САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

«Чёрт бы их побрал… Какая сволочь?.. Неужели покупатель металла стукнул каким-то гопникам и те хотят отнять у нас выручку?.. Или это дальний родственник Семёныча?.. А может, это даже братаны, которых мы с Жоркой поимели на полтонны меди?.. Но как?.. Да фигли как, потому что если это братаны, то нам с Семёнычем однозначно крышка…»

– Ну, я им сейчас, козлам покажу! – заявил в это время Семёныч, чем окончательно расстроил Константина Матвеевича.

«А, блин, чему быть – тому не миновать», - махнул на всё рукой Сакуров и приготовился встретить смерть так, как это подобает мужчине. А Семёныч предельно сбросил газ и ушёл на встречную. Тачка не из разряда крутых, оказавшаяся стареньким «москвичом», обогнала «ниву» по своему ряду, и тут Сакуров увидел, как из салона тачки на них, разинув рты, смотрят его водитель, пожилой дяденька, и пассажир, немолодая тётенька.

«Что за фигня?» - подумал Сакуров и стал оглядываться: не проглядел ли он ещё какой тачки? Но кроме них с «москвичом» на пустынной в это время дороге никого не было.

Семёныч же, войдя в раж, снова встал в свой ряд и несколькими удачными манёврами загнал «москвич» на обочину и вынудил его остановиться.

– Ты чё делаешь? – не веря своим глазам, спросил Сакуров.

– Не ссы, Костя! – рычал Семёныч, одновременно распахивая дверцу и доставая из бардачка газовый пистолет, подарок крутого сына.

– Семёныч! – пытался образумить односельчанина Константин Матвеевич, но было уже поздно. Разошедшийся не на шутку Семёныч, отравленный хреновой водкой демократского производства, выпрыгнул из салона и, размахивая пистолетом, принялся терроризировать «преследователей».

– А ну, из машины выходи! – орал ветеран столичного таксопрома. – На землю мордами вниз, жив-ва! В глаза смотреть и отвечать: где оружие прячете, падлы?!

– Бат-тюшки! – ахала тётенька, послушно укладываясь на обочину лицом вниз. – Какое оружие, родненький?

– Ты, чё, мужик? – кряхтел дяденька, косясь на пистолет, мало чем внешне отличающийся от боевого. – Ты, это, стволом не очень-то!

Дяденька тоже улёгся на землю, а Семёныч принялся шмонать «москвичок» в поисках оружия. Сакуров плюнул на всё, закурил и даже из машины не вышел.

– А-а, нашёл! – радостно завопил Семёныч.

– Чё это ты нашёл? – забеспокоился дяденька, поднимая голову.

– Что надо…

Сакуров увидел, как Семёныч тянет из «москвича» трёхлитровый баллон явно не с солёными огурцами.

– А вот самогонку не тронь! – зарычал дяденька и стал вставать с обочины.

– Петя, Петя! – заголосила тётенька. – Бог с ними, пущай захлебнутся!

– Я им захлебнусь! – пёр на Семёныча дяденька и даже газового пистолета, мало чем внешне отличающегося от боевого, не боялся. – Положь банку на место, гад!

– Хрен с тобой, положу, - спустил пар Семёныч, - но литр за беспокойство реквизирую.

– Пол-литра, - выступил со встречным предложением дяденька.

– Хрен с тобой, я сегодня добрый, пусть будет пол-литра, - совсем уже раздобрился Семёныч.

– Пустая бутылка, куда отлить, найдётся?

– Костя, дай тару!

«Чтоб ты треснул», - подумал Константин Матвеевич, пошарил по полу, нашёл пустую водочную бутылку и подал её односельчанину.

– Ну чё лежишь? – прикрикнул Семёныч на тётеньку. – Вставай, а то манду простудишь.

– Ох, и бесстыжая ты рожа! – заголосила тётенька. – Сначала напугал до смерти, а теперя скоромничает!

– И ещё самогонку хотел забрать, - поддакнул дяденька.

– Скажите спасибо, живыми оставляю, - добродушно возразил Семёныч, погрузился в телегу, запустил движок и отвалил.

– Опасный ты человек, - с плохо скрываемым сарказмом заметил Сакуров.

– Да, брат, со мной не шути, - горделиво ответил Семёныч, - самогонки выпьешь?

– Нет.

– Тогда я сам.

– Не поплохеет?

– Мне!?

– Чёрт с тобой, делай, что хочешь. Давай только от этих оторвёмся.

– Да, не стоит их расстраивать ещё больше…

Не доезжая до поворота на Угаров, Семёныч заснул. Но заснул профессионально, предварительно свалившись на обочину. Сакуров выругался, отпихнул Семёныча на пассажирское место и повёл машину сам, уповая на благоразумие гаишников, предпочитающих собирать взятки с тучных российских пажитей в светлое время суток. Гаишники его не подвели, и Константин Матвеевич благополучно добрался до деревни, где, несмотря на поздний час, их с Семёнычем поджидали Варфаламеев, супруга Семёныча и старый навозный жук Мироныч.

«А этому что надо?» – успел подумать Сакуров и едва увернулся от разъярённой Петровны, которая, не увидев за рулём кормильца, решила выместить свою злость на безобидном Сакурове. Но верный друг Петька Варфаламеев, когда Константин Матвеевич вылезал из салона, а Петровна попёрла на него с каким-то дрыном в руке, незаметно подставил вздорной бабе ногу. Петровна растянулась возле машины, а оттуда уже вылезал посвежевший Семёныч.

– Здорово, жена! – заорал он и пнул супругу. – Ты чего это здесь валяешься?

– Скотина! – заголосила супруга, встала и хотела приложить Семёныча, но тот превентивно дал ей в ухо и скорым шагом направился к избе Сакурова.

– Петька, за мной! А где Жорка?

– Где? Дома. Где же ему быть? – зачастил Варфаламеев, догоняя односельчанина.

– Его жена ещё не уехала? – поинтересовался Семёныч.

– Нет.

– Вот мы её сейчас на самогонку раскрутим! – потёр руки Семёныч. – Мироныч, пень трухлявый, пить будешь?

– А как же, - возразил Мироныч и участливо спросил Сакурова: - Как съездили?

– Нормально, - уклончиво ответил Константин Матвеевич, прикидывая, что известно этому предателю?

– Как Рязань? – продолжал стороной подъезжать Мироныч, семеня за Сакуровым.

– Всё ещё стоит, - успокоил Мироныча Сакуров.

– Купили, что хотели? – не отставал Мироныч.

– А что мы хотели?

– Я не знаю.

– А откуда вы знаете, что мы в Рязань ездили?

– Петровна сказала.

– А что она ещё сказала?