Самолёт на Кёльн. Рассказы
Шрифт:
БРАТЬ,
что я уже
СОЗРЕЛ,
что я – истрепан, измучен физически и духовно, что я вполне заслужил
СЧАСТЬЕ УСПОКОИТЬСЯ В ОБЪЯТИЯХ ЕЯ
(и сладкий евпаторийский пляж, и качающийся горизонт – судно держит курс на Одессу), что я – добрый, но усталый, хороший, надежный, мохнатый, искренний. Толстячок. С отсутствием, конечно же, царя в голове, но это вполне поправимо и вполне окупается счастьем Стабильности, Верности, радостью Лежания В Одной Постели в совокупности с бесконечными беседами на темы, одинаково близкие двум Духовно Близким Людям, моей Бывшей Любви и мне.
И я, я, недостойный, да разве мог я мечтать о подобном счастье? Об ошеломляющем взаимосочетании блаженной близости совокупления с совокупностью взаимосочетания
А только вышла ошибка, и внезапно вспыхнувшая любовь стала через определенное количество времени бывшей, как и всегда бывает с любовью, если только человек имеет мужество не врать.
Меня всегда удивляло, как это бабам не брезгливо красить харю, ведь красильные их снадобья варятся из какого-то грязного сала, цветного песка, глины; ведь это просто дикарство, граждане, все эти их серьги в ушах, затененные зеленые веки, щипаные брови. Да разве мужику, если он, конечно, не педераст, придет когда-нибудь в голову безумная идея выщипать себе брови, намазать красным губы и вставить себе в нос кольцо?
Но однажды я вдруг понял – это Он, Символ, крашеное это бабье рыло неземной красоты. Я теряю дорогих мне женщин, я теряю дорогих читательниц, ну и плевать я на них хотел!.. Я плюю на них во имя Правды!..17 Ведь должен же хотя бы один человек честно высказаться по этому вопросу, если жить честно и в соответствии решению этого вопроса не осмеливается ни один человек.
И я вам честно скажу, что мерзее баб ничего на свете нет, мерзее этих сук, красящих свои хари и пляшущих свои половецкие пляски вокруг высокого сексуального костра18.
Но это же – БАБЫ!.. ЖЕНЩИНЫ, видите ли, это совсем, видите ли, другое дело. Женщины с Большой, естественно, буквы, добрые советские советчицы19, Матери Наших Детей… Также существуют на свете: 1) Любовь 2) Дружба 3) Скрипачи 4), 5), 6), 7) и т.д. числом (я подсчитал на бумажке) примерно до 100-а. Ветка сирени, например, тычущаяся в окно майским рассветным утром, фигурирует в моем перечне гуманистических ценностей под номером 22… Так что – до 100-а, до 100-а. Кто больше?..
«БЫЛ ЗВЕРСКИ ПОГИБ ОТ БАБ», – прочитал я краткую эпитафию на каменной плите одной восточной могилы. И я был поражен ее сочностью, афористичностью и емкостью, и я впервые подумал о местопребывании Истины на стыке двух языково-материальных культур.
Ну а короче, вскоре после того, как я получил официальный развод, я все чаще, как мне казалось, стал ловить в глазах своей новой подруги (Бывшей Любви) тоскливо-тревожный отблеск того, обозначенного чуть выше, метафорического костра, гложущие жадные языки, огонь, так сказать, Желания. Вечного Желания, чтоб разбежался и с разбегу нырнул и навсегда канул в ее влажной жаркой мякоти, «Нет» (одновременно), «Нет» (постоянно), – говорила она. – Мы станем работать и мы НЕ СМОЖЕМ мешать друг другу. Мы будем смотреть на звезды, и мы преодолеем, мы преодолеем… Мы – не другие, мы – не «которые»… Мы сможем…
11) Разум 12) Чистота 13) Доброта…»
Но однажды ее наконец прорвало, и она заорала, и лицо ее, наверное20, стало совсем некрасивым, приблизившись к идеалу Красоты (19) с противоположного конца. Она орала и со свистом сморкалась в платок, и тушь текла с ее мохнатых ресниц, как река Е. в Ледовитый Океан.
