Сам себе клан

– Символизм, – согласился Ломтев.

– Только он в существующем контексте какой-то… упаднический, – заметил граф. – Отрезанный ломоть, да?

– Мне нравится, – уперся Ломтев.

– Князь Ломтев, значит?

– Мне подходит.

Крестовский вздохнул и кивнул Танееву. Пиши, мол, контора.

Контора принялась писать.

– Итак, я теперь князь, – сказал Ломтев, подходя к окну и вытаскивая из кармана трубку. Но закуривать он не стал, Танеев наверняка был бы против, а спорить с хозяином кабинета по пустякам Ломтев не хотел. – Самый настоящий. Клан Громовых, как вы и хотели, уже ослаблен. Экономически – на треть, если я правильно понимаю. Политически… тут сами разбирайтесь. Где моя дочь?

– Вы увидите ее, – сказал Крестовский.

– Когда?

– Завтра, – сказал граф. – После того, как вступите во владение особняком.

– Давайте лучше перед тем, как, – сказал Ломтев. – Особняк, я думаю, никуда от нас не убежит.

– Хорошо, – кивнул Крестовский. – Теперь о других активах. На ваше имя будут открыты счета в банках, куда поступят деньги… вашей бывшей семьи. Мне не претендуем на эти средства, но будет лучше, если счетами будет заниматься наш бухгалтер и все траты вы будете согласовывать с ним.

– Хорошо, – согласился Ломтев. – Пусть будет так. Пока.

Крестовский кивнул, пропустив мимо ушей это ломтевское «пока».

– Особняк старинный, и семья им уже больше десяти лет не пользовалась, – сказал он. – Однако, его поддерживали в нормальном состоянии и капитального ремонта он не требует. Так, может быть, где-то что-то надо будет освежить по мелочи, но в целом он вполне готов для проживания. Разумеется, вместе с особняком вам будут положены слуги, но среди них, как вы понимаете, могут быть шпионы Громовых…

– Наверняка будут, – согласился Ломтев.

– Поэтому я предлагаю уволить их всех и набрать новых, – сказал Крестовский. – Мы можем предоставить список…

– И среди них будут уже ваши шпионы, – сказал Ломтев.

Граф вздохнул.

– Александр…

– Виктор, – поправил его Ломтев. – Называйте меня Виктором, граф. Так будет правильнее.

– Да, безусловно, – согласился Крестовский. – Виктор, мы вам – не враги.

– Конечно, – сказал Ломтев.

– Мы должны быть настроены на длительное плодотворное сотрудничество.

– Верните мне мою дочь, – сказал Ломтев. – А потом мы поговорим об остальном.

– Мне казалось, вопрос с вашей дочерью мы уже закрыли.

– Да? – спросил Ломтев. – Что-то я ее тут не вижу.

Крестовский вздохнул.

– Теперь вы войдете в княжеский совет дворянского собрания, – сказал он. – У вас будет право голоса, такое же, как у вашего сына….

И сыночка это наверняка раздражает, подумал Ломтев. Но тут уже начинаются политические дрязги, в которых я не разбираюсь, да и, положа руку на сердце, не особенно стремлюсь разбираться.

– Главный вопрос, по которому дворянское собрание не может прийти к согласию, это вопрос о возвращении наших дальневосточных территорий, – сказал Крестовский. – Ваш сын, как и большинство молодых князей, придерживается мнения, что ДВР нужно оставить в покое… еще на некоторое время. Старые князья разделяют мнение императора и стоят за немедленный возврат.

– Не понимаю, почему вы до сих пор не воюете, – заметил Ломтев. – Разве смысл империи не в том, чтобы последнее слово всегда оставалось за императором?

– Все несколько сложнее, – сказал Крестовский. – Императору нужно большинство голосов дворянского собрания.

– Вы ради этого все затеяли? – спросил Ломтев.

– Нет, – сказал Крестовский. – Более того, я попросил бы вас, чтобы вы не обсуждали… свое видение этого вопроса..

– Ваше видение, – уточнил Ломтев.

– …. с кем-либо со стороны, – закончил свою мысль Крестовский. – Видите ли, это принципиальный момент, и мы пока не готовы выложить все козыри на стол, тем более, что ваш голос, хоть он и мог бы прибавить весомости партии войны, все равно не станет решающим.

– Кто меня вообще спросит? – поинтересовался Ломтев.

– Да кто угодно, – вздохнул Крестовский. – Вы теперь – князь, и вам придется участвовать в светской жизни империи. Более того, я уверен, что в ближайший месяц вы станете гвоздем сезона и главной темой для обсуждения в московских, да и не только московских, гостиных. Данила Георгиевич, сколько приглашений уже пришло?

– Дюжина или две, – сказал Танеев, на мгновение отрываясь от бумаг. – Званые ужины, балы, два приглашения на охоту.

– Кстати, об этом, – сказал Ломтев. – А как я отношусь к охоте?

– Строго отрицательно, – сказал Крестовский, и Ломтев облегченно выдохнул. – Вы считаете, что это баловство.

Приятно осознавать, что хоть в чем-то мы со старым князем сходимся, подумал Ломтев. Он тоже не любил охоту и считал ее баловством.

Это насилие-лайт. Тот, кто строил собственный бизнес в девяностые, вплотную сталкивался со старым добрым ультра-насилием, и в свое время Ломтев наелся им досыта.

Заменители, пусть даже и со вкусом натуральных, ему были не нужны.

– Вы можете игнорировать всю эту суету еще несколько дней, – сказал Крестовский. – Время, которое нужно, чтобы заново войти в дела, так сказать. Но потом вам придется реагировать. Потом вам придется посещать если не все, то хотя бы часть мероприятий, на которые вас приглашают. Это – часть образа жизни, и от него нельзя отказываться, чтобы не вызывать лишних вопросов.

– Хорошо, – сказал Ломтев. – Не сомневаюсь, что вы составите для меня список мероприятий, которые мне следует посетить.

– Конечно, – сказал граф.

– Я вам прямо сейчас еще зачем-нибудь нужен? – поинтересовался Ломтев.

– Прямо сейчас? Нет, – сказал Танеев. – Нужно будет подписать целую пачку документов, но это подождет. Я еще не все подготовил.

– Надо будет, найдите меня в саду, – сказал Ломтев и вышел из кабинета, опираясь на трость.

Но опирался он уже больше для вида, ходить он мог уже и без поддержки.

– Я заметил, что вы старательно обходите в беседах этот момент, – сказал Танеев, когда дверь за Ломтевым закрылась. – Поэтому не могу не спросить. У него есть сила. Вы учитывали хотя бы в одном вашем сценарии, что у него будет сила?