Саладин. Победитель крестоносцев

Король привез с собой большого белого сокола (буквально: «воздушного змея»), очень крупного и редкостной породы. Никогда мне не доводилось видеть подобного красавца. Король привез для него множество припасов и очень его любил. Однажды этот сокол вспорхнул с его руки и улетел, и как хозяин его ни призывал, он не возвратился, а полетел дальше и опустился на стену Акры. Наши люди поймали сокола и доставили его султану. Бегство сокола к мусульманам вызвало великое ликование, а его поимка казалась им добрым предзнаменованием. Франки предложили тысячу динаров в качестве выкупа за птицу, но мы даже не удостоили их ответа.

После этого прибыл граф (Филипп) Фландрский, пользовавшийся у франков большим почетом и известностью. Это он осадил Хаму и Харим в год (когда мы потерпели поражение у) Рамлы. В 12-й день месяца раби II мы получили письмо из Антиохии, в котором говорилось, что отряд франков-дезертиров, которому были переданы барки, чтобы они громили франков на море, высадился на острове Кипр в некий праздничный день. Большое число жителей находилось в церкви, расположенной рядом с побережьем. Пираты приняли участие в богослужении, а потом напали на паству, пленив всех — и женщин, и мужчин, а вместе с ними и священника. Они погрузили их на свои суда и увезли в Лаодикию. Они также захватили богатую добычу. Говорят, что каждому участнику этой операции досталось по четыре тысячи серебряных монет в качестве его доли добычи. Вскоре после этого, в 17-й день месяца раби II, в наш лагерь прибыл Бадр ад-Дин, шихна (правитель) Дамаска. Наши люди напали на отару овец, принадлежавшую врагам, и увели двадцать голов; за ними погнались пешие и конные воины, но им так и не удалось вернуть свою собственность.

Король Англии был очень сильным, бесстрашным и решительным человеком. Он прославился во многих сражениях, продемонстрировав величайшее бесстрашие во всех военных походах, в которых принимал участие. Он был ниже рангом, чем король Франции (поскольку являлся его вассалом владельца ряда земель во Франции. — А. В.), но превосходил его по богатству, и был более знаменит из-за своих войн и смелости. О нем говорили, что по приезде на Кипр он решил не двигаться дальше до тех пор, пока не завоюет остров и не подчинит его своей власти. Поэтому, высадившись на Кипре, этот король начал военные действия, а правитель острова собрал великое множество людей, чтобы оказать сопротивление завоевателю, отчаянно защищая свою территорию. Тогда король Англии запросил помощи франков, находившихся под Акрой, и король Жоффруа прислал ему своего брата во главе ста шестидесяти рыцарей (имеется в виду король Ги де Лузиньян, которого Баха ад-Дин ошибочно именует Жоффруа. По данным некоторых христианских хронистов, король Ги и сам отправился на Кипр, а не ограничился отправкой своего брата Жоффруа. — А. В.). При этом основные силы франков оставались под стенами Акры, ожидая исхода военных действий между двумя сторонами.

В последний день месяца раби II мы получили письмо из Бейрута, в котором нам сообщали о захвате пяти транспортных судов, принадлежавших флоту короля Англии, которые были нагружены мужчинами и женщинами, продовольствием и дровами, военными машинами и другими грузами, среди которых было и сорок лошадей. Это была большая удача мусульман и повод для великой радости. В 4-й день месяца жумада I враг атаковал город, установив на позиции семь баллист. Из Акры поступали письма, в которых нас умоляли срочно прислать подмогу и отвлечь внимание врага на себя, чтобы ему пришлось прервать осаду. Поэтому султан сообщил своим войскам, что намерен подойти ближе к неприятелю и более плотно окружить его лагерь. На следующий день, осуществляя эту задумку, он расставил войска в боевом порядке и послал разведчиков, чтобы определить точное местоположение врага и узнать, не выставлены ли в траншеях невидимые издали посты. Вернувшись, разведчики донесли, что в траншеях никого нет. Тогда султан с несколькими друзьями и мамлюками поехал в сторону траншей и поднялся на холм, называемый Талл ал-Фудул [16] , который располагался неподалеку от вражеского лагеря и с вершины которого он мог видеть все, что в нем происходило. Теперь он мог четко понять, какие баллисты уже введены в действие, а какие пока не используются. Затем он вернулся в наш лагерь. Я сопровождал его (в этой поездке).

