Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Я здесь, просто не высовываюсь, – охотно отозвался Индиговый, молчавший все дни, пока бушевала буря. – Надо сказать тебе кое-что важное, вот и выбираю момент, когда ты будешь готов.
Арлинг только рукой махнул, так как не ожидал от Нехебкай ничего иного.
– И я о том же, – радостно произнес Древний, очевидно приняв его жест за знак примирения. – Сначала обнимись с друзьями, потом поговорим. Они там, за холмом.
На миг Регарди подумал, что Индиговый ошибся, и это другие люди выжили в кораблекрушении. Жизнь предпочитала оставлять его в одиночестве. Но Нехебкай оказался прав, хотя Арлинг и без него понял, кто кричал. Голосила Хамна, которая стояла по пояс в воде, качалась под ударами волн и звала Арлинга по имени,
– Линялая шкура старой гадюки, дрянь! Слепой выродок! Найду твое мерзкое белое тело и откручу башку, а потом вырву сердце одной рукой! Чтоб ты сдох еще раз!
– Ого! – протянул Нехебкая. – Почему-то мне кажется, это про тебя.
– А вот и ты, – приветствовал Арлинга Сейфуллах, сидящий на берегу с поджатыми под себя ногами. Он сказал что-то еще, но Регарди не различил – так сильно Аджухама колотило от холода. Сейфуллах набросил себе на плечи пучок сухих водорослей, выброшенных штормом, но дары моря согревали плохо. Арлинг едва заметно выдохнул – Аджухам был жив. И ученики имана тоже. Все пятеро бродили по берегу и перебирали морской мусор в поисках, чем бы согреться. Не иначе как Сейфуллах всех отправил.
– Тебя не утопишь, я так ей и сказал, – клацая зубами, произнес кучеяр и кивнул в сторону Хамны. – Она уже все тут обегала. Мы на полуострове, вглубь материка пока не совались. А ты откуда явился? Хамна и парни точно в той стороне все осмотрели. Когда людей покидает надежда, остается вера. Слыхал о такой примете? Надо поругать утопленника, и тогда море его отпустит. Я поспорил, что это другое море, и наши обычаи здесь не работают, но, похоже, примета сработала. Можешь сказать Хамне спасибо, она сама не своя.
– Вы живы? – хрипло и невпопад произнес Арлинг, пытаясь справиться с бурлившими чувствами. Шансов, что выживут все семеро, почти не было. Он так долго оберегал Сейфуллаха, будучи халруджи, что благополучие кучеяра врезалось в его сердце навсегда. Ученики имана появились в его жизни недавно, но прочно заняли в ней свое место. Они были поражены темным солукраем и приговорены к смерти учителем, став для Арлинга вызовом, который он бросил Тигру Санагору. К ним Регарди привязался, а вот что он чувствовал к Хамне, которая решительно направлялась к берегу, наконец его заметив, Арлинг не знал. Клятва халруджи, которую дала ему Хамна, до сих пор была неожиданностью. Регарди так и не смог привыкнуть, что его бывшая противница теперь готова отдать за него жизнь.
– В трюме были доски и парусина, мы знали, что рано или поздно корабль пойдет ко дну, поэтому успели смастерить подобие плота, – рассказал Сейфуллах. – Но выжили мы чудом, я таких волн еще не видел. Да и не в них дело. Думал, что превращусь в мороженое уже там, в воде. Кстати, не мы одни оказались везунчиками, и это хорошо. Вон там сидит Жуль. Хороший парень, мы с ним еще на борту познакомились. Какая-то там у него ученая степень, теперь вот горюет по своим тетрадкам, что море забрало. Я представляю, какая беда должна быть у «Крепто Репоа». Потеряли столь ценный груз – свое чудовище. Мне тоже обидно. Мы так старались с этим чучелом, столько трудились, обманули, в конце концов, этих сволочей, и все для того, чтобы скормить фаршированную козлами оболочку морю?
Выудив из монолога Сейфуллаха самое на этот момент важное, Арлинг обратил внимание на сидящего поодаль человека, который их слышал, но был настолько шокирован, что продолжал сидеть на песке сломанной куклой. На его босые ноги то и дело накатывала волна, но человек ее будто не замечал. От всех одинаково пахло водорослями, морем и отчаянием, и Регарди не сумел с первого раза определить его национальность.
