Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)

– Самоубийство?! – воскликнула подошедшая к ним Анна. – По-вашему, они и вправду считают, что отец покончил с собой?

– Находясь в состоянии временного помутнения сознания… – начал было дядя Эдвард нежнейшим тоном.

– Этого не может быть! Мама, Стефан, надеюсь, вы тоже в это не верите? Это… это настолько ужасно, что и словами не выразишь!

– Как я уже говорил, на репутации семьи это не отразится…

– Ты же не была на следствии, Анна, не так ли? – тихо сказала ее мать.

– Конечно, не была. Все, что я видела, – это небольшая заметка в «Таймс». Там что-то говорилось о передозировке снотворного, и мы со Стефаном поняли, что произошел какой-то ужасный несчастный случай, не так ли, Стефан? Вот я и спрашиваю вас: почему все считают это самоубийством? Лично меня никто не убедит, что отец…

Анна замолчала, едва не расплакавшись. Все заговорили одновременно:

– Но, дорогая, твой отец всегда производил впечатление несколько…

– Детектив, занимающийся этим делом, ясно дал понять…

– Когда человек оставляет на прикроватном столике такую записку…

– Он не мог случайно откупорить сразу два флакона…

– У меня есть список свидетельств, говорящих в пользу…

Анна, которую, казалось, оглушили все эти громкие возбужденные голоса, повернулась к брату за поддержкой.

– Стефан, надеюсь, ты в это не веришь? Тут определенно произошла какая-то ошибка, и ты просто обязан ее выявить.

Впервые в жизни Стефан ощутил себя главой семьи, эдакой высшей судебной инстанцией для матери и сестры. Что же касается родственников, то они могут не соглашаться с его решениями, но помешать их исполнению вряд ли посмеют. Стефан невольно расправил плечи, словно ощутив на них груз ответственности за судьбу своих близких.

– Совершенно понятно, что это был несчастный случай, – объявил он. – Я так считаю, хотя и не знаю всего того, что знаете вы. Но я сделаю все возможное, чтобы прояснить все детали этого дела. – Он повернулся к какому-то дальнему родственнику, который высказался последним. – Это вы говорили о списке доказательств, связанных с расследованием?

– Я. Он опубликован в местной газете. Практически полицейская стенограмма. Правда, журналисты допустили несколько ошибок в фамилиях, но для их уточнения можно заглянуть в другую газету. Они все у меня есть. Я, видите ли, собираю вырезки из различных газет.

– Прекрасно. Надеюсь, вы позволите мне с ними ознакомиться? И желательно побыстрее…

– Договорились. Пришлю их вам сегодня же вечером.

– Благодарю.

– Только прошу после прочтения вернуть эти материалы.

– Верну, не беспокойтесь. Если они так уж вам нужны.

– Даже очень. Я коллекционирую документы по истории этого края. Хотя собрал пока очень немного…

– Понятно…

– Не хотелось бы вмешиваться не в свое дело, мой мальчик, – сказал дядя Джордж, который большую часть своей жизни только и делал, что вмешивался в чужие дела. – Но не кажется ли тебе, что в данном случае разница между самоубийством и несчастным случаем в полпенни?

– Совсем нет разницы, я бы сказала, – с сарказмом заметила кузина Мейбл.

Дядя Эдвард одними губами произнес уже неоднократно повторенную им короткую фразу – «пятно на репутации».

– Возможно, вы правы, – устало произнес Стефан. – Просто я совершенно этого не ожидал. Однако меня интересует, кто, что и кому сказал и почему это появилось в газетах. Это наше дело и не имеет к широкой публике никакого отношения.

– Зато для нашей семьи разница между самоубийством и несчастным случаем очень существенна, – твердо заявила Анна и посмотрела на мать. Элинор сидела в кресле, положив руки на колени, всех слушала, но ничего не говорила.

Потом неожиданно поднялась с места, словно устремленные на нее взгляды и обращенные к ней слова напомнили о чем-то важном.

