Самоубийство империи. Терроризм и бюрократия. 1866–1916

Распутин со всего маху угодил в ловушку. Всегдашняя подозрительность и сверхъестественная проницательность покинули его (представляем себе, как он хотел Ирину), и вот, через час – чудовищный мужик с князем во дворце; они спускаются в роковое подземелье. Остальные в это время устраивают шум и гам наверху, заводят граммофон, изображая светскую вечеринку у княгини; на нетерпеливые вопросы Распутина князь Феликс говорит, что у жены гости, что они вот-вот уйдут, и тогда… А пока предлагает выпить мадеры и подкрепиться пирожными. Распутин (опускаем мелкие подробности) ест пирожные с цианистым калием, пьёт мадеру из отравленных бокалов – и ему, к ужасу князя Феликса, ничего не делается, только через час он начинает слегка жаловаться на головную боль, жжение в брюхе и сухость во рту. Князь в панике бежит наверх; друзья его тоже в панике; Лазаверт клянётся, что цианида было столько! – слона можно убить. Что делать? Димитрий даёт князю револьвер, Феликс бежит вниз, застаёт Распутина рассматривающим распятие на поставце; после тяжких раздумий и нескольких многозначительных фраз он стреляет Распутину в сердце, тот падает. Четверо сверху, заслыша выстрел, бегом спускаются в тайную гостиную, долго и внимательно рассматривают распростёртое на медвежьих шкурах тело. Лазаверт констатирует смерть.

Димитрий, Сухотин, Лазаверт едут на Гороховую, к дому № 64, где жил «старец», имитировать его возвращение. Пуришкевич отлучается куда-то. Феликс смотрит на труп – и вдруг труп оживает, Распутин поднимается на ноги, изо рта его хлещет кровь, скрюченными пальцами он хватает остолбеневшего князя за горло, начинает душить. Совершив нечеловеческое усилие (как во сне), Феликс вырывается из лап монстра, бежит наверх, кричит Пуришкевичу: «Он жив!» Вдвоём они бросаются вниз – и застают Распутина ползущим по направлению к двери, что ведёт во двор. Дверь заперта, но что такое замки перед гипнотической силой Распутина? Он открывает дверь и скрывается во тьме декабрьской ночи. Пуришкевич кидается за ним, стреляет: раз, два, три, четыре… Распутин падает, Распутин лежит неподвижно. Он – мёртв. Мёртв? С Феликсом приключается истерика: когда труп внесли в дом и положили на лестнице, Феликс кинулся на мертвеца и стал избивать маклаковским кистенём. Насилу оттащили.

С улицы прибежал городовой: слышал выстрелы. Его успокоили, сказав, что господа напились и стреляли в воздух. Дело чуть не испортил Пуришкевич, вдруг явившийся и закричавший городовому:

– Да знаешь ли, кто я? Я депутат Пуришкевич, и я только что убил Распутина.

Но городовому объяснили, что барин пьян и шутит, и он убрался. Тем временем приехали остальные заговорщики; труп погрузили в машину Димитрия Павловича, отвезли на Острова и спустили под лёд возле Петровского моста. Там через три дня его обнаружила полиция.

Рассказ князя Феликса хорош во многих отношениях – и как беллетристическое произведение, и как опыт устранения демонов, и как сценарий остросюжетного фильма (неспроста именно сие мрачно-эффектное повествование легло в основу экранной версии убийства Распутина)… Один у него недостаток: он от начала до конца не соответствует действительности. Он выдуман. Юсуповское повествование поражает обилием внутренних несообразностей и внешних нестыковок.

