Самостоятельный ребенок, или воспитание души

Смотрит удивленно – разве можно жить иначе?» (Люся).

Яркий пример, хотя, естественно, он не свидетельствует о том, что все дети поголовно воспринимают Бога именно так, как этот четырехлетний (на момент рассказа) мальчик Антоша. В крайних же случаях происходит то, что сами родители угашают живую искру веры в детской душе, подходя к религиозному воспитанию сухо и формально. Но все-таки даже угасание детской веры или же вообще отсутствие каких-либо признаков ее живого горения в душе ребенка не отменяют того, что возможность принять в себя духовный мир – просто и естественно, горячо и без условий – детям присуща всегда, присуща изначально.

Журналист Наталья Грищенко в статье «Не препятствуйте детям приходить ко мне…» (Вечерний Оренбург, выпуск № 3 от 17 января 2002) рассказывает о том, как ребят-правонарушители, «трудные дети», состоящие на учете, были приглашены в один из московских храмов. Автор-очевидец тепло описывает посещение храма детишками, которые всегда были более чем далеки от Церкви: как завороженно разглядывали они иконы, подсвечники и позолоту Царских врат, нарядные рождественские елки… А один мальчишка спросил: «Тетенька, а где здесь Христос?» Дети зачарованно слушали священника, неумело крестились перед образами.

Еще в этой же статье рассказывается о том, как подростка, прозванного участковым инспектором «Горе мое», привели в церковь, разрешили позвонить в колокол… Мальчик остался очень доволен, он стал каждый день посещать храм, где начал проводить все свое свободное время. Поведение его исправилось, и в конце концов этот подросток стал иконописцем, как и мечтал.

Так стоит ли бояться привести ребенка в храм? Даже если сами родители неверующие, почему бы не разрешить ребенку проявить себя в своей естественной религиозности, почему бы не позволить юной вере расправить крылья? Вам не нужен Бог? Но детям Он нужен!

Могу описать случай из собственного опыта, когда мне нежданно-негаданно довелось выступить в роли проповедника перед довольно «тяжелым» пятым классом. Это было в постсоветской школе, где я, сама едва окончив школу, работала лаборанткой. Накануне Пасхи пожилая учительница попросила меня рассказать детям о сути праздника – сама она это сделать не могла, так как была неверующая и просто не имела достаточных знаний по теме. В то время мне, в общем-то, почти еще тоже ребенку, роль оратора была непривычна, «урок» я провела не очень ровно, говорила негромко, но чем дольше времени проходило, тем сильнее возрастало мое удивление. В этой школе я подрабатывала еще уроками рисования и прекрасно знала этот невыносимо-неугомонный пятый класс, с которым сладить было очень трудно. Но все, даже самые хулиганистые, сидели, словно набрав в рот воды, и слушали меня. Поскольку, повторюсь, моей личной заслуги в этом не было, я объяснила это интересом к самой теме. И не ошиблась. Уже прозвенел звонок на перемену, а дети все еще слушали мой рассказ о страданиях и воскресении Христа, а потом, по окончании, окружили меня и стали задавать вопросы – да, да, о Боге! И суть всех сводилась к одному: какой Бог?

Скорее всего, взрослые люди, которые сами не задаются подобным вопросом, просто не могут представить себе, что он вполне может интересовать детей. А он их очень интересует! Так что пора, давным-давно пора забыть клевету о том, «что христианство – вера слабаков», что оно призывает «смириться со злом», что оно «противоречит науке и искусству». Все это совсем не так. И именно в ребенке вера пробуждает все самое детское, самое яркое – живость, ясность восприятия, творческий взгляд на мир, хорошее любопытство, желание украсить, преобразить…

Почти комичный случай. Маленькие сестрички, побывав с мамой на Троицу в церкви, очень вдохновились службой в зеленом храме, наполненным таким чудесным травяным запахом. Но, вернувшись домой, огорчились, видя, что их деревня имеет унылый, не праздничный вид. Недолго думая, девочки позаимствовали сено у соседа и принялись украшать им дорогу, «чтобы у всех был праздник». За сено, конечно, от мамы досталось, но вот ведь истинно детское стремление! Если праздник – так уж пусть праздник для всех, и пусть родная деревня тоже радуется в Троицын день.