– Прошу меня извинить, но мне необходимо перед обедом ненадолго прилечь, – пробормотала она. – Кстати, советую Анне сделать то же самое. Путешествие, несомненно, было очень утомительным. А ты, Стефан, покажи Мартину, где у нас можно вымыть руки…

Оставшиеся родственники отлично поняли намек и в скором времени покинули дом шумной нестройной толпой. При этом все чувствовали в душе разочарование из-за того, что их не сочли нужным пригласить на обед. Только дядя Джордж не испытывал по этому поводу никаких неприятных эмоций и, усаживаясь в машину, потирал руки в предвкушении возвращения домой, где сможет наконец переодеться в удобную одежду и съесть домашний обед, приготовленный кухаркой. К его большому удовольствию, вопрос о материальной поддержке Элинор на этом вечере не всплыл, из чего следовало, что его можно отложить на неопределенное время.

Глава 4 Завещание дядюшки Артура

Пятница, 18 августа

Обед оказался куда более жизнерадостным мероприятием, нежели можно было предположить. Возможно, благодаря отсутствию родственников. По крайней мере миссис Дикинсон почти удалось превратить его в совершенно нормальное семейное застолье. Избавленная от саркастических реплик Джорджа и навязчивых попыток Эдварда заставить ее улыбнуться, Элинор, казалось, смогла вернуть присущее ей доброжелательное расположение духа и на протяжении всего вечера поддерживать приятную беседу, старательно избегая касаться больной темы, хотя последняя, подобно траурной завесе, присутствовала в сознании каждого из обедающих. Стефан и Анна не могли отделаться от ощущения, что, как ни странно, обед прошел в значительно менее напряженной обстановке, чем это бывало, когда во главе стола сидел хозяин дома.

Однако когда после обеда все перешли в гостиную, поведение миссис Дикинсон изменилось. Ее лицо помрачнело, она с раздражением посмотрела на принесшую кофе горничную, давая понять, что ждет, когда та покинет комнату. Когда горничная наконец вышла из гостиной, Элинор шумно вздохнула, нервно пригладила волосы и начала:

– Стефан, мне нужно обсудить с тобой кое-что важное. Нет, не уходите, Мартин. Это дело касается всех нас, а я уже считаю вас членом семьи. Итак, недавно я получила от Джелкса, адвоката вашего отца, письмо, которое вызвало у меня беспокойство. Я не показала его Роберту, поскольку это его не касается. Я считаю, что этим придется заняться тебе, Стефан.

Элинор взяла с кофейного столика письмо, но не передала его Стефану, как он рассчитывал, а продолжила свою речь, держа письмо в руке.

– Но для начала я хочу кое-что объяснить, – сказала она. – Надеюсь, вы все в курсе, какое странное и, не побоюсь этого слова, несправедливое завещание оставил дядюшка Артур?

– Разумеется, – чуть ли не хором ответили Стефан и Анна.

– Вы понимаете, о чем я говорю, Мартин?

Мартин сразу же перевел взгляд на Анну и осведомился:

– А должен?

Стефану в этот момент он показался еще более туповатым и недалеким, чем прежде, что отнюдь не улучшило его настроение.

– Возможно, и нет, – терпеливо ответила Анна. – Помнится, я хотела рассказать тебе об этом во всех деталях, но, боюсь, так и не собралась. Дядюшка Артур…

– Возможно, будет лучше, если все объясню я, – прервала ее мать. – Итак, Артур Дикинсон, являвшийся старшим братом моего мужа и единственным по-настоящему богатым членом семьи, умер в прошлом году. Будучи холостяком, он оставил после себя значительное состояние, которое разделил в равных долях между своими братьями, Леонардом и Джорджем, а также детьми Тома и его сестры Мэри. Дети Тома и Мэри – те самые кузен и кузина, которые, помимо прочих, присутствовали сегодня на поминках. У нас довольно большая семья, о чем, думаю, Анна рассказала вам.