Несообразность первая. Повод: Ирина. Князь Феликс (не смущаясь некоторой долей неблагородства, и даже, пожалуй, по-декадентски бравируя им) утверждает, что заманил Распутина в ловушку, обещая ему собственную жену. И тут же сообщает, что Ирины Александровны не было в Петрограде: она спокойно отдыхала в юсуповском имении в Крыму. Странно, не правда ли? Крым в декабре месяце, ветреный и дождливый, не лучшее место отдыха племянницы императора и супруги богатейшего аристократа России. Но – допустим. Допустим, княгиня Юсупова имела странное пристрастие к слякотной крымской зиме. А может, у неё были и другие причины уехать подальше от столицы (то, что её действительно не было в тот день в городе, можно считать достоверно установленным фактом). Но ведь все сведения о месте пребывания такой заметной личности, как княгиня Ирина Александровна, без малейшего труда можно было получить где угодно: у прислуги, в свете, при дворе, не говоря уже о полиции… Распутин располагал каналами для сбора подобной информации. Распутин должен был обладать репутацией поистине невероятно доверчивого человека, чтобы князь Феликс, заманивая его в ловушку, не предусмотрел возможности простой проверки. Рассказывают даже, что императрица Александра Фёдоровна, которой Распутин якобы признался в намерении «свидеться» с княгиней Ириной, высказала удивление: мол, её же нет в столице. И после этого «старец» ни в чём не усомнился. А ведь наведи Григорий Ефимович справки – и вся юсуповская авантюра летела бы к чертям, вместе с её создателем.

Несообразность вторая. Легкость, с которой Юсупов уводит осторожного и подозрительного Распутина от его охраны. У этой темы есть разные – явные и скрытые – стороны, и мы к ней ещё вернёмся. Но в любом случае поразительно, как это всё просто делается: достаточно войти по чёрной лестнице в квартиру усиленно охраняемого «объекта», вывести его на улицу, нахлобучить поглубже шапки себе и ему, поднять воротники, посадить в машину, завести мотор, поехать – и вся охрана сбита с толку. «Ох, рано встаёт охрана…»

Несообразность третья. Участие в деле поручика Сухотина и доктора Лазаверта. Это, поистине, загадочные личности: ни до, ни после убийства Распутина мы не слышим о них ничего. Сам Феликс объясняет их привлечение к убийству немногословно и туманно: «Я часто виделся с поручиком Сухотиным, раненным на фронте и проходившим лечение в Петербурге. Друг он был надёжный». Ничего не скажешь, веские основания для того, чтобы открыть постороннему человеку план опасного политического заговора, привлечь к участию в нём. И с какой целью? Что должен был делать Сухотин? Непонятно. Тоже и Лазаверт. Юсупов пишет: «Пятым в дело мы по совету Пуришкевича приняли Лазаверта». Кто он? Что он? Почему его «советует» Пуришкевич? Что могла значить рекомендация истеричного, неуравновешенного Пуришкевича? Что он должен был делать? Класть яд в пирожные? Но для этого не так уж необходимо участие никому не известного лишнего человека, хотя бы и с докторским дипломом. Констатировать факт смерти? Но обычно убийцы справляются с этой задачей и без участия докторов.

Вообще говоря, непонятен весь состав поименованных Юсуповым участников заговора. Зачем так много? Какова, например, роль Пуришкевича? Что он должен был делать? А великий князь Димитрий? Согласно рассказу Юсупова он играл всего-навсего роль хранителя револьвера, из которого был застрелен Распутин. Маловато для «принца крови». Складывается впечатление, что эти четверо приглашены как зрители на спектакль. Или же, предвидя сказочную живучесть «старца», Юсупов набирал как можно больше соучастников – кто с ядом, кто с револьвером, кто с удавкой?

