Сам себе клан

Добраться до дальневосточников оказалось настоящим квестом, на прохождение которого Владу потребовалось два дня. Зашифрованные послания в черной сети, тайные метки на улицах, долгая прогулка по городу, сначала чтобы убедиться, что за ним нет слежки, а потом – что за ним следят именно те. кто должен… В конце концов эти мытарства привели Влада в полуподвальное помещение офисного центра класса Б, где под прикрытием мелкой торговой фирмы сидел резидент разведки Дальневосточной Республики.

Влад поерзал на неудобном офисном стуле.

– Крестовский – сын Гермеса, пусть и третьего ранга, – сказал он. – От холодного оружия он, скорее всего, увернется. От пули – вряд ли, но, учитывая возраст Ломтева и его общее состояние, вряд ли он хороший стрелок и положился бы на волю случая. Кроме того, он – аристократ, а аристократы полагаются на то, что даровала им природа, пусть сам акт дарения состоялся не так давно. Полагаю, он убил Крестовского своей силой.

Михайлов кивнул.

– Но почему на первом этаже?

– Учитывая характер его силы, скорее всего, он опасался повредить перекрытие, – сказал Влад. – А на первом этаже пол должен быть каменный.

– Да, мы тоже полагаем, что Крестовский мертв, – подтвердил Михайлов.

Он был большой, рыжий, бородатый, с мощными, покрытыми рыжими же волосами руками, и если бы он родом из империи, все это, вкупе с его фамилией, скорее всего означало бы, что он ведет свой род из медведей-оборотней. По крайней мере, такое можно было бы предположить в первую очередь. Но Влад знал, что в ДВР все не так, и фамилия и внешность могли ничего не значить.

Просто большой.

Просто сильный.

Просто волосатый.

Спрашивать напрямую Влад, естественно, не стал.

– Но тогда появляется еще одна странность, – заметил он. – Дрязгами аристократов обычно занимается СИБ, и я бы не удивился, если бы к дому подъехала ее опергруппа. Но ее, как я понимаю, не было. Вместо нее прибыл великий князь. Насколько они знакомы?

– Разумеется, они знакомы, – сказал Михайлов. – Высшая аристократия вращается в довольно маленьком замкнутом мирке, и все московские, да и не только московские, князья друг другу представлены. Но Меншиков и Громов были знакомы лишь шапочно, на уровне ничего не значащих разговоров на очередном светском рауте. Вряд ли бы он обратился за помощью именно к нему.

– Из этого можно сделать вывод, что Меншиков как-то связан с Крестовским и приехал выяснять, что с ним случилось, – с одной стороны, когда великий князь сам приезжает спрашивать про возможную смерть графа, это из пушки по воробьям. С другой стороны, он приехал спрашивать не с кого-нибудь, а с другого князя, потенциал которого пока неизвестен в принципе.

– Видимо, Крестовский работал на Меншикова, – сказал Михайлов. – Разумеется. неофициально. Официально он работал в СИБ.

– Их дома как-то связаны? – Влад в силу своих занятий был достаточно хорошо осведомлен об аристократических родах, но все же его знания были не безграничны.

– Нет, – сказал Михайлов. – Открыто Меншиков никак не связан ни с Крестовскими, ни с Громовыми. И это не было похоже на дружеский визит – великий князь прибыл с отрядом личной охраны в максимальном для городского боя оснащении. С постановщиком помех, которых, кстати, до сих пор там стоит. Они разговаривали больше двух часов, а потом Меншиков уехал.

– И вы не знаете, о чем они говорили?

– Нет, – сказал Михайлов. – Мой наблюдатель говорит, что в кабинет они не поднимались.

– Во всем этом нет никакого смысла, – сказал Влад.

– Это лишь означает, что мы смотрим на картину не с той стороны.

– Допустим, – сказал Влад. Он попытался откинуться на спинку неудобного офисного стула и прокрутить в голове подслушанный разговор еще раз. Особенно его смущали два момента. Первый, про дочь, он уже озвучивал. Второй – обсуждение матримониальных планов Ломтева.

Чтобы какой-то граф диктовал князю, что ему делать, да еще и список невест составил? В это верилось с огромным трудом.

Да что там граф, Влад был уверен, что и Меншиков не смог бы навязать Громову-старшему свою волю.

Из этого следовал только один вывод, но он был слишком невероятный.

– Посмотрели? – спросил Михайлов.

– Все встанет на свои места, если допустить, что Громов и Ломтев – это разные люди, и подмена произошла как раз в «Золотой осени», – сказал Влад. – Но это….

– Невозможно? – уточнил Михайлов. – А смена вектора силы возможна?

– Были прецеденты, – сказал Влад.

– Были, – согласился Михайлов. – Но, как правило, у наблюдаемого объекта с самого детства наблюдался дар двух стихий, и потом, со временем, одна вытесняла другую, даже если раньше она была более слабой. Но этого никогда не случалось в таком возрасте. Кроме того, Громов изначально был сыном Зевса, причем внекатегорийным, и никаких других склонностей никогда не демонстрировал.

– Это не значит, что их не было, – заметил Влад.

– Две равные силы уживались в одном человеке на протяжении такого времени?

– То, что мы никогда раньше о таком не слышали, не означает, что это невозможно в принципе, – сказал Влад. – Кроме того, мне сложно поверить, что какой-то человек с даром такого уровня уклонился от испытания силы и прожил столько лет, так и не попав в поле зрения СИБ, которая такие случаи отслеживает весьма скрупулезно.

– Возможно, он не из империи.

– Допустим, они смогли подправить ему внешность так, что он умудрился ввести в заблуждение собственного сына, – сказал Влад. – Но его друзья, старые связи…

– Которые он даже не попытался возобновить, – сказал Михайлов. – После испытания силы и раскола в клане Громовых, Ломтев не вышел на связь ни с одним из своих многочисленных знакомых. Он живет затворником.

– Это можно понять, учитывая его возраст и положение.

– Не стоит списывать все странности на возраст, – сказал Михайлов. – Тот же Меншиков моложе всего на двенадцать лет.

Старики.

Старики у власти – это ее полбеды, подумал Влад. Беда, когда у этих стариков есть сила, сравнимая с мощью целой армии, пусть даже эта армия принадлежит какой-нибудь небольшой стране. Что ты будешь делать с этими стариками?

Только ждать, когда они умрут.

Но тот же Романов не умирает уже больше сотни лет. Так можно и самому состариться в ожидании.

– Я считаю, Крестовский никогда не стал бы так разговаривать с настоящим Громовым, – сказал Михайлов. – А если бы такое произошло, Громов убил бы его в самом начале разговора. И даже не этого разговора, а одного из тех, что были у них раньше.