Бог и ребенок – это такой союз, благодаря которому в душе ребенка произрастает именно красота, радость, свет, тепло, сила и воля. Да-да, христианство воспитывает именно волю, силу духа, чувство ответственности. А еще стремление к красоте и гармонии. Ребенок, влюбленный в храм, в церковные службы, в иконы в домашнем красном углу, прикасается чистой душой к Высшей Красоте. Он становится маленьким поэтом. Ребенок, в душе которого наибольшая открытость Небу…

В одной из своих книг я рассказывала, как впервые встречала Пасху Христову в храме за ночным богослужением. Так сложились непростые обстоятельства, что душу грызла тревога, обида чуть ли не на весь белый свет. Пошла в церковь, решила: «Все оставлю за порогом. Уж если такая служба не поможет, то что же тогда?..» Вхожу в притвор. Тихо, малолюдно. Ярко горит множество свеч, золотятся ризы, украшения иконостаса… И встречает меня ангел. Моя знакомая маленькая девочка. Подбегает ко мне:

– Здравствуйте! Давно вас не видела!

Большие темные глаза блестят огоньками. На живом хорошеньком личике радость. И эта радость вдруг охватила и мою душу. Не выдержав, я обняла ребенка:

– Здравствуй, солнышко!

Вот и остались горести за порогом, хотя бы на пасхальную ночь.

В храме встречаю маму девочки, здороваемся.

– Решили взять ее с собой в этот раз?

– Ой, на прошлую Пасху мы оставили ее дома. Зачем, подумали, тащить – только измучаем ребенка. Возвращаемся и узнаем, что она только перед нашим приходом заснула, а всю ночь не спала, была возбужденной, никак не могла угомониться. И как же мы тогда с мужем пожалели, что в храм ее не взяли…

Этой ночью в храме были еще детишки. И, казалось, за всю долгую службу они ни капельки не устали. Погляжу – как пташки перепархивают от подсвечника к подсвечнику, поправляют свечи! Заняты…

Праздничная служба подходила к концу, я пошла было к друзьям, сидевшим поодаль, когда передо мной вновь появилась эта девочка и сказала:

– Христос Воскресе!

Что-то дрогнуло внутри. Как же могла я забыть, что теперь уже можно весь свет приветствовать этими чудесными словами: «Христос Воскресе!». И снова первым это сделал ребенок. И с нею первой я похристосовалась. Думаю, вразумлял Господь. Злилась на людей, а Он опять послал мне дитя, словно призывал: будь такой же…

– Я люблю в хоре петь, – делилась уже в другой раз со мной эта же шустрая малышка. Теперь уже школьница. Прошло немало времени после той памятной пасхальной ночи.

– Думаю, Ангелы радуются, когда мы поем…

Затем разговор как-то переходит на выяснения: похожа ли она на маму или на папу, на кого походит ее младшая сестренка?..

– Знаешь, – спрашивает, – на кого похожа ты?

– На кого?

– На этот храм! – закидывает голову, устремляя взгляд на яркую роспись на потолке.

Удивляюсь:

– Почему?

– Потому что ты нежная, как этот храм. Мама тоже очень нежная. Все нежные женщины похожи на храм…

Если это не Поэзия в лучшем ее проявлении, то что?

В самом непосредственном общении детей с Богом есть нечто сродни высшему творчеству. Конечно, дети не умеют составлять акафисты, но их молитвы – простой разговор с Богом – это именно творчество души. Это разговор с Живым Богом – напрямую.

«Вероника, четыре года, молится утром: – Господи, спасибо Тебе за все: за папу, за маму, за братика, за солнышко… (в этот момент гремит гром; Ника оборачивается к окну и видит, что небо черное и на улице ливень)… за дождик тоже спасибо!» (Анна Лейцина).