– Ты что думаешь?! – орала она. – Ты что, интересно, думаешь? Ты думаешь, что это будет продолжаться вечно? А ты обо мне подумал? Ты понимаешь, что ВСЕ теперь смеются надо мной и показывают на меня пальцем? Ты мне что говорил? Ты говорил,
что если у нас случайно будет ребенок, ты мне позволишь его оставить?– Я и сейчас так говорю, – ошеломился я, но она, не слушая, вновь набрала в рот воздуху.
– Да, да! Я ХОЧУ замуж, и если ты этого не понимаешь, если ты делаешь вид, что этого не понимаешь, то я, я тебе, ятебеятебе скажу, что хватит тебе делать вид, будто ты ничего не понимаешь. Ты прекрасно понимаешь, в какое ты меня ставишь положение. А я не хочу быть посмешищем и я не хочу превращаться в стареющую суку, ловящую мальчиков… Это – унизительно! Это – унизительно! Унизительно! Я сама тебе сделала предложение, тогда на Новый год. Ты думал, что я не помню, что я была пьяная? А я все помню и я совсем не была пьяная. Мне все, все сказали, что это – унизительно, когда женщина осмеливается, когда она уже не в силах терпеть, а ей в ответ плюют в рожу… И мама, и П21 мне так говорят, они говорят, что у меня совсем нет гордости и что они меня предупреждали, что тем все и кончится, потому что я многое проиграла с самого начала! Все! Между нами ВСЕ кончено. Между нами давно все кончено… Ты такой же, как и все! И я тебе не пес Каштанка! Ты – такой же, как и все. А я – тоже человек, и я не позволю, чтобы надо мной измывались, и я…
– Да пошла ты!.. – завопил я и, пыхтя от злобы, тяжело, бессмысленно улыбаясь, повесил (бросил) наконец-таки трубку, мгновенно вспотев, нервно шевеля пальцами. И хотя в паузах, заполняя пустоты и каверны, я ей тоже что-то говорил, бросал реплики22, это не имело (и не имеет) никакого значения.
Как впоследствии выяснилось, примерно через час после нашей «беседы» она съела 50 штук снотворных таблеток, о каковом факте тут же информировала свою подругу. Подруга была в момент сообщения изрядно пьяна, а также малоподвижна по причине криминального самовмешательства в естество своего организма. Поэтому она вызвонила на БЛ «скорую помощь», и эта помощь, приехав, пресекла суицидальную попытку путем взаимного промывания тела больной сверху и сзади. Дверь врачам открыла сама моя Бывшая Любовь, а мне обо всем этом с укоризной рассказывал приехавший из СРГ среднерусский парень-паренек. Это был очень хороший, талантливый молодой человек: в разговоре он свободно употреблял англоязычные и нецензурные слова. И он не бить меня приехал, а приехал по поручению подруги моей подруги, с которой он состоял в каких-то там отношениях, передать, что «мы все немножко погорячились» и что «кое-кто сожалеет о случившемся и даже просит прощения»23.
Ничего не ответил я гонцу: выпил с ним вина, а когда он еще о чем-то меня спросил, о каких-то там деталях, сказал ему, что «это – детский вопрос» и что «не пошел бы он…». Деликатный юноша понял меня и умолк. Он хвалил белый сухой вермут, которым я его угощал. Он утверждал, что вкус этого вермута напоминает ему вкус клубники с ананасами.
На этом, собственно, смело можно было и совсем закончить мою лав стори, кабы не остался я должен читателю. Долг мой состоит из описания динамики процесса.
ОПИСАНИЕ ДИНАМИКИ ПРОЦЕССА
Я был волен. Я был счастлив. Я был в кино. Я лежал в постели. Я читал книгу. Я улыбался. Я думал о том, как волен я и как счастлив.
И тут со мной случилась одна мелкая неприятность. Я потянулся к пепельнице и опрокинул ее, эту деревянную пепельницу, выполненную в форме сувенирного ковшика-уточки, прямо в постель, прямо на льняную белоснежную простынку ее.
Отвратительно ругаясь, я сгреб пепел и тем самым еще больше его размазал – по белоснежию, серым грязным пятном. Я снял простыню, вытряхнул с балкона, но вдруг обнаружил, что и наволочка на моей подушке уже далеко отнюдь не свежа. Я огляделся по сторонам и вдруг увидел ВСЕ. Как будто сняли с моих глаз пленку (пелену) катаракты или вставили мне в зрачок какой-нибудь проницательный аппарат, из тех, о которых любили мечтать фантасты на излете 19 века, ощущая приближение нашего, грозового.