Самая лучшая жена
Шрифт:
'Как хорошо, что их так много,' — радовалась Лита. 'Каждый из них дарит мне крупицу драгоценного времени… Только пусть они не спешат! Пусть не торопятся!' — мысленно кричала она раз за разом.
Аэрин, сын Дагарра не мог отвести глаз от тоненькой фигурки, идущей за погребальными дрогами. Девушка скрылась за бортом ладьи, и он затаил дыхание, выжидая.
'Сейчас, вот сейчас она снова покажется…' — его размышления прервал приступ кашля. 'Проклятые аданцы, так и не выпустили меня в город, а ведь времени на то, чтобы найти целителя остается все
— Потерпи, Рин, — Данэль подал другу кубок вина с пряностями. — Скоро все закончится. Осталось совсем немного. Сейчас невеста одарит гостей, а потом поднимется на ладью и… А, нет… Сначала в жертву принесут коней, собак, домашний скот. Княжич получит самое лучшее.
— Откуда ты это знаешь? — волком зыркнул Аэрин.
— Пока некоторые корпели в мастерской, я изучал обряды соседних народов. Знаешь, — в голосе Данэля послышались мечтательные нотки, — мне всегда хотелось, чтобы вот такая нежная красавица взошла со мной на костер.
— Идиот! — не сдержался Рин. — Разве можно поднимать руку на эту красоту? Кем же надо быть, чтобы убить ее?!
— Во всяком случае не поэтом и не мастером-артефактором, — отмахнулся Нэль. — Смотри, смотри! Коней ведут! Красавцы! Вот на кого руку поднять грех.
— Нэль, ты…
— Тише вы! — на молодых людей шикнул мастер Пармен. — Нашли место и время!
— Что ты злишься, Рин? — продолжал дразнить друга Данэль. — Она сама выбрала свою судьбу. Тут любовь, а ты…
— Тише, бесстыжие, — повторил мастер и неожиданно вздохнул. — Жалко девку, молоденькая совсем.
— Любовь, говоришь? — не обращая внимания на слова Пармена, переспросил Аэрин. — Сама выбрала? — его голос звучал все громче. — Что же у нее ноги не идут? Затекли?! Почему голоса нет, а лицо белое как полотно?!
— Рин, уймись. Не привлекай внимания. Вспомни, что княжич погиб в нашей компании, — мастер как мог старался успокоить парня. — Могут ведь и в целителе отказать!
— Могут и откажут, — поддержал Нэль.
— А ведь и правда, — разом успокоился Аэрин. — Откажут, как пить дать, а раз так… — он выпрямился, расправил плечи, тряхнул головой, так что смоляные волосы плеснули тяжелой волной. — Я сейчас…
— Куда заполошный? Стой! — Пармен первым догадался, что было на уме у любимого ученика. — Не делай этого!
— Мое право, — Аэрин не замедлил шага. — В сторону! — рыкнул он на филидов, попытавшихся заступить дорогу. — Князь! — почти закричал, старательно игнорируя боль в груди. — По праву крови я напоминаю тебе о долге!
— О чем говорит этот сардарец? — за одну ночь постаревший мужчина повернулся к жене.
— Не знаю, — ответили та. — Но чувствую, что ничего хорошего он не скажет.
— Я говорю о твоем долге жизни перед родом Дагарр.
— Ты выбрал неподходящее время, чтобы говорить о жизни. Приходи завтра. Сегодня здесь царит смерть.
— Нет, князь, — ухмыльнулся Рин. — Мы будем говорить о твоем долге сейчас, и Тунор мне свидетель в этом. По праву крови, перешедшему от отца, я велю тебе отдать мне эту женщину, — он кивнул
в сторону Мелиты.— Да ты обезумел! — над священно долиной загремел голос князя. Ровно так же он ревел много лет назад, ведя в бой своих воинов и зная, что впереди ждет погибель. — Она невеста моего сына! Сегодня ее свадьба!
— Да, — согласился сардарец, — сегодня ее свадьба, — он тяжело оглядел обступивших его людей. — Со мной.
Стоя на залитой кровью жертвенных животных палубе, Лита силилась понять о чем говорит Эгун. Его губы шевелились, с них слетали какие-то слова, но в связные предложения они никак не складывались, словно ветром уносило. Княжья невеста вроде и хотела понять филида, но в то же время никак не могла отвести глаза от шатра, установленного на ладье. Полог его был откинут, и не скрывал Олафа, лежащего на роскошном, покрытом драгоценными мехами ложе.
Лита задрожала всем телом. С нарастающим ужасом понимая, что совсем скоро ей придется обнимать княжича, девушка опустила взгляд… Прямо на нее смотрели мертвые глаза кормилицы, пожелавшей уйти вместе со своим воспитанником.
— Нет! Пожалуйста, не надо! Я не хочу! — Мелита вскрикнула и попятилась, рискуя упасть со сходней.
— Богиня не ошиблась в тебе, дитя, — с неожиданной для его комплекции силой Эгун подхватил девушку. — Я ни секунды не сомневался, что ты откажешь сардарцу и выполнишь свой долг до конца.
— Сардарцу? — очнулась Лита.
— Презренный пес пожелал взять тебя в жены, — повысил голос филид.
— Но я…
— Ты отказалась, дитя, — мягко напомнил жрец. — Только что… А теперь иди к нему, пора. Жених ждет.
— Где он? — Лита стояла как громом пораженная.
— Перед тобой, — не проявляя ни малейших признаков удивления, ответил Эгун и подтолкнул Мелиту к шатру.
— Сардарец… Где он? — боясь поверить в близкое спасение, — повторила девушка.
— Зачем он тебе, дитя? — добавил убеждения в голос филид.
— Я хочу к нему, — голос девушки окреп. — К сардарцу. Я стану ему самой лучшей женой!
— Вы!.. Вы!.. — в божественном контральто звучали слезы. — Видеть вас не хочу… — дверь покоев с грохотом захлопнулась.
— Санечка, не плачь, — в юном теноре слышалась растерянность.
— Пророчество начало сбываться, Санюш, — виновато рокотал бас. — Ничего не поделать, милая.
— Дайте женщине побыть наедине с собой, — оторвался от книги хозяин бархатного баритона.
Глава третья
'Любовь толпы скоротечна, она словно ветреная девица готова отвернуться от того, кого еще совсем недавно носила на руках. И ладно бы это. Но ведь она в любую минуту готова выплеснуть свою ярость и мгновенно вспыхнувшую ненависть на голову несчастного,' — Лите вспомнила слова учителя, по пути от погребальной ладьи к алтарю. Все те люди, которые несколько минут назад славили ее в заходясь некротическом экстазе, теперь с презрением свистели и улюлюкали вслед бывшей княжьей невесте.