Самое время для новой жизни

– Мне доводилось, – сообщила Элисон голосом восхитительно твердым. – Ловили там саламандр в детстве. Хорнз-крик течет в лесу через дорогу от дома моих родителей, примерно в полутора километрах.

– Так и есть, – кивнул шериф. – А теперь вот что. Я был с вами предельно откровенен. Пора и вам рассказать мне все начистоту.

Мы переглянулись.

– Слушайте, – голос Салливана смягчился. – Я вижу, вы хорошие ребята и, может статься, просто не справились с ситуацией. Но яснее ясного, что Джек Шоу находится или находился в наших краях и вы все приложили к этому руку. Я, конечно, не исключаю и худшие варианты развития событий – похищение и убийство. Так расскажите мне свою версию, и попробуем разобраться.

Внезапно Элисон поднялась, металлические ножки ее стула скрипнули об пол.

– Мы арестованы, шериф? – поинтересовалась она.

Салливан взглянул на Элисон изучающе и вынужден был признать, что пока нет.

– Следовательно, у вас недостаточно оснований для официального обвинения, – заключила Элисон. – То есть все вами сказанное не более чем гипотеза. Да, мы уже некоторое время обеспокоены судьбой нашего друга. Он борется с наркозависимостью, и мы предложили ему помощь. Возможно, Джек как раз направлялся к нам, а по пути что-то случилось.

При этих словах голос Элисон едва заметно дрогнул: без сомнения, она в очередной раз задалась вопросом, что же случилось с Джеком.

– И вместо того, чтобы сидеть здесь и строить догадки, советую вам заняться своей работой. У вас человек пропал. – Она подняла бумажник Джека повыше, подержала немного, а потом бросила на стол перед Салливаном. – Так ищите его.

За тирадой Элисон последовала почти осязаемая тишина. Никому из нас не доводилось еще видеть ее такой напористой. Мы обернулись к шерифу: как-то он отреагирует? Салливан продолжал глядеть на Элисон с проницательной улыбкой – напускной, как я сейчас понимаю, а вовсе не означавшей, что ему известны некие достойные улыбки обстоятельства. Затем шериф взял бумажник, посмотрел на него еще немного и сунул обратно в пакет.

– Ну а что вы скажете насчет той комнаты?

– Положа руку на сердце, не знаю, что и сказать, – пожала плечами Элисон. – Вам бы спросить моих родителей. Это ведь их дом.

– Где найти ваших родителей?

– Они в Европе, легко ли на них выйти – не знаю.

Шериф встал, прошелся по комнате, нам пришлось повернуть головы, чтобы не потерять его из поля зрения.

– Вы, видно, думаете, я эдакий надоедливый деревенский недотепа, шериф захолустного городка, который собственную задницу не отличит от локтя. Он посмотрел на нас, словно ожидая от кого-нибудь подтверждения: да, мол, вывод напрашивается именно такой, – но мы не проронили ни слова.

– Тогда я расскажу вам, как собираюсь действовать дальше. Не хотелось до этого доводить, но придется позвонить в ФБР, – Салливан махнул в нашу сторону пакетом с бумажником. – Они пришлют сюда кого-нибудь, и этот кто-нибудь будет задавать очень много вопросов. Не сомневаюсь, вы четверо их очень заинтересуете.

Он обернулся и впился глазами в оставшуюся стоять Элисон:

– И ваши разговоры о надлежащей юридической процедуре с ФБР не прокатят, помяните мои слова. Они с вами по-своему разберутся, если уж захотят.

Далее шериф обратился ко всем:

– А тем временем мы имеем двух пацанов и их матерей, которые принесли бумажник в полицию. Бьюсь об заклад, к утру каждый фермер и каждая корова в округе будут в курсе: из Хорнз-крик выловили бумажник Джека Шоу. Догадываетесь, что это значит?

Салливан помрачнел, сузил глаза, можно подумать – попробовал на вкус нечто чрезвычайно отвратительное.

– Это значит пресса, друзья мои. Фургоны со спутниковыми тарелками, наглые репортеры и фотографы примутся носиться здесь как у себя дома, – он прислонился к стене, подложив руки с бумажником в пакете под спину, как подушку. – Фэбээровцы, журналисты и бог знает какие еще захребетники нагрянут сюда, перевернут весь город вверх дном в поисках своей пропавшей кинозвезды. Мне это надо, – он взял шляпу со стола, – как зайцу пятая нога.

Завершив свою речь, Салливан отработанным движением, задуманным так, чтобы не помять уложенные в аккуратную прическу остатки волос, водрузил шляпу на голову. Мы глядели на шерифа во все глаза, несколько изумленные откровенной ненавистью в его голосе. Он, по-видимому, с искренней неохотой вызывал ФБР, но, как мне казалось, вовсе не по тем причинам, о которых заявлял. Салливан хотел сам расколоть это дело, хотел быть героем, вычислившим местонахождение Джека Шоу. И если бы ему это удалось, он вряд ли был бы против вмешательства СМИ. Встретил бы репортеров с улыбкой, в свежевыглаженной форме, повернулся бы к камере самой выгодной своей стороной. Если, конечно, таковая имелась.

– Мы можем идти? – спросила Линдси, уже готовая вскочить.

– Вы свободны, – Салливан кивнул с сожалением. – Но не советую уезжать из города. Как я уже говорил, фэбээровцы захотят с вами побеседовать.

– А мы никуда и не собираемся, – сказал я.

– Я за этим прослежу. Попрошу своего помощника присмотреть за домом. И буду весьма признателен, если перед уходом вы дадите Роде свои права, она снимет копии, а я потом приложу их к докладу. Если, конечно, – он невесело ухмыльнулся, глядя на Элисон, – ваш юрист не возражает.

Через несколько минут мы вышли на свет божий дожидаться такси, которое вызвала для нас Рода.

Солнце поднялось высоко, но воздух с утра особенно не прогрелся. Угрюмой стайкой стояли мы на парковке, думая о Джеке, о том, как же его бумажник мог очутиться в ручье. В моей голове роились всевозможные сценарии, более или менее фантастичные, но ни одного оптимистичного.

– Нет, это уж слишком! – Чак хмурился. – Похоже, домой я все-таки не еду.

Линдси сунула руки в карманы, попрыгала немного, пытаясь согреться, спросила:

– Что будем делать?

– Ничего мы не можем сделать, – вздохнул Чак. – Знаете, бывает, операция проходит гладко, бывает, трудно. В обоих случаях делаешь все возможное, потом зашиваешь пациента, но никогда не знаешь – не знаешь сразу, – решена проблема или нет. Могут ведь быть послеоперационные осложнения. Приучаешься не хвалить себя раньше времени, пока пациент действительно не выкарабкается.

Мы уставились на Чака: о чем он толкует?

– И как все это связано с нашей историей? – поинтересовался я.

– Мы, можно сказать, тоже провели операцию. Оперировали Джека. Сделали все возможное. И пока еще не знаем, выкарабкался он или нет.

– Ты стал философом? – уточнил я.

– Иди ты. Просто удачная метафора.

– Сравнение.

– Какая разница. А философом я вполне могу стать. Если ФБР арестует меня за похищение, врачом все равно уже не буду.

Заметив приближающийся “бьюик”, мы подняли головы: не наше ли это такси? Но автомобиль проехал мимо, повернул на заправку. Из кабины вышел юноша, вынул из гнезда колонки заправочный пистолет, изучая собственное отражение в лобовом стекле.