16

Король Ричард I 6 мая 1191 г. разгромил Исаака Комнина, именовавшего себя императором Кипра, но сочтенного английским королем узурпатором; он был племянником Теодоры, супруги короля Иерусалимского Балдуина III.

На следующее утро лазутчики принесли ему трехмесячного младенца, которого они похитили у матери. В войске мусульман было несколько лазутчиков, в задачу которых входило похищение людей из лагеря противника. Во время одной из ночных вылазок они захватили трехмесячного младенца и принесли его в шатер султана, так как существовало правило, по которому они обязаны были доставлять все взятое у врага к повелителю, и тот своей властью отдавал это в их руки. Мать ребенка, обнаружив его исчезновение, всю ночь провела в рыданиях и стенаниях, повсюду ища помощи. Когда франкские командиры узнали о случившемся, они сказали этой женщине: «Султан очень сострадателен; мы позволим тебе покинуть лагерь и отправиться к нему, чтобы попросить вернуть твоего ребенка; он обязательно отдаст его тебе». После этого она вышла из неприятельского лагеря, направилась к (мусульманскому) авангарду и рассказала свою историю. Мусульмане доставили ее к султану, который в это время сидел в седле, сопровождаемый свитой, в число которой входил и я. Женщина распростерлась на земле перед султаном и стала плакать и стонать.

Узнав о причине ее горя, султан был растроган до слез и велел принести ребенка. Когда ему сообщили, что ребенка продали на базаре, он приказал возместить покупателю его стоимость и забрать дитя. Он оставался на месте до тех пор, пока ребенка не принесли и не отдали несчастной матери, которая, заливаясь слезами, прижала его к своей груди. Это было столь трогательное зрелище, что все присутствовавшие расчувствовались до слез. По приказу султана женщину и ее дитя посадили на кобылу и доставили во вражеский лагерь. Вот еще один пример нежности, которая была характерна для султана в отношении ко всему роду человеческому. Великий Аллах, сотворивший его милостивым, даруй ему щедрую долю Твоего милосердия и Твоего величия и любви к людям! Даже его враги свидетельствовали о его доброте и мягкосердечии, о чем говорят нижеследующие поэтические строки:

За доброту его и враг восславил, Со справедливостью он всеми правил.

В тот же день в лагерь прибыл Захир ад-Дин ибн ал-Буланкари, один из главных эмиров Мосула. Он оставил службу правителям этого города и пожелал вступить в армию султана. Вскоре после того, как Салах ад-Дин вернулся в лагерь, он услышал, что враг возобновил наступление на Акру. Поэтому он оседлал коня и направился к городу, но увидел, что сражение закончилось прежде, чем он подоспел, ибо наступление ночи разделило сражавшихся.

Утром во вторник, в 9-й день месяца жумада I (4 июня), султан услышал, что франки установили баллисты и яростно наседают на город. Поэтому он приказал глашатаю (жавишу) призвать (воинов к оружию), а затем сел на коня и начал наступление на ал-Харрубу во главе своей пехоты и конницы, воины которой, не теряя времени, оседлали коней вслед за ним. Затем султан усилил авангард высланным вперед отрядом. Поскольку осаждающие не пожелали выйти из лагеря, но продолжали штурмовать город, он напал на их лагерь, полностью окружив его, и вступил в рукопашный бой с франками. Наступление продолжалось и после полудня, когда враг, расставшись с надеждой взять город, приостановил действия в этом направлении и франки, атаковавшие город, вернулись в лагерь. Султан укрывался от солнца в маленьком шатре, поставленном для него поблизости, и после полуденной молитвы он около часа провел в нем, отдыхая.

