Самая лучшая жена
Шрифт:
— Боги приняли последнюю жертву Нареченной, а значит она останется тут, — в третий раз повторил неизвестный. — Придется девочке готовиться к свадьбе как к битве! Она помоется, оденется в чистое, поест…
— Но, Оркрист, это жестоко! Она дитя!
— А отправлять ее на смерть гуманно? У вас имелись две фанатички, зачем было заставлять малышку пить молоко богини? Дал бы ей воды и отпустил восвояси!
— Видение… У меня было видение, — почти шептал первый.
— Та же история, — поник второй.
— Что будем делать?
— Что положено, — ответ последовал после тяжелого вздоха. — Готовим малышку…
— Может
— Нельзя…
— Жаль.
— И мне жаль…
— Пойду я… Вы уж тут полегче…
— Разберемся. Иди, молись за нее, филид. А мы тут пообедаем, да, девица? — Литу бесцеремонно подхватили подмышки и устроили на лавке. — Давно очнулась?
— Да, — шепнула девушка и клюнула бы носом пол, не подхвати ее мощные руки.
— Глаза-то открой, Нареченная, — в низком голосе слышалась добрая усмешка.
— Сил нет, — призналась Лита и снова попыталась завалиться, правда теперь куда-то вбок.
— Да что с тобой будешь делать? — теперь княжью невесту усадили в угол да еще и столом подперли, что однако не помешало Лите рухнуть на столешницу.
— Тяжелый случай, — сообщили ей. — Эгуна что ли звать? Настойки у него… Хотя… Ингар! — загрохотал жрец. — Где там наша растирочка? Тащи!
Не прошло и минуты, как в руки девушки ткнулся кубок.
— Пей, Нареченная!
Лита послушно хлебнула и вытаращила глаза. Правда особо увидеть ничего не удалось, так как все застили слезы.
— Еще пей! — послышалось грозное. — Ты в палатах отцовых, а не на вечерке с девками. Пей!
Уже зная, что ее ожидает, Мелита выдохнула и одним длинным глотком допила чарку тройной очищенной. Теплым плеснуло по пищеводу, а в желудке стало горячо.
— Закусывай! — перед Литой поставили жбан с огурцами и блюдо пирогов. — У нас тут по-простому.
Проморгавшись, девушка захрустела орурчиком, разглядывая своего собеседника.
— По-простому тут у нас говорю, поняла ли, невеста князева? — напротив нее на лавке сидел один из давешних воинов филидов. — Как тебе растирочка? Хороша? — подмигнул он, взявшись за порядочную бутыль.
— Внушает, — на Литу напала бесшабашная веселость.
— Эт хорошо, — согласился жрец. — Эт правильно, — он потянулся налить девушке еще. — Пей да закусывай, а после споем.
Хмель все не брал Мелиту, правда ей никак не удавалось вспомнить почему. Вот знала вроде, и наставник рассказывал, а из головы вылетело. 'Ну и ладно!' — Лита махнула рукой. 'Все одно помирать!' А застолье меж тем набирало обороты.
— Спой-ка нам, красавица, — попросил один из жрецов.
— А разве можно? — испугалась она.
— Нужно, милая, — качнул седой головой старший из мужчин. — Ждет тебя битва страшная последняя. С собой, со своим страхом, со смертью… Вот и уважь ее как следует, окажи уважение достойному противнику…
— И она послушалась, и пела пичуга белобрысая. Ажно сердце заходилось, — проводив княжью невесту, Оркрист, повернулся к Эгуну. — Вы уж поосторожнее с ней… Понежнее…
— Не учи ученого, — отмахнулся тот и поспешил к носилкам, на которые со всеми почестями усаживали Нареченную.
Носилки дрогнули, вознося Литу над толпой собравшейся у храма, и она подняла голову, старательно глядя в летнее небо.
Все невеликие силы княжьей невесты уходили на то, чтобы не дай боги, не увидеть близких. Лучше уж напоследок смотреть на пушистые облака и гадать, на что они похожи, чем попасть в плен глаз матери или отца и безмолвно прокричать им о своем страхе, без слез проплакать об угнездившейся в душе боли, смертельно ранить отчаянием…' Боги мои, дайте сил, умереть достойно, раз уж не даете пожить,' — не сводя глаз с бездонной небесной синевы, шептала княжья невеста.
Вздрогнув от приветственного людского клича, штормовым валом прокатившегося по площади, Лита с трудом подняла руку, благословляя толпу. Тонкие пальцы меленько дрожали, и в какой-то момент девушка даже пожалела, что так пренебрежительно отказалась от эгуновых настоек. Еще одна волна всколыхнула человеческое море, поднимая нарастающий радостный гул. Народ Адана чествовал Нареченную, сегодня ее день. И снова, повинуясь знаку жрецов, тонкая ручка Мелиты поднялась, осеняя всех положенной благодатью.
Совсем скоро в священной долине счастливица Мелита пойдет под венец с княжичем. А потом начнутся гулянья, и будут они длиться неделю, ибо жалкой можно назвать свадьбу, которая заканчивается раньше. 'И никого не будет волновать, что жених с невестой не радуются вместе со всеми,' — горькая усмешка тронула губы Литы.
Носильщики сделали шаг, потом другой… Открытый паланкин Нареченной величественно поплыл в голове процессии, что длинной змеей, поднимая пыть, ползла в священную долину. Там уже дожидался жених с родней и друзьями, были накрыты пиршественные столы, а на погребальной ладье застелили роскошную постель, что станет последним ложем для новобрачных.
'Мне всегда казалось, что путь до долины Прощаний ужасно длинный, бывало все ноги собьешь пока доберешься. А он оказывается совсем короткий,' — мимолетно удивилась Лита, ступая на каменистую укрытую цветущим вереском землю. Слушая хрустальный плач луров, она дошла до жертвенника и низко поклонилась филидам. Потом, чувствуя, как отрешенное спокойствие покидает ее, развернулась к княжеской семье.
Стараясь не смотреть на погребальную ладью, рядом с которой стояли князь с женой и детьми, Мелита склонилась и перед ними.
— Пора, — негромкий голос Эгуна показался гласом небесным. — Пора прощаться.
И все тут же задвигались несуетливо и уверенно, каждый знал свою роль в обряде. Только Лита растерянно переводила взгляд с одного человека на другого. Все наставления филидов вылетели у нее из головы.
Сначала мимо девушки пронесли носилки с телом княжича и заставили ее идти следом. Она очень старалась не отстать, но непослушные ноги то и дело норовили подогнуться, в глазах темнело от страха, а в пустой голове перекатывались, иногда сталкиваясь между собой два вопроса: 'За что?' и 'Почему я?' Очень хотелось закричать, но голоса не было. Лита поняла это, когда в ответ на требование жреца славить богиню смогла только прохрипеть. Потом несчастная ненадолго забылась, слабо реагируя на происходящее, и очнулась лишь, когда ее усадили на шкуру волка рядом с ладьей. Кто-то поставил подле девушки шкатулку с деньгами. К ней стали подходить люди, и каждому княжья невеста давала тяжелую золотую монету. Нареченную благодарили и кланялись.