Самодурка

– Это... мусор. Я подмела и в пакет засунула, чтоб потом выбросить.

– Это не мусор. Это маковая соломка.

3

– Маковая соломка...
– севшим голосом простонала Надя, глядя под ноги.

На полу под лавкой валялись окурки, обгоревшие спички, а между ними лениво перекатывалась пустая бутылка водки.

– То есть?
– она вопросительно взглянула на Алексея.

– Сырье для производства наркотиков, - заключил тот, с тревогой глядя на нее.
– Откуда это у вас?

– Это Ларион...

Надя говорила медленно, как в полусне. Внешне она будто бы помертвела, но это впечатление было обманчивым - внутри в ней все подобралось, словно состояние сжатой пружины помогало ей перемочь этот страх, что внезапно смерчем, лавиной пал на нее... Словно мышечное напряжение помогало что-то понять, связать воедино ускользавшие нити реальности, - облегчало работу мысли.

– Он залез на багажную полку... там были мешки. Вот. Это оттуда. Он, видно, их разодрал. Он обожает все драть!

Она улыбнулась вдруг Алексею с внезапной мягкостью. Такая всепонимающая и всепрощающая мягкость и теплота во взгляде бывает у мудрых, стойких, сумевших смириться с судьбой старух.

– Ну что ж... Надо мне возвращаться. Извините меня, Алеша. Всего вам хорошего.

– Погодите, Надя!
– тревога в его голосе нарастала.
– Куда вы теперь? Поезд-то ваш ушел.

– Да, - усмехнулась горько, - мой поезд уже ушел!

– У вас хоть есть деньги на билет до Москвы?

– Есть. Не беспокойтесь, я... со всем этим... разберусь, - с видимым усилием выдавила она, разделяя слова короткими паузами, словно было трудно дышать. Иль выискивала в этих словах какой-то особый смысл, пока ещё для самой неясный...

Надя поднялась, скомкала газету вместе с её жутковатым содержимым и резко зашвырнула обратно в пакет.

– Я пойду. Счастливо вам!
– её голос снова окреп.

– Надя, - Алексей тоже поднялся, - если я окажусь в Москве, как мне разыскать вас?

– Зачем?

– Ну, повидать.. Узнать про кота.

– Кота я верну. Видаться нам незачем. Вы хороший человек, Алеша, и спасибо вам. Всего вам самого доброго! Ну... я пошла.

И, резко развернувшись, рванулась вперед как на старте. Выстрел уже прозвучал!

– Надя, все будет хорошо!
– крикнул ей вслед Алексей.

Ответа не последовало. Она скрылась за дверьми тамбура стылой уральской электрички, даже не обернувшись. И бегом - по вагонам - под стук своих каблучков... Точно там, позади - разъяренная толпа, настигавшая с посвистом и улюлюканьем.

"Вот видишь - первый шаг уже сделан. И ничего, что он оказался неверным - этот шаг, ничего, чтоложный этот след... Зато я узнала. Узнала! Немного, но уже кое-что... А это добрый знак. Алеша... дай тебе Бог! Ты, видно, нормальный парень. У тебя своя дорога. А у меня - своя. Я иду. Иду! Слышишь, время?! Я не дам тебе меня обогнать. Я успею, я выберусь... обязательно. Только как же мерзко все это!

* * *

На первой же остановке выскочила на хрупнувший снег безлюдной платформы и бегом к противоположной - в обратный путь.

Скорее, только бы скорей - ждать не могу! Не могу-у-у!
– выло в душе. Только бы двигаться, все время двигаться, без остановки, без пауз. Пауза для меня - это все. Конец! А, вон, кажется, электричка... она! Ах, беда, я же не считала, сколько остановок проехала - какая отсюда по счету станция этот Енаул проклятый...

Поезд подполз, остановился. Двери зашипели, раздернулись. Вошла, села. Народу в вагоне мало. Знобко. Темно.

– Вы не подскажете, когда Енаул?
– обратилась она к старику, что сидел напротив.

– Через две остановки. Третья, считая от этой.

– Спасибо!