Кстати – о самом способе убийства. Тут тоже полно несообразностей. Чтобы подсыпать яд в вино и в десерт, не обязательно собирать целый отряд заговорщиков. Потом: цианистый калий есть цианистый калий – если его съешь, то мгновенно умрёшь. Конечно, если принять, что Распутин не человек, а демон, монстр, оборотень – тогда другое дело. Правда, в этом случае непонятно, как и почему его всё-таки удалось убить? Не крест же, в самом деле, тому причиной – крест с распятием, на который засмотрелся Распутин, перед тем, как Юсупов (согласно его же рассказу) разрядил в него великокняжеский револьвер! Будем всё-таки исходить из того, что Распутин – человек. Тогда: ежели он не умер, съев и выпив отравленную еду и выпивку, то значит, никакого цианида калия в еде и выпивке не было. Вообще, вся эта история с попыткой отравления выглядит страшно ненатурально: прямо-таки сцена из немого фильма про злодейства Медичи или Борджиа. Особенно смешно, что Распутин через час после отравления жалуется на недомогание: «Голова тяжёлая и в брюхе жжёт». И Феликс дополняет анамнез: «Лей! – сказал он глухо… Глаза его были тусклы». Смею утверждать: не только цианид калия или натрия, но и ни один из продуктов разложения цианидов не способен вызывать те картинно-кинематографические симптомы (отравленный хватается за голову, сгибается пополам от болей в животе, глядит остекленевшим взглядом), которые приписывает князь Феликс Распутину. Цианид – кровяной яд, он блокирует снабжение тканей организма кислородом, что приводит к мгновенной смерти. Головная боль, безумный взгляд – симптомы отравления алкалоидами; болью в животе мучаются отравленные мышьяком. Князь Феликс рисует картину этаких обобщённых мучений от яда, чтобы страшнее было.

Между прочим, загадочный Лазаверт, нигде и никогда не проявивший себя после декабря 1916 года, не оставил ни слова воспоминаний о своём участии в убийстве Распутина, кроме одного высказывания. Говорят, что уже в конце тридцатых годов он обмолвился, что никакого яда в пирожные и в бокалы, предназначенные для «старца», он не клал. Вот это – логично. И очень правдоподобно. И вся версия Юсупова рушится.

Надо сказать, что вообще антураж и драматургия выписанной Юсуповым сцены убийства поражает картинной ненатуральностью, обилием бессмысленных деталей. Это мрачное подземелье замка; эта потайная гостиная, наглухо изолированная от внешнего мира; игра на гитаре (убийца играет и поёт романсы жертве); распятие на поставце, перед коим замер в задумчивости сверхъестественный старец за минуту до смерти… Книжно это! Киношно! «Он подошёл ко мне вплотную и заглянул в лицо… Я медленно поднял револьвер… Рука напряглась. Я прицелился в сердце и спустил курок. Распутин крикнул и рухнул на медвежью шкуру». И после всего – итоговая нелепость: убитый выстрелом в сердце, ОН оживает, костенеющими руками хватает Юсупова за горло; изо рта ЕГО хлещет кровь; ОН выбирается во двор через запертую дверь, и уже там, во дворе, в зимних потёмках, ЕГО добивают четырьмя выстрелами.

Поверить во всё это – невозможно. Глупость. Проблема оживающих покойников, как мы знаем, легко и просто решается контрольным выстрелом в голову. Вместо того, чтобы «дрожать всем телом», бегать вверх и вниз по лестницам сумрачного дворца, звать Пуришкевича на помощь, Юсупову достаточно было разрядить револьвер в висок или затылок лежащего на полу Распутина – и всё. И никуда бы он не пополз, «хрипя и рыча, как раненный зверь». Да и пальба на улице как-то неправдоподобна. Её должен был услыхать не «один городовой на набережной», как уверяет Юсупов, а весь квартал… Кстати, стенка в стенку с усадьбой Юсупова располагалось здание военно-окружного суда и казармы. Услышать четыре револьверных выстрела в этом отнюдь не шумном углу города – было кому.

В общем, ясно: князь Феликс мистифицирует читателя. Зачем и почему – к этому вопросу ещё вернёмся. Что же выявится в сухом остатке после выпаривания княжеской лжи? Примерно следующее.

Распутин действительно прибыл во дворец Юсупова вечером 16 декабря, действительно, тайно, действительно, без охраны. Там, во дворце, он был убит пятью выстрелами из револьвера. Во дворце в это время находились Юсупов и Пуришкевич (их присутствие засвидетельствовано полицией). Труп Распутина был вывезен на автомобиле великого князя Димитрия Павловича и спущен в прорубь под лёд у Петровского моста. Всё.