам.

– Что-то не так, Молодой Тук? – спросила Лорн, не оборачиваясь.

Он немного подумал, прежде чем ответить.

– Расплата за слепоту, ничего более, – сказал он.

Капитан Паран метался по небольшой комнате. Это просто безумие! Все, что ему было известно, – это то, что его спрятали, а ответы на все вопросы находятся там, где постель волшебницы, страдающей от непонятной лихорадки, и где торчит эта злобная кукла, чьи нарисованные глаза следят за ним с неослабевающим вниманием.

Его преследовали смутные воспоминания о каких-то скользких холодных камнях, скрипящих под его ногтями, затем все силы покинули его тело, затем в комнате появилась большая собака – Гончая? – собака, дыхание которой несло смерть. Она пришла убить женщину, а он остановил ее, но как – этого он не мог вспомнить.

Его не отпускало подозрение, что собака не умерла, что она еще вернется. Кукла на большинство его вопросов не отвечала, а когда и говорила что-то, в голосе ее сквозили угрозы. И, хотя чародейка была больна, одно ее присутствие, сам факт его существования были достаточны, чтобы Хохолок не смел осуществить своих угроз.