Самая настоящая Золушка

Я просто не понимаю, выпадаю из себя в тот момент, когда в мою свободную ладонь ложатся атласные ленты красивого бумажного пакета. Это правда все мне? А за что? Что вообще было вчера? Я бы согласилась отдать все это, даже не глядя, лишь бы Кирилл был здесь и сказал, почему он был таким инопланетянином.

— Прошу прощения, Екатерина, но у меня указания проследить, чтобы вы открыли подарки. — Он пожимает плечами и снова швыряет в меня искрами заинтересованного взгляда. — Вы, кажется, собирались уходить? Здесь неподалеку есть сквер…

— Беседка еще ближе, — машинально отвечаю я и прохожу мимо, теперь точно отдавая себе отчет, что окончательно перестала что-либо понимать. И что самое неприятное — мне все равно не страшно.

На внутреннем дворе за главным корпусом — маленький парк и новенькие беседки. В одной из них как раз никого, и окна аудитории, из которой я сбежала, выходят на другую сторону. Здесь нас точно никто не увидит.

В пакете две коробки, обе так красиво упакованы и украшены живыми цветами, что я медлю, прежде чем испортить такое произведение упаковочного искусства. В той, что побольше — черная коробка с тиснением и золотым логотипом известного производителя мобильных телефонов. И если глаза меня не подводят, название модели — только что поступивший в продажу флагман. Мне лучше даже не пытаться представить, сколько он стоит.

И самое странное: коробка неожиданно начинает вибрировать в моих руках. Мой октябрьский помощник Санты просто разводит руками, когда я ищу подсказку на его лице.

Телефон в коробке звонит входящим вызовом, который подписан: «Кирилл».

Если бы ни странности вчерашнего дня, я бы сегодня точно пару раз перекрестилась, поплевала через плечо и, как в детстве, когда мама вела меня за руку в детский сад, не наступала на швы между квадратами тротуарной плитки. На всякий случай.

Но после того, как в один и тот же день с разницей в несколько часов на меня свалился мой кумир, а потом мы целовались и он, как герой, спас меня от хулиганов, я готова поверить, что в мире, где живет Кирилл, именно так и происходят ухаживания. Если то, что пишут в газетах и показывают в инстаграм хоть на четверть правда, то там у них целая своя экосистема. Только почему вдруг акула решила перестать охотиться на тунца и довольствуется мелкой невзрачной рыбешкой — не понятно.

— Здравствуй, Катя, — спокойно и даже почти официально начинает разговор Кирилл.

А я, как дурочка, так крепко прижимаю телефон, что начинают болеть ушные хрящи.

— Здравствуй, Кирилл, — и в половину не так смело, как хотелось бы, отвечаю я. Секунду мнусь, выбирая более удобную формулировку, но потом мысленно машу рукой. Какая разница? Все равно, как обычно, скажу какую-то глупость. — Больше спасибо за телефон, но у меня есть мой и он еще на ходу.

Правда, с трещиной поперек экрана и давно морально устаревший, но стоит ли об этом переживать, если на новый все равно нет денег?

— Он тебе не понравился? — едва ли с удивлением уточняет Ростов.

— Нет, что ты! — Он не может меня видеть, но я все равно энергично трясу головой и напарываюсь на взгляд мужчины, который уже успел развалиться на скамейке в беседке и даже не скрывает, что с интересом наблюдает за моей реакцией. Приходится повернуться к нему спиной и немного сбавить тон. Терпеть не могу, когда кто-то слышит мои телефонные разговоры. — Просто это очень дорогой подарок, а мы же… едва знакомы.

«И это еще более странно чем внезапная щедрость», — добавляю про себя.

— Это просто телефон. Я сейчас занят на работе, но буду слать тебе сообщения. А второй? Ты уже посмотрела?

Я снова мотаю головой, снова останавливаю себя и роняю взгляд на продолговатый футляр в левой руке. Что там может быть? Цепочка? Реплика волшебной палочки Гарри Поттера?

— Еще не успела.

— Напиши мне, когда откроешь. И не планируй ничего не вечер.

— Что? Кирилл, может быть мы все-таки пого…

Я с опозданием понимаю, что он давно разъединил связь. В сердцах даже топаю ногой, поворачиваюсь — и голубые глаза снова передо мной. Он как будто наслаждается моей реакцией, хоть и непонятно, почему, ведь мы вообще не знакомы.

Под оберточной бумагой второго подарка — кожаный футляр. Открываю упругую крышку — и буквально столбенею, потому что там витой браслет, выполненный в форме цветущей ветки. Он настолько красив, что я теряюсь в попытках подобрать правильные слова. От греха подальше закрываю коробку и сажусь на скамейку.

Мне нужно хорошенько подумать обо всем этом.

Глава десятая: Катя

— Он всегда такой, — нарушает тишину мужчина, и я не сразу фокусирую на нем внимание. — Просто не заморачивайся и наслаждайся моментом.

— Наслаждаться моментом? — переспрашиваю я.

— Ты же вроде в университете учишься, должна понимать, что к чему. — Он щурится, как будто смотрит на солнце, хоть все это время ни на секунду не снял с меня своего пристального наблюдения. — У таких, как Ростов, женщины просто не задерживаются больше пары недель. Поэтому, раз уж он обратил на тебя внимание, либо соглашайся на все и получай кайф от жизни, либо просто пошли его куда подальше. Этого, — тычет подбородком на мои занятые коробками руки, — уже и так за глаза для таких девчонок, как ты.

— Продажных? — слишком резко выпаливаю я.

Он делает вид, что бьет себя по лбу, а потом отвешивает низкий шутовской поклон.

Меня словно оплевали из автомата-раздатчика мячиков для большого тенниса так, что хочется утереться.

— Прошу прощения за грубость, — уже спокойнее говорит мужчина. И, наконец, представляется: — Константин Малахов, работаю на Ростова уже пять лет.

— Кем?

— Его личной тенью. За редким исключением, когда меня отпускают погулять. — Еще один выразительный взгляд в мою сторону. — Мои слова были грубыми и неуместными. Прошу прощения. Профессиональное выгорание.

— Я вскрыла подарки, все увидела, а теперь, может быть, вы оставите меня в повое?

Не знаю почему и откуда во мне это чувство, но я почти всегда безошибочно разгадываю людей и их намерения. Осечки были всего пару раз, да и то с оговорками. И с первой минуты, как эта «тень» вышла наперерез тропе моей жизни, меня не оставляет ощущение, что от него лучше держаться подальше. Не только мне, но и Кириллу.

Кстати, о нем.

Ростов остался единственным человеком, сканируя которого мой внутренний детектор «плохих людей» не выдал абсолютно никакого результата. Он как Энигма из марвеловских комиксов: один сплошной знак вопроса.

— Еще раз прошу прощения, — говорит Малахов, желает мне доброго дня и уходит.

Только оставшись наедине со всей этой чертовщиной, я могу спокойно выдохнуть и начать приводить в порядок мысли. Только сначала напишу Кириллу, как он просил.

В моем новеньком телефоне уже установлен популярный мессенджер, создана новая учетная запись и в окне открытых чатов уже есть беседа с абонентом Кирилл, где висит одно входящее сообщение: «Я жду». В ответ пишу «Спасибо, браслет очень красивый» и прячу телефон в сумку.