Самозванец поневоле

– Прекрасный сегодня вечер, n'est-ce pas[1]?- улыбнувшись, ответила она.

Гарст глупо осклабился: последняя её фраза ввела его в ступор. Он не знал ни слова, ни на каком из языков, да и выучить не смог бы.

– Как жаль, что я не видела вас до сих пор. Наверное, something had changed[2]...

Она, казалось, с непривычки путала родной язык с теми, на которых её приходилось говорить все эти три года: графиня знала в совершенстве много языков.

– Я два года назад взошёл на престол, вы тогда, очевидно, уже путешествовали,- Гарст надеялся, что это было в тему. Главное, чтобы графиня не додумалась вставить предложение полностью не на дельсинском.

– Oh, well, good luck, your Majesty[3], - Лидетта иронично усмехнулась, вновь присела в реверансе и уплыла в гущу толпы.

Самозванец выдохнул спокойно - наконец-то она от него отстала.

Вскоре официальная часть бала закончилась, и объявили танцы. Гарст не находил подобные развлечения интересными, к тому же в горле давно пересохло, но не от нехватки воды, а от жажды вина.

Он быстрыми шагами шёл по коридору в свою комнату, но по дороге наткнулся на Лидетту. Она сидела на кушетке рядом с окном и недовольно потирала отдавленную ногу.

– Что за бескультурье! Такой почтенный герцог, а танцевать нормально не могут. В том же Пайвере за такое в три шеи из высшего общества вытолкали, das ist ehrlich[4]!- пожаловалась она, взглянув на Нистианда,- Вам тоже не нравится, как здесь устроены балы?

– Да,- юноша пожал плечами,- я нахожу более привлекательным уединение.

– So do I. В уединении рождается пища для размышлений, isn`t it[5]?- она задумчиво посмотрела на него.

– Простите, а вы не могли бы поменьше бросаться иностранными словами? Мне очень сложно понять смысл ваших фраз.

– Вы - король, и не можете понять смысл иностранных слов?- Лидетта удивлённо подняла брови,- Incroyablement[6]!

– Я очень тороплюсь к себе,- Гарст поспешил оторваться от нежелательного разговора - ему всё сильнее хотелось вина,- извините, но я не могу разговаривать.

– Отчего же? Я думаю, нам будет интересно вдвоём. Вы - человек неглупый, как я вижу...- графиня надела на свою ножку снятую туфлю на невысоком каблуке и вскочила вслед за Нистиандом.

– Вы ошибаетесь, миледи.

Она отправилась вслед за королём. Этот человек что-то хотел скрыть от неё, а пытливый разум девушки не позволил бы этому свершиться. К тому же одной было ужасно скучно: на балу находился отец Лидетты, который считал, что дочери срочно надо было выйти замуж, причем, чем знатнее жених, тем лучше. Поэтому в его присутствии девушке приходилось общаться с надутыми невежественными снобами. А здесь был необычный король со своей скрытностью.

– Вам лучше уйти,- они уже стояли в дверях покоев Нистианда. Гарст сглотнул вязкую слюну в предвкушении глотков кисловатого пьянящего напитка из винограда, но Лидетта всё не уходила, а пить при ней он откровенно стеснялся,- Я не смогу больше поддерживать с вами разговор, а то, что будет происходить здесь со мной - зрелище отнюдь не приятное.

– Я не брезглива,- уверенно отрезала графиня,- Позвольте мне остаться, ваше величество!

Гарст только вздохнул, пропустил её в комнату, запер за собой дверь и подошёл к столику у кровати.

– Присаживайтесь, не бойтесь,- он указал на кровать, протягивая руку к кувшину на столе,- когда вам наскучит моё общество, просто попросите солдата, что стоит здесь неподалёку, и он откроет вам.

После этого юноша снял дорогую мантию и пиджак, оставшись в одной широкой рубашке с кружевными манжетами и воротником и чёрных брюках, приложился к горлышку кувшина и большими глотками стал пить кроваво-красную жидкость. Капли потекли по подбородку, испачкав воротник рубашки.

Поначалу Гарст ещё мог поддержать разговор, но, прикончив первый кувшин, стал запинаться и произносить какой-то бред заплетающимся языком. Но на одной бутылке юноша не остановился. Под столом у него оказался небольшой склад ещё не тронутых бутылок, кувшинов и амфор с крепкими напитками.

Вскоре парень полностью потерял способность нормально мыслить. Он, неразборчиво бормоча, катался по полу. Ошарашенная Лидетта сидела на кровати, поджав ноги, и смотрела, как в молодом короле теряется всё человеческое. Пару раз Нистианда вырвало на дорогой ковёр, один раз он попытался пристать к девушке с неприличными предложениями, но тогда графиня деликатно отстранила его от себя: ублажать пьяного ей совершенно не хотелось. В конце концов, поняв, что это продлится до утра, а то и дольше, и делать здесь особенно нечего, Лидетта тихонько удалилась.

Охранник, который дремал неподалёку от двери в комнату, в отдельной каморке, по просьбе девушки вышел и открыл ей выход в коридор.

– Merci[7],- поблагодарила Лидетта и спросила,- А вы что делаете в покоях короля?

– Я обязан сторожить выход, чтобы его величество, будучи пьяным, не вышли за пределы их покоев. Позор той стране, в которой пьяный король пугает иностранных гостей! Но и оставлять его величество одних взаперти нельзя: госпожа Тайрина не желают, чтобы господин Нистианд скончался от несчастного случая, а от вина с человеком может случиться всякое.... Вот так-с, ваша светлость.

– Clear[8],- графиня присела в реверансе,- Ещё раз спасибо.

Потом она отправилась к отцу, которому, в качестве оправдания своего долгого отсутствия, рассказала, как разговаривала с королём в его покоях, утаив при этом, в каком виде тот перед ней предстал.

Глава пятая

Графиня решила остаться во дворце на два месяца, заявив, что "её опыт, приобретённый во время путешествий, будет полезен здешнему обществу". Отец не возражал: Лидетта лучше него была подкована в политике и могла принести свежие веяния в этот затхлый мир, при этом найдя достойного жениха.

Но сама графиня осталась тут из-за тайны, опутавшей личность короля. Нистианд не выходил из своей комнаты уже три дня, и все три дня обходился без пищи. Иногда его охранник высовывался наружу, и Лидетта уже успела пообщаться с ним. Условия, в которых жил венценосный затворник, привели её в ужас.

Еду ему никто не приносил: когда заканчивалась выпивка, Нистианд сам спускался вниз на кухню потайным ходом; там его и кормили. Навещали его только тогда, когда юноша не приходил дольше недели. В спальне всегда был бардак: валялись осколки посуды и мебели, а пол был заблёван и загажен пролившимся вином и прочими жидкостями. Поэтому на четвёртый день, когда всё тот же солдат сообщил, что у Нистианда кончилось вино, Лидетта сама решила навестить несчастного.

Гарст мучительно отходил от похмелья: жутко болела голова, во рту пересохло так, что едва ворочался язык. К тому же он был очень голоден: все четыре дня у юноши не было ни крошки во рту, а возмущения желудка он гасил большим количеством вина. Все кувшины, до которых Гарст мог дотянуться, оказались пусты, а вставать было очень тяжело. Когда он нащупал ногами пол, сползая с постели ("Интересно, как я умудрился заснуть здесь, а не под столом или у шкафа?"), и встал, перед глазами поплыли круги, он парень покачнулся и оперся о столбик кровати. Пара неверных шагов далась ему с большим трудом.