Самооборона

— Не знаю, — честно ответил я.

Она посмотрела на меня, как мне показалось, с сожалением и снизошла до пояснений:

— Что данный гироджет еще не так давно состоял на вооружении военно-морского флота КША. Осталось пробить номер по базе, и мы узнаем конкретное подразделение…

— Не уверен, что такие подробности лежат в открытом доступе.

— В открытом не в открытом, а в полной базе Конфедеральной Авиационной Администрации лежат.

— И где ты намерена ее взять?

Вместо ответа она постучала ноготком по правой сережке.

— У тебя там полная база КАА? — не поверил я.

— Никогда не знаешь, что может понадобиться девушке в дороге, — улыбнулась она и вновь уселась в свое кресло. Ее пальцы перелистнули несколько меню на экране компа (мигнула надпись об успешно установленной связи с удаленным модулем памяти), затем ввели бортовой номер в строке поиска.

— Ага, вот он. Так, произведен на заводе «Мицубиси Сикорски» в Вёрджинии шесть лет назад… принят на вооружение… последнее место службы — база Гуантанамо, Куба. Списан в прошлом году. Утилизован в рамках программы распродажи армейского имущества.

— И кому он принадлежит теперь?

— Никому. Его уже год как не существует. Списан и утилизован — это значит, что его продали на лом. Нас преследовал призрак.

— Ага. Жаждущий обрести покой, который мы ему наконец-то подарили… Интересно, с чего это вдруг списали почти новую машину.

— Вот-вот. Не говоря уже о том, что его имели право продать только разукомплектованным. Даже без бортовой электроники, не говоря уже о вооружении.

— Вопросы, вопросы… Между прочим, я все еще не знаю, кто ты такая.

Она повернулась в кресле и вновь посмотрела на меня долгим внимательным взглядом — настолько долгим, что я не выдержал и раздраженно заметил, что не умею читать мысли.

— Я Миранда, — сказала она вслух, продолжая смотреть мне в глаза, и после некоторой паузы добавила: — Миранда Деннисон.

Мне это имя ничего не говорило.

— Мартин Мейер, — представился я в ответ и уселся на пол, скрестив ноги. — Впрочем, у меня такое чувство, что тебе это известно.

Она не подтвердила и не опровергла эти слова. Вместо этого она спросила:

— Ты знаешь, почему за тобой охотятся?

На сей раз я предпочел уклониться от прямого ответа. Кое-какие догадки у меня были, но я совсем не был уверен, что ими стоит делиться с человеком, которого я впервые увидел полчаса назад и о котором не знаю ничего, кроме имени (да и то может оказаться ненастоящим). Даже если этот человек меня и спас.

— Хорошо, поставим вопрос более прямо, — кивнула она в ответ на мое неопределенное пожимание плечами. — Откуда у тебя деньги на остров?

— Леди, — возмутился я, — вы слышали о таком понятии, как «прайваси»?

— Да, конечно. Еще я слышала о неприкосновенности частного владения. Я незаконно проникла на твой остров, не получив согласия. Как по-твоему, мне не следовало этого делать?

— Хорошо, хорошо. Я заработал игрой на бирже.

— Удачная, должно быть, была игра.

— Хорошим парням иногда везет. Намного реже, чем плохим, но тем не менее.

— А ты — хороший парень? — спросила она серьезно.

— Если ты предпочитаешь плохих, придется тебя разочаровать. Моя очередь задавать вопросы. Кто ты все-таки такая и почему ты меня спасла?

— Ну, предположим, я просто пролетала мимо и увидела парня без штанов, по которому долбят тяжелой артиллерией. Не могла же я бросить тебя на верную смерть.

— Хорошая попытка. А теперь правду.

Миранда снова уставилась в мои глаза так, словно надеялась прочитать там биржевую сводку за будущий месяц.

— Тебе что-нибудь говорит имя «Джон Деннисон»? — спросила она наконец.

— Ничего. Кроме того, что он, очевидно, твой… родственник?

— Подумай. Постарайся вспомнить.

Я честно попытался — и пытался, наверное, секунд сорок.

— Ну, я, конечно, не поставлю последний цент на то, что никогда за всю свою жизнь не встречал парня с таким именем, — констатировал я в итоге. — Но непохоже, чтобы он произвел на меня неизгладимое впечатление. Послушай, если ты уверена, что я должен его знать, почему бы тебе просто не напомнить, кто это?

— Ладно, проехали, — качнула головой Миранда. — Мне казалось, что ты должен знать Джона, но, видимо, я ошиблась.

— Так кто он?

— Он мой… брат, — ответила она, и от меня не укрылась крохотная заминка перед словом «брат». — Он пропал два года назад. Я искала его все это время… и надеюсь, что ты поможешь мне его найти.

— Значит, ты спасла меня только ради этого? Увы, Миранда, я хотел бы оказать тебе ответную услугу, но я уже сказал, что ничего не знаю о твоем брате. Почему бы тебе не обратиться в полицию?

— А тебе? Ты собираешься обращаться в полицию по поводу того, что произошло сегодня?

— Хммм… — смутился я.

— Вот именно. Полиция любит задавать вопросы и копать там, где ее не просят. Это ее работа. А мы оба знаем, что с этой «игрой на бирже» не все гладко, верно? Нет-нет, я не собираюсь тебя шантажировать! — поспешно воскликнула она, видя мой протестующий жест. — Просто у нас общие враги. Джон перешел дорогу тем же людям, что и ты. Поэтому я и думала, что вы могли знать друг друга.

— Не хочу тебя расстраивать, Миранда, но если о человеке два года нет никаких вестей — ни требований выкупа, ничего — то либо он сам не хочет, чтобы его нашли, либо… его нет в живых. Если за ним действительно охотились те же, кто послал этот гироджет, то, боюсь, верна вторая версия. Ты сама видела, эти ребята не шутят.

— Нет, он жив! — с чисто женской непреклонностью возразила Миранда. Я пожал плечами: бесполезно убеждать человека в том, во что он не хочет верить.

— Так чего ты хочешь от меня? — спросил я вслух.

— Помощи. Словом и делом.

Я тяжело вздохнул. Под «словом», конечно, имелось в виду вовсе не ободряющее напутствие. А уж под «делом» тем более.

— Возможно, я совершаю большую ошибку, — произнес я, — но, в конце концов, эти и так уже все знают, раз послали своих парней… В общем, я расскажу тебе, какова моя роль во всем этом — чтобы ты поняла, что мои знания вряд ли тебе что-то дадут. В прежней жизни я работал в финансовой сфере — нет, не банкиром, куда скромнее… и вот два года назад, благодаря этой работе, мне в руки попала информация, связанная с отмыванием денег мафией. Там была довольно хитрая схема, действительно завязанная на фондовый рынок, ну, неспециалисту это неинтересно… в общем, я понял, что могу этой схемой воспользоваться и «отмыть» эти деньги в свою пользу. Так, что найти концы будет чрезвычайно трудно. И я, конечно, понимал, что владельцы этих денег — впрочем, законных прав на таковые у них было не больше, чем у меня — не станут обращаться в полицию. Как, разумеется, понимал и что у них есть свои методы, даже более эффективные… но я был уверен, что меня не найдут. Им просто в голову не могло прийти, что искать надо именно меня…