Предварительно к авангарду было отправлено подкрепление, а войскам султан приказал вернуться в лагерь, чтобы немного отдохнуть. В это время я был на дежурстве. Пока мы восстанавливали силы, от авангарда прибыл гонец, сообщивший, что едва враги увидели, как войска султана отошли, они возобновили штурм города, причем стали делать это еще более яростно, чем прежде. Султан отдал приказ вернуть войска обратно, указав полкам двигаться один за другим туда, где скопились силы врага, и во всеоружии оставаться там на ночь. Сам он остался на месте, чтобы разделить с ними тяготы. К концу дня, то есть вторника, я покинул шатер Ултана и вернулся в лагерь, так как время моего дежурства закончилось. Султан провел ночь с войсками, которые сохраняли боевой порядок. Ночью один из наших полков выдвинулся к траншеям противника, чтобы воспрепятствовать его выходу из лагеря. На следующее утро в среду, в 10-й день месяца (5 июня), султан занял позицию лицом к врагу на холме ал-Айадия, разместившись в маленьком шатре, установленном для него в качестве убежища. В течение всего дня он руководил постоянным, упорным наступлением на осаждающих, чтобы связать им руки и не допустить их нападения на город; он все время расхаживал по рядам, убеждая бойцов отважно сражаться с захватчиками и суля им конечный успех. Враги, видя ярость его атаки, задумались о безопасности собственного лагеря; чтобы не допустить его захвата, они приостановили штурм города, занявшись обороной траншей и шатров. Тогда султан вернулся в свой лагерь, разбитый на холме ал-Айадия, оставив отряды следить за вражескими траншеями и ежечасно сообщать ему о том, что там происходит. Нам уже сообщали о той энергии, с которой враг осуществлял натиск на город и пытался засыпать рвы. Доходило до того, что христиане забрасывали ров трупами своих лошадей и даже бросали в него тела своих мертвецов. Все это стало нам известно благодаря письмам, которые мы постоянно получали от наших братьев по вере, находившихся в городе. Осажденные воины разделились на четыре группы: первая спускалась в ров, чтобы разрубать на части трупы сброшенных в него животных, чтобы их было легче уносить; второе подразделение выносило эти части и сбрасывало их в море; третье постоянно обстреливало врага из луков, защищая первые два подразделения и обеспечивая им возможность справляться со своей задачей; четвертая группа занималась баллистами и защищала стены. Гарнизон был настолько измучен напряженной работой и усталостью, что одолевал султана бесконечными жалобами. В самом деле, ему доставалось больше, чем когда-либо какому-либо другому воинскому подразделению, и здесь не спасало никакое мужество. И все же гарнизон держался с великим терпением, а Аллах с теми, кто умеет терпеть.

Между тем султан не прекращал атак на врага. Он сражался с ним днем и ночью, либо сам, либо силами своих офицеров и сыновей, чтобы отвлечь внимание франкских захватчиков от города и заставить их ослабить осаду. И все-таки баллисты осаждающих были установлены для обстрела Айн ал-Бакара, и камни из этих орудий день и ночь сыпались на город, и было ясно видно, какой урон они нанесли (большой) башне. Как только враг начинал подготовку к возобновлению штурма города, султан начинал наседать на траншеи с другой стороны. Наконец из лагеря франков вышел некий человек, ища, с кем бы ему переговорить. Султану сообщили об этом, и он распорядился: «Скажите ему, что если они хотят обратиться с просьбой, то пусть пришлют к нам одного из своих людей; нам, со своей стороны, не о чем их просить, и у нас нет никаких дел к ним».

Обе стороны продолжали сражаться, когда прибыл король Англии. Король Англии прибыл в лагерь франков в субботу, в 13-й день месяца жумада I (8 июня 1191 г.), завершив завоевание Кипра и одержав верх над его правителем. С королем прибыли двадцать пять галер, полные воинов, оружия и провизии. Все это вызвало такую радость у франков, что в ту ночь в их лагере заполыхали огромные и страшные факелы — верный признак того, что они получили весомую поддержку. Их вожди часто хвастались, что король Англии придет им на помощь, и грозили нам его прибытием; и теперь, по сообщениям людей, которые часто бывали в их лагере, они надеялись, что с того самого момента, как он высадится на берег, он поможет им добиться успехов в осаде города. Этот правитель и в самом деле по праву славился разумом и большим опытом, великим бесстрашием и неутолимым тщеславием. Поэтому, узнав о его прибытии, мусульмане были охвачены тревогой и опасением. Между тем султан бестрепетно воспринял эту новость, ибо он полагался на милость Аллаха и Его защиту и, воюя с франками, демонстрировал чистоту своих помыслов.