Самоубийство Земли
Шрифт:
Дом Медведкина ей удалось миновать незамеченной. Правда, подходя к нему, она едва не столкнулась с Петрушиным, но сумела вовремя ускользнуть за угол.
«Только с ним мне еще не хватало встретиться», — Мальвинина снова улыбнулась.
Дворец Великого Командира был все ближе, ближе. Она еще не видела его, но знала точно: вон за тем домиком поворот, потом еще, а потом…
Она почувствовала на себе дыхание могучего красавца Дворца, дыхание чего-то величественного и недосягаемого. Казалось, там, в этом сказочном огромном доме, и жизнь совсем
«Интересно, сколько там комнат? — подумала Мальвинина. — Вот бы погулять по всем».
А вокруг: ни шороха, ни звука, ни даже легкого дуновения. Величественный силуэт Дворца на четырех ножках посреди тишины.
Пересекая дворцовую площадь, Мальвинина машинально поправила прическу. Руки ее предательски дрожали.
У самых ворот Дворца ее остановил странный звук — казалось, кто-то перекатывает камешки в пластмассовой коробке: то храпела дворцовая охрана, и звук этот обозначал — проходи любой, кто хочет.
Мальвинина слегка толкнула ворота, они раскрылись с легким и, разумеется, зловещим скрипом.
Через мгновение она уже вошла в дворцовые покои. Здесь было темно и душно, как под одеялом. Но Мальвинина знала все дворцовые переходы так хорошо, что ей не нужен был свет.
Шаг. Еще шаг. Еще один.
Жалобный стон сотряс огромный дом, и снова все стихло. Видимо, кто-то из охранников или лакеев застонал во сне. «Что снилось бедному солдату?» Впрочем, сейчас Мальвинину это абсолютно не интересовало. Да и вообще не интересовало.
Шаг. Еще один. Еще шаг.
Скрипнула половица. Звук показался пугающе громким. Мальвинина замерла — ей почудилось, будто за ней кто-то идет. Оборачиваться не было сил. Она замерла в ожидании чего-то ужасного.
Однако оно не наступило. Мальвинина перевела дыхание.
Шаг. Еще шаг. Еще один.
Наконец, подошла к нужной двери, глубоко вздохнула, собираясь с духом…
Безголовый бросился ей навстречу. Но вдруг остановился и оглядел ее с головы до ног, словно не веря в ее приход.
— Господи, — прошептал он. — Как же я ждал тебя, чуть с ума не сошел.
Мальвинина нагнулась и поцеловала Великого Командира. Поцелуй был долгим и возбуждающим.
Потом она поглядела на него — не то удивленно, не то восторженно — и сказала:
— Ты знаешь, я когда иду сюда, каждый раз ужасно волнуюсь. Мне кажется иногда, будто я делаю что-то очень-очень плохое, и меня за это могут наказать.
«Ты не так уж далека от истины, — усмехнулся Безголовый. — Если бы кто-нибудь узнал, что к Великому Командиру приходит плюшевая — тебе бы не поздоровилось».
Но вслух Безголовый ничего не сказал.
Мальвинина совсем уже собралась спросить, чего это он усмехается, как вдруг Безголовый подпрыгнул, наклонил ее голову, и впился губами в бледные, но крашеные губы.
За окном начинался рассвет.
Его рука сама нащупала вырез, скользнула по груди. Не отрывая губ, он начал расстегивать платье и, когда добился
желаемого и платье упало на пол, — страсть захлестнула Безголового.Они рухнули на широкую постель и стали кататься по ней, теряя остатки одежды.
Его руки обвили толстую шею Мальвининой с такой силой, что, казалось, еще мгновение и задушат. Мальвинина вскрикнула. Безголовый приподнялся на руках и посмотрел на нее сверху вниз. Грудь Мальвининой колыхалась, как… Ах, она так здорово колыхалась, что не требовала никаких сравнений! И Безголовый упал на нее.
Он не торопился, оттягивал то мгновение полного счастья, когда весь мир исчезнет и останется только восторг. Ему нравилось, что он может запросто управлять и собственным желанием и этим прекрасным женским телом. Он улыбался. Пожалуй, только в эти минуты ухмылка на его лице растягивалась в широкую счастливую улыбку.
— Звереныш мой, — ласково прошептала Мальвинина.
Безголовый стиснул зубы, почувствовал, что страсть перестает ему подчиняться, задохнулся… Мощный, почти звериный крик сотряс Дворец.
Они лежали рядом, тяжело дыша, и рука Безголового лениво поглаживала ее тело.
— Послушай, — Мальвинина приподнялась на локте, подперла рукой белокурую голову и посмотрела на Безголового тем единственным взглядом, каким могут смотреть женщины в те минуты, когда ощущают над мужчиной свою полную власть. — Ты любишь меня?
— Дорогая, — банально ответил Безголовый и банально притянул Мальвинину к себе.
Но Мальвинина банально отодвинулась — ей и вправду было не до этого. Она обиженно скривила губы и томно произнесла:
— Отчего же ты не хочешь, чтобы я всегда была рядом с тобой? Я могла бы жить во Дворце, считалась бы служанкой, или, я не знаю, кухаркой, лакейкой… Да какая разница, кем считаться, лишь бы жить во Дворце! — Она провела пальцем по безволосой груди Безголового. — Здесь такие широкие коридоры, столько комнат, вообще так много интересного…
Настал черед отодвигаться Безголовому.
— Ты же знаешь — это невозможно, — вздохнул он.
— Ну почему? Почему? — Мальвинина даже руками всплеснула, чтобы получше выказать свое непонимание. — Наоборот, это было бы очень демократично: у тебя во Дворце — плюшевая. Ты бы всем показал… показал бы всем, что… Не притворяйся! Ты прекрасно понимаешь, чтобы ты всем показал! Все бы увидели, какой ты хороший, добрый. Разве тебе не хочется, чтобы тебя любили и твои солдаты и мы, простые плюшевые?
— Любить надо в постели, в государстве надо властвовать, — пошутил Безголовый и расхохотался собственной шутке.
Но Мальвинина его радости не поддержала.
Надо сказать, Безголовый не привык, чтобы его о чем-нибудь просили, не был натренирован в искусстве вежливого отказа, и поэтому просьбы Мальвининой его сильно раздражали. Он хотел бы перевести разговор на какие-нибудь более безопасные рельсы, но Мальвинина уже пододвинулась к нему, и он почувствовал прикосновение ее огромной груди.