Сага о Тёмных Тамплиерах.

— Готовили нас для чего?

— Для себя.

Джейк нахмурился.

— Я не понимаю.

— Ничто не вечно, Джейкоб. Даже зел-нага. По крайней мере, не в этом воплощении.

Глаза Зератула расширились.

— Носители, — сказал он. — Они готовили тела-носители!

— Не так жестоко, мой старый друг. Зел-нага имеют циклический тип жизни. Их жизни почти неизмеримо длинны по нашим меркам, но все же они смертны. Когда их существованию приходит конец, они ищут два других вида. Со временем они воздействуют на них и изменяют таким образом, что каждый из них сам по себе становится половинкой целого. Они искали совершенства — совершенства формы и совершенства сущности. На этот раз они выбрали протоссов и зергов.

Джейк провел дрожащей рукой по волосам.

— Они… собираются уничтожить вас?

— Нет. Не уничтожить. Просто поместить два аспекта их собственных сущностей в наш народ и зергов. А потом, за время, столь безграничное, что мы едва ли можем осознать это, мы бы изменились и эволюционировали… И вновь соединились естественным образом в гармонии, и зел-нага родились бы заново.

Джейк слушал, и по его рукам бежали мурашки, несмотря на теплоту дня.

— Подземелья, — выдохнул он. — Вот где они работали над протоссами.

— Несомненно, они вовсе не были бескорыстными защитниками, как считалось до Эпохи раздора, — сказала Замара. Зератул рядом с Джейком застыл, молчаливо и неподвижно, слушая и впитывая информацию. — Но также они не были и чудовищами. Они хотели, чтобы мы стали великими и прославленными. Они вовсе не спустились бы неожиданно к нам, чтобы завладеть нашими телами. Скорее бы мы сами эволюционировали так, что… стали бы ими.

Замара не могла подобрать слов.

— Возможно, для этого не потребовалось бы лишнего вмешательства. Простите меня… Эту концепцию сложно объяснить и сложно принять ее столь ограниченным разумом, как наш. А так как я не могу соединиться в Кхале ни с одним из вас, я не могу полностью поделиться с вами своим пониманием этого. Но я могу сказать, что этот цикл для них естественен так же, как естественно для тебя. Джейкоб, дыхание, или естественно поглощение питательных веществ для нас, Зератул. Он существовует уже очень давно, и сформировал такую значительную часть космоса, что, возможно, он столь же естественен и правилен в универсальном масштабе, как жизнь или смерть, как вращение планет, образование и угасание звезд. Не знаю, могу ли сказать, что это неправильно.

— Ты более великодушна, чем я, — сказал Зератул, и под оболочкой спокойствия закипал гнев. — Я ничего не могу поделать, но у меня появилось предположение, что я, возможно, тоже уловил часть этого… этого процесса направленной эволюции. Таким образом, такова твоя тайна?

— Частично. Но, как я сказала, не думаю, что перерождение зел-нага нанесло бы нам вред. Это должно было случиться вовсе не так.

— Но если это всего лишь часть космического порядка, — сказал Зератул, — почему нам стоит беспокоиться об этом?

— Я рассказала вам о том, как все происходило ранее, — сказала Замара. — И я не уверена, что протоссам, таким, какие мы есть, был бы нанесен какой-то вред, если бы все прошло без вмешательства. Но на этот раз кое-что пошло совершенно не так. Зел-нага оказались уничтожены до того, как они закончили свою подготовку — уничтожены собственными созданиям, зергами. Их продуманные на эона планы обратились в беспорядок. Зератул… Ты видел, что родилось в вакууме.

Зератул медленно кивнул.

— Хотя я полностью признаю, что оказался сломлен под тяжестью вины, это не единственная причина, по которой я не вернулся на Шакурас. Я не вернулся потому, что перед моим взглядом промелькнуло нечто столь озадачивающее и отвратительное, что мой разум пошатнулся от увиденного. Я пришел сюда, чтобы постараться найти смысл в чем-то совершенно бессмысленном… Но теперь я считаю, что могу кое в чем разобраться.

И затем спокойным мысленным голосом Зератул рассказал об изучении следов протосской энергии, излучаемых с неизвестной луны.

— Это случилось вскоре после смерти Рашжагал, — сказал он. — У нас не было записей о поселении протоссов в этом квадранте. Но то, что мы нашли…

Джейк пожалел, что не может просто соединиться с разумом Зератула так, как это происходило с Замарой. Но подобное было невозможно. Разум Зератула не был так переплетен с разумом Джейка, как Замара, и он понял, насколько нескладным может быть общение при помощи только слов. Впрочем, у Джейка сложилось впечатление, что даже если бы удалось соединиться с Зератулом на столь глубоком уровне, Прелат скорее постарался бы передать эту истории как можно более отстраненно и безэмоционально.

Что, разумеется, встревожило его еще больше.

— Мы удивились, обнаружив поселение терранов, где импровизированные стасис-камеры питал энергией протосский пилон. Ужас и отвращение возросли, когда мы поняли, что в одних из этих клеток содержались плененные протоссы, а в других- зерги. И зерги, и протоссы находились глубоко в криогенном сне. Но самым шокирующим открытием стало то, что кто-то экспериментировал над нами и зергами.

Он открыто посмотрел на Джейка.

— Они экспериментировали с их ДНК… Соединяли гены протоссов и зергов, чтобы создавать гибридов, столь гнусных и отвратительных, что даже сейчас я с трудом могу говорить об этом спокойно.

И действительно, Зератула била дрожь. Не от страха — от ярости. Джейк ни капли не винил его в этом. Его разум вернулся к картинам иссушенных тел в подземельях под Айуром — тех, которые он видел собственными глазами, и которые видел Темлаа. А затем он подумал о таинственных цистернах, полных чернильно-черной жидкости, и вспомнил чувство ужаса, которое исходило от них — чувство столь сильное, что Замаре пришлось воздвигнуть преграду, чтобы защитить его.

Его желудок перевернулся.

— Эти… кем они ни были… это новые зел-нага? Генетическая комбинация протоссов и зергов?

— Нет, — быстро ответила Замара, и Джейк закрыл глаза от облегчения. — Нет. Эти создания — настоящая мерзость. Они не имеют никакого отношения к естественному жизненному циклу зел-нага. Я скорблю о протоссах, подвергшихся подобному насилию. Зел-нага по-своему безжалостны, но вовсе не до такой степени. То, что ты видел, Зератул, и что, возможно, наблюдали и мы в пещерах, — нечто совершенно иное. Нечто совершенно неправильное, чего не должно было быть.

Зератул, похоже, тоже испытал облегчение, однако гнев от того, чему он стал свидетелем, все еще вызывала в нем легкую дрожь.

— Все это координировалось человеком. Или, по крайней мере, тем, кто казался человеком. Он заявил, что существует в течение многих тысячелетий и известен под разными именами. Единственное, что известно о его настоящей личности мне, — имя, которое он решил раскрыть: Самир Дюран.

Имя ничего не говорило Джейку, но, определенно, было знакомо Замаре:

— Дюран… Так звали консорта Сары Керриган.

— Ну-ка, ну-ка, я думал, что Итан — ее консорт? — спросил Джейк, озадачившись.