Самая страшная книга 2015 (сборник)

Рука еще пару раз мелко дернулась, а потом резко протолкнулась вперед – заставив Кирилла шарахнуться в дальний угол.

И тут кабина лифта дрогнула и медленно поехала наверх.

Не успев сообразить, зачем, Кирилл подскочил и вцепился в руку. Ее кожа была холодной и склизкой. Кирилла передернуло от отвращения – но он сильнее сжал руку, так, что его ногти прорвали бледную кожу. Сероводород еще сильнее ударил в нос – хотя казалось, что запах и так находится на пределе своих возможностей.

Рука дергалась, извивалась и пыталась вырваться – но Кирилл держал ее.

Она налилась тяжестью – лифт теперь тащил за собой наверх и то существо, что было с другой стороны руки – но Кирилл держал.

Ему вскоре пришлось сесть на пол и упереться ногами – существо было слишком тяжелым, но он не сдавался.

Лифт скрежетал, визжал – ему тоже было тяжело, и Кирилл бормотал просьбы не сдаваться, вверх, вверх, сука, вверх!

Вдруг что-то хрустнуло, лопнуло снаружи – и Кирилла в очередной раз отбросило назад.

– Сука! – торжествующе выдохнул он и упал на пол рядом с подергивающейся рукой.

* * *

Вонючая жижа уже перестала сочиться из оторванной культи и собралась подсыхающей желейной лужей. Кирилл сидел в углу, аккуратно пересворачивая бережно очищенный от мерзости кулек.

Лифт все еще ехал.

Наверх.

Наверх.

Уже восемь часов – наверх.

«Вверх и наружу» – фраза из книжки, что когда-то читал он племяннику, пришла ему в голову. – «Вверх и наружу».

По всем подсчетам, уже должен был закончиться не только дом, но и нижние слои атмосферы.

Вверх и наружу.

* * *

Одним из ключей он отделил от кости плоть – или как это называлось у этого существа? Кость лишь отдаленно напоминала человеческую – пористая, с какими-то выступами. Кирилл содрал ею кусок резиновых окантовок дверей и, орудуя, как рычагом, попытался разжать их. Те подались лишь отчасти – поэтому Кирилл оставил кость как распорку. Сантиметров пять – а если налегать на кость, то и все десять. Достаточно для того, чтобы видеть то, что происходит снаружи.

Видеть, закрывать глаза от ужаса – и смотреть снова. Смотреть снова в надежде увидеть такие родные серо-зеленые стены.

Хотя нет, справедливости ради нужно сказать, что серо-зеленые стены изредка попадались и здесь. Только они были уже иными. Где-то оплетенные плющем, завешанные лианами или покрытые инеем. Где-то на них висели освежеванные туши, где-то сочилась гноистая жидкость – лифт ехал по старой привычке, достаточно медленно, чтобы Кирилл мог рассмотреть эти миры. Нередко их обитатели замечали его – и кидались на двери, рыча, визжа или храня гробовое молчание. Существ, подобных этим, Кирилл не видел никогда – только если на картинах Босха можно было увидеть слабое подобие этих… просто ЭТИХ.

А лифт все ехал и ехал.

Вверх и наружу.

Гребано вверх и гребано наружу.

* * *

Щетина постепенно отрастала.

Останки существа стали вонять – поэтому он, кривясь от омерзения, протолкнул их в щель.

Туда же он и помочился. Правда, потом, когда стал испытывать жажду, пожалел об этом – на второй день он не побрезговал бы и мочой. Он попытался прогрызть свою кожу, чтобы выпить хоть чуть крови – но зубы его были слабы, а бумагу он так опрометчиво начал жевать, когда стал испытывать первые признаки голода. Даже спасительный кулек был уже измохрачен и не мог ему помочь.

Но к вечеру третьего дня лифт проезжал миры-этажи, где шел дождь, и он успел вытащить наружу сложенные лодочкой ладони. А еще через пару секунд сообразил и сунул под воду оба ботинка. Те оказались не только непромокаемые, но и водоневыпускающие.

Из крепления папки он сделал крючок и привязал его к шнуркам. Через час на крючок попалась странное существо – полу-пиявка, полу-муха. Ему даже показалось, что оно пыталось заговорить с ним – но он был слишком голоден. На вкус существо отдавало тиной и его слегка пронесло – но голод чуть отступил.

Жизнь, кажется, налаживалась.

И она существовала вверх и наружу.

И он уже точно знал, чего не хочет ни в коем случае.

Пусть голод, пусть жажда, пусть что угодно.

Только пусть лифт не останавливается и не открывает двери.

Пока не доберется до этажа Кирилла – пусть он не останавливается и не открывает двери.

Пусть так и будет – вверх и наружу.

Бесконечно вверх и постоянно наружу.

Вирусный контент (Илья Пивоваров)

Лариса Соколова сбросила скорость, едва завидев нужный поворот. До Волчьего Лога, деревни, где располагался их участок, оставались считанные километры. Женщина потянулась, не отрывая взгляда от дороги, и недовольно скривилась: мышцы затекли. Почти три часа стояния в пробке на выезде из города, и это с восьми-то утра! Олег был прав: надо было выезжать вчера. Но сборы на дачу никогда короткими не бывают. То рассаду забудешь, то сапоги для детей. Кстати, как там они? Лариса глянула в зеркало заднего вида. Димка сидел, уставившись в планшет, в глубине его глаз мелькали цветные всполохи. Наверняка играет в «Subway Surfers» - приложение, на которое подсел, похоже, весь Питер. Женщина пожала плечами; она не могла понять, что такого особенного в игре, где мальчик бегает по рельсам, запрыгивая на вагоны? «Супер Марио» и то интереснее! Таня сидела на противоположном краю сиденья, уставившись в смартфон. Даже тогда, когда джип запрыгал по «бетонке», девушка не оторвалась от экрана.

По правде говоря, Ларису с Олегом стало беспокоить то, что их дети постоянно заседали с гаджетами. Техника должна помогать человеку в работе, но не занимать все его время. Хотя кого я обманываю, сказала женщина самой себе, мы с мужем так же часто смотрим телевизор. Или нет? В основном зомбоящик в их квартире был включен по вечерам: передачи с Малаховым, пока готовится ужин, «Голос» за едой, ну а потом можно глянуть какой-нибудь фильм, если идет что-то стоящее. Димка с Танькой же зависали в своих смартфонах-планшетах постоянно: сын играл, дочь с кем-то чатилась. Спокойно, сказала себе Лариса, сейчас как начнем картошку сажать – не до техники будет.

Ряд редких дачных домишек остался позади. Дальше по дороге находились только их дом и участок Вдовиных, ближайших соседей. Бетонные плиты кончились, и земля сразу же пошла ухабами. Джип подскочил, затем провалился в глубокую лужу, разбрызгивая грязь. Сзади послышалось недовольное Димкино ворчание – видимо, тряска мешала играть.

– Мы когда приедем, мам? – протянула Таня.

– Уже почти, - ответила Лариса, борясь с рулем. – В туалет хочется?

– Да.

– Мне тоже, - присоединился к сестре Дима.