Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

– Я зашла взглянуть, как девочка, – сказала Джеральдина Марлоу.

Девушка отошла от двери.

– Хотите войти, мадам?

Миссис Марлоу взглянула на кровать. Рина спала в окружении кукол Сюзи и Мэри, ее лицо обрамляли тонкие белокурые локоны.

– Ну как она?

– Все хорошо, мадам, бедное дитя настолько утомилось, что уснуло мгновенно. К счастью, она слишком мала и ничего не понимает.

Джеральдина Марлоу снова посмотрела на ребенка. Она задумалась о том, что было бы с ее мальчиком, если бы она умерла. Хотя, наверное, все было бы иначе, потому что у него, по крайней мере, был бы отец.

Она вспомнила тот день, когда наняла в услужение мать Рины. Несмотря на то, что она не работала несколько лет, у нее были отличные рекомендации.

– У меня есть ребенок, мадам, – сказала она на своем книжно правильном английском, – малышка двух лет.

– А где ваш муж, миссис Остерлааг?

– Он в плавании, и ни разу не видел девочку. – На секунду она опустила глаза. – Мы поздно завели ребенка, мадам. У финнов не принято жениться в молодом возрасте. Пока это было возможно, я жила на сбережения, а теперь мне снова приходится идти работать.

Миссис Марлоу засомневалась. Двухлетний ребенок мог стать помехой.

– С Риной не будет проблем, мадам, она хороший, тихий ребенок. Спать она может в моей комнате, и я буду платить из своего жалования за ее питание.

Миссис Марлоу всегда хотела иметь дочь, но после рождения сына доктора сказали, что у нее больше не будет детей. Было бы неплохо, если бы ему нашлось с кем играть, – он рос замкнутым.

– Никаких вычетов из вашего жалования, миссис Остерлааг, – улыбнувшись, сказала она. – Сколько, в конце концов, может съесть ребенок?

Это было почти три года назад. Мать Рины оказалась права, с девочкой не было никаких забот.

– Что теперь будет с ребенком, мадам? – прошептала Молли.

Миссис Марлоу повернулась к служанке.

– Не знаю, – ответила она, в первый раз задумавшись над этим. – Мистер Марлоу собирается завтра в город, чтобы отыскать ее родственников.

Служанка покачала головой.

– Он никого не найдет, мадам, – уверенно сказала она. – Я часто слышала, как она говорила, что у нее нет родственников. – Глаза ее наполнились слезами. – Ох, бедное, бедное дитя, теперь ей предстоит отправиться в приют.

Миссис Марлоу почувствовала, как к горлу подступил комок. Она посмотрела на Рину, мирно посапывающую в кровати. На глаза ее навернулись слезы.

– Не плачь, Молли, – строго сказала она. – Я уверена, что девочка не попадет в приют. Мистер Марлоу отыщет ее семью.

– А если нет?

– Тогда мы что-нибудь придумаем.

Миссис Марлоу повернулась и быстро вышла в узкий коридор. Позади послышалось шарканье ног. Она оглянулась.

– Поаккуратнее, ребята, – услышала она голос Питера. Затем из дверей показалась его спина. Миссис Марлоу прижалась к стене, давая парням пройти.

– Извините, мадам, – сказал Питер. – Как это все печально.

Они прошли мимо, распространяя в воздухе легкий, но безошибочно узнаваемый запах пива. Миссис Марлоу засомневалась, правильно ли она сделала, предложив мужу разрешить использовать помещение над конюшней. Поминки могли превратиться в пьянку.

Она стояла и слушала звук тяжелых шагов по лестнице, когда уносили Берту Остерлааг, родившуюся в маленькой рыбацкой деревеньке в Финляндии и нашедшую последнее пристанище в чужой церкви и в чужой земле.

3

Войдя в дверь, Гаррисон Марлоу увидел головку жены, склонившуюся над вышиванием. Он тихонько прошел через комнату, подкрался сзади к жене и, наклонившись, быстро поцеловал ее в щеку.

Жена вспыхнула и пролепетала своим восхитительным голоском:

– Ох, Гарри! А если увидят слуги?

– Сегодня не увидят, – рассмеялся он. – Они заняты своей вечеринкой.

– Ты же знаешь, что это не вечеринка. – В голосе жены послышалась укоризна.

Гарри обошел кресло и остановился перед ней, улыбаясь.

– Конечно, они это так не называют, но ирландцы из всего устраивают вечеринку. – Он подошел к буфету. – Выпьешь немного хереса перед обедом?

– Сегодня я бы выпила мартини, если ты не возражаешь, дорогой.

Слегка удивленный, Гарри повернулся к Джеральдине. Когда они проводили медовый месяц в Европе, один бармен в Париже познакомил их с этим новым напитком, и с тех пор это стало как бы условным знаком между ними.

– Конечно, дорогая. – Гарри потянул за шнурок звонка, в дверях появилась Мэри. – Мэри, принеси, пожалуйста, несколько кусочков льда.

Девушка кивнула и исчезла. Гарри вернулся к буфету, достал бутылку джина, бутылку французского вермута и маленькую бутылочку с настойкой из горького апельсина. Пользуясь мерным стаканчиком, он влил в шейкер три порции джина и одну порцию вермута. Затем добавил четыре капли настойки. Лед уже стоял на буфете, и он до краев наполнил им шейкер, затем осторожно закрыл крышку и стал энергично встряхивать сосуд.

Наконец напиток был готов. Он открутил крышку и разлил содержимое шейкера по стаканам. Потом бросил в каждый стакан по зеленой оливке и с одобрением посмотрел на свою работу. Стаканы были налиты ровно до краев, одной каплей больше – и польется через край, одной каплей меньше – и стакан будет неполным.

Джеральдина Марлоу поднесла стакан к губам и восхищенно воскликнула:

– Великолепно.

– Спасибо, – Гарри поднял свой стакан. – Твое здоровье, дорогая.

Поставив стакан на стол, он с любопытством посмотрел на жену. Возможно, это и правда, что женщина расцветает с возрастом и ее желание усиливается. Гарри прикинул в уме: если ему тридцать четыре, то Джеральдине тридцать один. Они были женаты семь лет и, за исключением медового месяца, вели строго размеренную половую жизнь. И вот теперь второй раз меньше чем за неделю. Наверное, действительно с возрастом желание усиливается.

Если это так, то очень хорошо. Гарри любил свою жену и захаживал в публичный дом на Южной улице только потому, что не хотел обладать ею против ее желания. Он снова поднес стакан к губам.

– Ты разузнал что-нибудь о семье Берты? – спросила жена.

Гаррисон покачал головой.

– Здесь у нее нет родственников, возможно, они в Европе. Никто даже не знает, из какого города она приехала.

Джеральдина задумчиво посмотрела на свой стакан.

– Как это ужасно, – тихо сказала она. – Что же теперь будет с ребенком?