Самозванец
Шрифт:
– Нет, - не поддержал Малфой, - я домой поеду!
В аудитории, где традиционно проводились пары по защите от темной магии, уже сидели гриффы. Через две минуты прибыл и директор. Все поприветствовали профессора вставанием.
Дамблдор уже три недели учил детишек создавать патронуса. Научились все, кроме Барти Крауча.
– Экспекто Патронум - беломагическое заклинание, включающее эмоциональный компонент. Вам, Крауч, надо не злиться, что у вас не получается, не завидовать соученикам, не думать, что без патронуса вы получите четверку за год, а прочувствовать ваше самое счастливое
– Никогда.
– А зачем ему? У него тааакой патронус...
– сказал Сириус.
– Сегодня все часы, отведенные программой на изучение патронуса, заканчиваются, на следующей паре будет новая тема, а поэтому я вам, Крауч, ставлю два. С правом пересдачи, но не думаю, что у вас, Крауч, когда-нибудь получится. Вы же, Крауч, дуб дубом. И не делайте такое самоуверенное лицо, Крауч, «я всех подимперю». Потому что есть два вида нежити, не поддающиеся Империусу - боггарты и дементоры. Боггарта мы убиваем Ридикулусом, дементора отгоняем патронусом. Вот нападет на вас, Крауч, дементор. Пока вы будете размахивать у него перед носом палочкой и кричать: «Империо!», он...
– Дамблдор прицокнул языком.
Барти побрел на обед. В дверях столовой стояли гриффы: Поттер и Эванс целовались, загородив обнимающимися телами проход, а вокруг дежурили Петигрю, Люпин и Блэк.
– Дайте пройти!
– сказал Барти.
– Завидно?
– спросила Эванс.
Поттер подхватил:
– С тобой только дементор целоваться захочет...
– Слышал, что Дамб сказал? Дементор при виде тебя от радости целоваться полезет!
– крикнул Сириус.
Густо покраснев, Барти уселся рядом с Беллой. Сердце колотилось. Он вцепился в вилку, пытаясь сломать. Белла не смотрела на него, спрашивая у соседа слева:
– Рудольф, что ты чувствовал, когда в меня превратился?
– Зелье тошнотное, а трансформационные боли - думал, отравили, умираю!
– А ты был настоящей девушкой? Ну, если раздеть.
– Что ты пристала, Белла? Перед всем классом унизили, в женщину превратили...
– Так это ж хорошо. Ты ходил в моем теле, теперь ты так близко знаешь меня, как я себя! Барти! А это воспоминание может стать твоим патронусом!
Крауч поднял голову от тарелки и с полным ртом, брызгая слюной, завизжал:
– А ты злорадствуешь, что у меня не получается, да?! Я не могу!
– А ты держись за крестик и читай «Отче наш», - предложил Рудольф.
– У меня нет крестика. Меня не крестили. Папаша - убежденный атеист!
– Так давай мы тебя покрестим! Крестной мамой буду я, а крестным отцом - Рудольф.
– Белла обняла своего парня за шею: - Ну давай с тобой ребеночка заведем! Пока не своего, крестничка!
После обеда они препроводили Барти в слизеринскую ванную. Рудольф скрутил крестик из проволоки, Белла наполнила огромную глубокую ванну и провозгласила:
– Крестится раб божий святой водой и крестом животворящим.
– крестообразно помахала проволочным изделием перед Бартиным носом и нацепила ему на шею.
– Крестной матерью нарекаю себя, а крестным твоим отцом - раба божьего Рудольфа. Да спасет и сохранит тебя святой Варфоломей. Во имя отца и сына и святого духа.
Белла и Рудольф схватили Барти за шиворот и окунули в ванну. Буль-буль, пузыри - Барти пытался вырваться, но Белла с Рудольфом поднажали, и Барти кувыркнулся в ванну, обрызгав их. Буль-буль, Барти вынырнул, моргая слипшимися ресницами, перевесился через край ванны и потянулся к Рудольфу, но тот с хохотом отскочил:
– Ну ты там поплавай, а мы пошли...
– Пока, Барти!
– помахав ему рукой, Белла ретировалась.
Мокрый Барти в отяжелевшей, липнущей одежде, орошая пол потоками воды, выпрыгнул из ванны и погнался за парочкой, но Белла с Рудольфом заскочили в комнату и заперлись, хихикая изнутри.
* * *
Плакса Миртл висела под потолком в женском туалете. Открылась дверь и, на ходу целуясь, прибыли Поттер и Эванс.
– Она на нас смотрит!
– отдуваясь, произнес Джеймс.
– Я стесняюсь!
– Ныряй в унитаз, - распорядилась рыжая.
Миртл показала ей средний палец.
– Что ты здесь вообще делаешь?
– Гнездо себе вью, - ответила Миртл и разлеглась на трубе.
А Поттер необычно отреагировал. Он сказал:
– Акцио чУмодан!
В руках анимага материализовался чемодан из драконьей кожи.
– Бандаре Спиритус!
Миртл грохнулась в подставленный чемодан. Поттер применил заклятие связывания привидений! Миртл задергалась внутри, пытаясь просочиться сквозь стенку, но заклятие не выпускало. Она съежилась на дне чемодана и сложила ладошки под щеку.
– Ах, Джимми, я буду так скучать! Я тебя очень-очень люблю.
– Ну, жду в гости летом!
– Пошли собирать вещи. Вытряхивай из чУмодана привидение, и на выход.
Палочка анимага звякнула об замок чемодана, но Поттер передумал.
– Я знаю, что делать! Во всем Хогвартсе всего два таких дорогих чУмодана - у меня и у… Заметила, у кого?
– Нет.
– У чокнутого Барти! Давай ты отвлечешь его внимание, а я быстренько подменю чУмоданы. Прикинь, как Крауч обрадуется - приедет домой, откроет чУмодан, а там привидение. Ха, ха, ха, ха!
Поттер и Эванс направились в гриффиндорскую гостиную, на ходу обмениваясь приветствиями-прощаниями с прохожими. Оттуда Поттер смотался в пацанячью спальню за своими шмотками, уложив их в большой рюкзак, после чего поднял в воздух заклинанием этот свой рюкзачище, чемодан своей рыжей пассии и чемодан, в котором ехала Миртл, и всё это добро картинно поплыло по воздуху впереди вышагивающих под ручку гриффиндорцев. Все собирались, прощались, сталкивались в спешке.
Джеймс и Лили спустились в холл. Мановением палочки Поттер приземлил багаж, огляделся, выискивая глазами Крауча.
По холлу летала полупрозрачная серебристая гарпия с девичьим лицом, волосами-змеями, длинной шеей и голыми грудями. Народ восхищался. Люциус направлял полет гарпии, дирижируя палочкой, и разглагольствовал:
– Feci quod potui, faciant meliora potentes… <4> Я думаю, что у меня такой патронус из-за того, что в моей палочке магическое ядро - коготь гарпии.
– он простер руку, и гарпия села на его кулак.
– Соколиная охота! Самое дорогостоящее развлечение благородных лордов-феодалов...