Самозванцы. Дилогия

– Ну ладно, – одобрительно буркнул Пилсудский. – Это тоже неплохо. Но настоящая драка начнется сейчас. Вы готовы к боям за Великую Польшу?

– Готов пан… маршал, – отчеканил Янек. – Ще Польска не сгинела.

– Это хорошо. – Пилсудский как-то приосанился. Его походка стала похожа на строевой шаг. – Кстати, вашего оптимизма по поводу Германии я не разделяю. Коммунисты, если они победят, скорее всего, договорятся с Петроградом и ударят нам в тыл.

– Это возможно, но мне почему-то кажется, что этого не будет. Скоро начнется путч немецкого офицерства, к которому примкнут обиженные революцией мещане и крестьяне. О тех ужасах, которые творятся в Советской России, здесь ходят легенды, так что народная поддержка армии гарантирована. Путчисты разобьют красных. А Антанта, разумеется, не позволит путчистам создать крепкое государство и сильную армию. Условия мирного договора очень жесткие. Так что мы Германии можем еще лет пятнадцать не опасаться.

Пилсудский удивленно посмотрел на Янека.

– Меня всегда удивляли ваши предсказания и то, с какой уверенностью вы пророчите. А еще больше – с какой точностью. Вы что, провидец?

– Нет, я просто тщательно анализирую ситуацию, пан маршал. С вашего позволения, к гостинице мы уже подошли. – Янек указал на здание небольшой гостиницы.

– Что ж, покажите мне мой номер, пан капитан, – усмехнулся Пилсудский.

– Вы ошибаетесь, я поручик, – поправил его Янек.

– Я никогда не ошибаюсь в таких вещах, – надменно ответил Пилсудский. – Мой офицер для поручений должен иметь достойное звание. С этой минуты можете считать себя капитаном Войска польского.

ГЛАВА 31Последняя попытка

Ледяной ветер гнал снег по заледеневшей глади залива. Город Гельсингфорс, а вернее, Хельсинки казался вмороженным в землю, припаянным к глыбам гранита. Чигирев плотнее закутался в шубу и уверенно зашагал к президентскому дворцу.

"Последняя попытка, – твердил он себе. – Второго шанса не будет. Действуй, или можешь считать все годы, проведенные в этом мире, напрасно потраченным временем".

К удивлению Сергея, Маннергейм принял его достаточно быстро. Всего через полчаса историк уже стоял перед первым президентом Финляндии.

– Поздравляю вас с избранием, господин президент, – церемонно сказал Чигирев, останавливаясь в центре кабинета.

– Благодарю вас, присаживайтесь. – Маннергейм тепло улыбнулся гостю. Значительно теплее, чем обычному посетителю.

"Хороший знак", – решил Сергей. Он опустился в кресло для посетителей, мельком отметив для себя, что президентский стол по-прежнему украшает портрет Николая Второго.

– Как видите, ваше высокопревосходительство, все, что я вам предсказывал, сбылось.

– На удивление точно. Я уж начинаю думать, не продали ли вы душу дьяволу за этот дар предвидения, – пошутил Маннергейм.

– К сожалению, нет.

– Почему "к сожалению"?

– Потому что, продавая душу дьяволу, я потребовал бы более высокой платы. Например, освобождения Петрограда от большевиков.

– Видит Бог, я тоже пошел бы на это, – помрачнел Маннергейм. – Разумеется, все наши планы остаются в силе. Вы снова назначаетесь моим советником по вопросам связей с Россией.

– Этого мало, ваше высокопревосходительство, – перешел в наступление Чигирев. – Надо действовать, и немедленно. Красная армия растет и укрепляется с каждым месяцем. Уже сейчас наше выступление будет для советской власти ударом тяжелым, но не смертельным. А ведь еще в апреле и мае мы могли бы прихлопнуть ее за месяц. Промедлим – и окончательно упустим шанс.

– Так-то оно так, но нельзя забывать о международной обстановке. Как ни крути, а это все же выступление против сопредельного государства. Государства, с которым у нас установлены дипломатические отношения!

– Ленин признал независимость Финляндии, потому что опаснее всего для него на тот момент было наступление вашей армии на Петроград. Он – гений политической игры. Международные договоры для него ничего не значат. Ленин заключает их, когда ему надо обезвредить противников, и с легкостью нарушает, когда они перестают быть для него выгодными. Посмотрите, какой самоубийственный мирный договор он заключил в Бресте. Но стоило немцам проиграть войну – и Красная армия как ни в чем не бывало движется на запад.

– Я это понимаю, – буркнул Маннергейм. – Но мы как-то должны будем объяснить мировой общественности наши действия.

– Это не проблема. Англия, Франция, Северо-Американские Соединенные Штаты и Япония уже вовсю проводят интервенцию. В России творятся массовые убийства в нарушение всех международных норм. Там царит террор. Имущество людей конфисковывается без суда и следствия. Найдите любого финна, которого большевики лишили собственности или убили в России, – и повод готов. Если хотите, я как член бывшего Временного правительства, незаконно свергнутого большевиками, обращусь к вам с просьбой ввести войска в Петроград и обеспечить законность. Подберу целый комитет из уважаемых людей России, бежавших в Скандинавию, который обратится к вам с просьбой освободить Петроград.

– Это неплохо. Обязательно этим займитесь. Формальное прикрытие нам потребуется.

– Считайте, это уже сделано. Такой комитет уже имеется в Стокгольме. Я создал его, пока вы были не у дел. Его возглавляет бежавший из Петрограда профессор Игнатов. Он многим мне обязан.

– Комитет должны возглавить вы.

– Хорошо, возглавлю я.

– Но это полдела. Нам еще надо объяснить народу Финляндии, почему он должен лить кровь в интересах чужого государства.

– Русский коммунизм представляет угрозу для всего человечества и прежде всего – для сопредельных стран. Нужно развернуть широкую кампанию в пpecce и показать, насколько коммунизм агрессивен. Мы должны дать понять финнам, что коммунисты не ограничатся одной Россией и их нападение на Финляндию – это только вопрос времени. При необходимости я могу помочь организовать такую акцию.

– Отлично. Обязательно займитесь этим. Но здесь, в отличие от Стокгольмского комитета, вам лучше оставаться в тени. Кампанию в прессе против коммунизма, формально, должны проводить только этнические финны и шведы, чтобы не было заметно русской заинтересованности.