Тем более что в следующую секунду его сгребла в охапку Хамна, подбежавшая с одной стороны, и Блай, а потом и остальные ученики – с другой. Арлинг не любил,
когда люди сокращали с ним дистанцию, а тем более касались его, но случай был необычный, и он напрягся, не зная, как поступить. Наверное, нужно было обнять всех в ответ. Сердце радостно стукнуло, ощутив пусть и замерзшие но живые тела тех, кто сейчас, наверное, составлял его семью. Однако Регарди ничего не сделал, продолжив стоять истуканом. Хамна почувствовала его напряжение первой и резко отпрянула, после чего разогнала учеников. Неловко стало всем, Арлинг же впервые обрадовался голосу Нехебкая, прозвучавшему у него в голове.– Этого Жуля здесь быть не должно! – неожиданно заявил Индиговый, и Регарди с удовольствием позволил себя отвлечь.
– Я сейчас, – перебил он открывшую было рот Хамну и торопливым шагом направился к прибою, туда, где волны грохотали так, что неслышно было даже собственного дыхания.
– Если хочешь сказать, говори, – приказал он Нехебкаю, чувствуя на себе недоуменные взгляды товарищей. Как было им объяснить, что его зачерствевшая душа моменты радости выносить не способна. Наверное, поэтому они с Магдой были обречены. Жизнь на острие, выживание на грани – к этому Арлинг был приспособлен. Что касалось людей и отношений с ними – здесь Регарди предпочитал держаться в стороне.
– Хамна поймала рыбу, говорит, что только для тебя! – крикнул ему вслед Аджухам. – Скажи ей, что я тоже хочу есть. Пусть поделится.
Арлинг неопределенно махнул рукой и зашел в воду по колено, борясь с предчувствием. Прав был иман – чем дольше он оставался с Нехебкаем, тем лучше чувствовал его. И Регарди это совсем не нравилось. Сейчас он почти с уверенностью мог сказать – тайны на том берегу не остались. Они приплыли вместе с ним домой, и Индиговый собирался ему одну из них поведать.
– Я хочу, чтобы ты оставил меня, – сказал он Индиговому шепотом. Не то чтобы Арлинг переживал за свою репутацию, разговаривая сам с собой, просто, чем тише он обращался к Нехебкаю, тем внимательнее тот его слушал. – Я тебя не держу, проваливай куда хочешь. И в кого хочешь.
– Исключено, – тут же отозвался змей. – Нам на самом деле надо поговорить, но как-то невежливо перед ребятами. Давай поедим, а потом в спокойной обстановке все обсудим.
– Да нечего тут обсуждать! – рявкнул на него Регарди, каким-то образом перекричав шум волн. Сейфуллах с Хамной, спорившие из-за рыбы, тут же притихли, а Жуль окончательно пришел в себя и пересел подальше от Арлинга и моря – к Блаю, который только казался безопасным. Кучеяр что-то чертил палочкой на песке, и Арлинг мог только догадываться, что там сейчас появляется имя той, которая сейчас снова становилась для него запретной темой.
– Надо пройтись, – бросил он настороженной Хамне. – Я недалеко. Отдай ему рыбу.
Его халруджи, конечно, не понравилось, что Арлинг собирался бродить в одиночку по незнакомому берегу, но она уже хорошо его знала – Регарди все равно уйдет. Отдав рыбу Сейфуллаху, который побежал с ней к Жулю и Блаю, Хамна забралась на один из валунов, где замерла, словно коршун, высматривающий добычу. Арлинг скрываться от нее не собирался. Здесь, на родной земле, он чувствовал себя еще большим чужаком и калекой, чем в те далекие времена, когда судьба выбросила его в жаркие пески Сикелии. Ему было холодно, болела культя и раненная Керком ладонь, в животе урчало от голода, но с Нехебкаем надо было разобраться немедленно.
– Говори! – велел он, когда отошел на расстояние, откуда было сложно услышать его вопли – а в том, что они будут, Арлинг не сомневался.
– В общем, дело в твоей руке, – без обиняков начал Нехебкай. – А еще в том парне, который выжил. В Жуле.
– При чем тут он? – спросил Арлинг, нервно прислушиваясь. На этом берегу ему не нравилось все, но особенно звуки, источники которых открывались ему не сразу. Это шелестели босые ноги, ступающие по сыпучей гальке, или просто ветер дурил, разбрасывая листву с деревьев?