Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

– Может быть, все еще обойдется?

– Может быть, – как-то беспомощно произнесла она.

Потом они повернулись лицом к морю и молча наблюдали за волнами, которые уносили с собой их детство.

* * *

Рональд сидел у руля небольшой парусной шлюпки и смотрел на мать, устроившуюся на носу. Впереди по курсу шлюпки наплывали тяжелые штормовые облака. Пора было возвращаться. Он начал разворачивать шлюпку.

– Поворачиваем назад? – спросила Джеральдина у сына.

– Да, мама, – ответил он. Странно было видеть мать на борту этой шлюпки, но она сама захотела поехать, как будто чувствовала, что с ним что-то не так.

– Ты был такой молчаливый все утро, – сказала она.

– Мне надо сосредоточиться на управлении, – ответил он и отвернулся, чтобы не встречаться с ее пристальным взглядом.

– Не знаю, что с вами происходит последнее время? Вы оба такие печальные.

Не отвечая, Рональд смотрел на облака. Он подумал о Рине, потом о себе, потом о родителях. Стало так жалко всех, что на глаза навернулись слезы.

– Почему ты плачешь? – услышал он голос матери. – Он почувствовал, как руки матери прижали его голову к своей груди, как в детстве. – В чем дело, что случилось? – мягко спросила она.

– Ничего, – пробормотал он, пытаясь остановить слезы, – ничего.

Джеральдина ласково погладила сына по голове.

– Я ведь вижу, что что-то случилось. Расскажи мне, что бы это ни было, расскажи мне. Я пойму и постараюсь помочь.

– Тут ничто не поможет, – заплакал Рональд. – Ничто и никто.

– Расскажи мне, и мы посмотрим, что можно сделать.

Рональд молчал, глядя на мать с каким-то странным выражением, которого она никогда не замечала у него раньше. Внезапно она почувствовала страх.

– Это... это как-то связано с Риной?

– Да, да! – закричал он. – У нее будет ребенок, мой ребенок, мама. Я изнасиловал ее, и у нее будет от меня ребенок.

– О, нет!

– Да, мама, – лицо его внезапно окаменело.

Слезы брызнули у Джеральдины из глаз, и она принялась вытирать их руками. Этого не могло случиться с ее детьми, нет, только не с ними. Ведь она жила лишь для них. Через несколько минут ей удалось взять себя в руки.

– Нам, наверное, нужно повернуть назад, – тихо сказала она.

– Мы поворачиваем, мама, – ответил Рональд, посмотрев на руль. И вдруг его словно прорвало. – Не знаю, что со мной произошло, – он смотрел на мать глазами, полными боли, голос его дрожал от напряжения. – Оказывается, стать взрослым – это так ужасно, это просто кусок дерьма. – Он замолчал, смутившись своего выражения. – Извини, мама.

– Все в порядке, сынок.

Они сидели молча, а волны резко ударяли в нос шлюпки.

– Ты не должна обвинять Рину, – повысил голос Рональд. – Она еще ребенок, в том, что случилось, виноват только я.

Внезапная догадка прорвала серую пелену, застилавшую ей глаза.

– Рина очень красивая девушка, в нее нельзя не влюбиться.

– Я люблю ее, мама, – тихо сказал Рональд, – и на самом деле она мне не сестра.

Джеральдина молчала.

– Это ужасно, что я так говорю? Я люблю ее не как сестру, а... – он замялся в поисках слова, – по-другому. Это ужасно, мама?

Джеральдина посмотрела на сына с жалостью, которую трудно было объяснить.

– Нет, сынок, – тихо сказала она, – здесь ничем нельзя помочь.

Рональд глубоко вздохнул и почувствовал облегчение. Он, наконец, понял, что мать не осуждает его.

– Что мы будем делать, мама? – спросил он.

Мать посмотрела ему в глаза.

– Прежде всего надо объяснить Рине, что мы все понимаем, иначе бедная девочка сойдет с ума.

Рональд взял руку матери и с благодарностью прижал ее к губам.

– Ты так добра к нам, мама.

Это были последние в его жизни слова. Налетевшая штормовая волна перевернула шлюпку.

* * *

Рина бесстрастно наблюдала за тем, как ловцы омаров вынесли на берег неподвижные тела и положили их на песок. Она посмотрела на Рональда и маму. Внезапная судорога опустила ее на колени рядом с ними. Она закрыла глаза и разразилась страшными рыданиями.

8

Маргарет Брэдли лениво посмотрела на тетрадки, разложенные на столе. Они были испещрены каракулями ее учениц. Она сердито оттолкнула их в сторону, поднялась, подошла к окну и выглянула. Как она устала от этой повседневной нескончаемой рутины.

Вглядываясь в опускающиеся вечерние сумерки, она подумала о том, что до сих пор нет письма от Салли. Уже более двух недель от нее не было вестей, а обычно письма приходили регулярно раз в неделю. Может быть, Салли нашла кого-нибудь еще? Другую подругу, с которой делится своими интимными секретами.

Раздался неуверенный стук в дверь.

– Да?

– Для вас заказное письмо, мисс Брэдли, – раздался из-за двери дребезжащий голос привратника Томаса.

Она быстро распахнула дверь и схватила письмо.

– Большое спасибо, Томас, – сказала она, закрывая дверь. Маргарет взглянула на зажатое в руке письмо, и ее охватила радость – это был почерк Салли. Она подошла к столу и торопливо вскрыла конверт.

Дорогая Пегги!

Вчера я вышла замуж...

Стук в дверь был настолько тихим, что она сначала не услышала его, потом он прозвучал несколько громче. Маргарет подняла голову от стола.

– Кто там? – спросила она хриплым голосом.

– Рина Марлоу, мисс Брэдли. Можно к вам на минутку?

Учительница лениво встала из-за стола.

– Подожди немного.

Она прошла в ванную и посмотрела на себя в зеркало: глаза покраснели и припухли, губная помада размазалась. Выглядела она явно старше своих двадцати шести лет. Маргарет открыла воду, смыла макияж и снова взглянула в зеркало. Десять лет они были неразлучны с Салли, а теперь все кончено.

Приведя себя в порядок, она вышла из ванной, подошла к двери и распахнула ее.

– Входи.

Рина взглянула на лицо учительницы. Похоже было, что та недавно плакала.