Что-то не так! Что меня сбило с толку - я же чувствовала, что Ларион там остался, в поезде. Меня интуиция ещё ни разу не подводила. Так что ж помешало мне? Ах, Ларион! Бедный ты мой, затерялся где-то там, в этом чертовом домике на колесах. Который гудит и дергает... Ты что думаешь: я тебя бросила? Не боись! Затерялся он, как же... Кота украли! Что не так? Колет как соринка в глазу. Просто кота украли или... маковая соломка? Есть тут связь? Никакой связи! Но почему я как сумасшедшая рванула из поезда, почти не соображая, что делаю, но зная одно - надо догнать геолога, кот у него... Ах, да - мне же об этом сказали - тот парень в тамбуре - мол, мужик с бородой с вещами на выход собрался и кот был при нем. Значит, я все сделала правильно? Вроде, да. Но кота-то у него нет! Выходит, мне наврали. Зачем? Как голова болит! Дуреха, так чувствовала ты, что кот где-то в поезде, или нет? Да или нет?! Скорее, да... Но ведь электричку нельзя было упустить - если бы Лариона в самом деле украл Алексей и скрылся с ним на той электричке, я бы в жизни его не нашла! С концами в воду! Как будто это сейчас не так... Конечно не так - только не надо с ума сходить! Надька, не истери, займемся удравшим поездом.

– Девушка, сейчас Енаул будет, - наклонился к ней старичок.

Он прищурился, рассматривая ее: и откуда такая? И пальцы его, костистые, крепкие, словно от изумления подрагивали на коленях.

– Слышь, выходить тебе - твоя станция.

– Спасибо! Иду.

Вышла в тамбур. Вот он, вокзал-канарейка, надвигается, наплывает навстречу.

Прямо как родной!
– усмехнулась Надя.
– Как к себе домой возвращаюсь... Бред какой-то! Что за бред вся эта твоя жизнь, Надька! Что ты вечно устраиваешь? Вот тебе ещё это - Е Н А У Л - вот теперь и терпи. Но почему?!

Стоп! Двери раскрылись и навстречу ей в тамбур шагнули двое парней, загородив выход. Одинокий фонарь на перроне качнулся под ветром, полыхнул мертвенным светом по лицам вошедших, и Надя их сразу узнала - это были те двое из её сбежавшего поезда. Один - тот детина, что в коридоре стоял, без лица, и другой - короткостриженный, который направил её вдогонку за Алексеем. И этот другой нехорошо улыбнулся, а безликий замахнулся с размаху... в руке он сжимал бутылку. Надя резко пригнулась, послышался звон стекла. Она напружинилась, стрелой рванулась вперед и выскочила на платформу...

... прямо в объятия милиционера.

* * *

Электричка мгновенно растворилась во мгле, а с ней и те двое. Ночь обняла онемевшую местность. Поднималась пурга.

Что ж ты хулиганишь, а? Напилась?
– милиционер больно сжал её руку повыше локтя, пальцы у него были как клещи.

– Да вы что, с ума сошли? Пустите меня! На меня напали сейчас, я чудом жива осталась... Да где у тебя глаза, дурак, пусти сейчас же!

– Полегче ты... Не дергайся. Прям ща отпущу! Пройдем-ка в отделение. И вроде баба с виду приличная - а на тебе - пьяная вдрызг! Ах ты, сука, ещё вырывается!

Он резко вывернул и дернул книзу Надину руку. От боли и ужаса она как-то вся осела, ослабла и прикрыла глаза.

Тихонько. Тихонечко...
– уговаривала себя.
– Надо это прожить. Это только время - у него есть начало, значит будет конец. Дождемся конца... Держись. Не суетись. Не раскисай. Спокойней. Спокойнее... Как там было в газете? Как ее... кажется "Экстра М". Рубрика была постоянная про то как вести себя в экстремальных ситуациях. Там было что-то про милицию. Вспоминай! А, кажется так: ни в коем случае не сопротивляться и попытаться договориться. А-а-а, все сошлось, поняла... Поняла наконец! Договариваться с ним бесполезно - с ним УЖЕ договорились!