Самый длинный месяц

Цена Победы.

Сегодня ночью мы организовали караван. «Странник» со мной, Уралом и Пчеломаткой. За нами - восемь орбитальных крепостей, три из них состыкованы с тремя буксирами, остальные пять – каждый с двумя буксирами и двумя большими грузовиками. Замыкали караван «Стерегущий» (Кузнец) и «Александр» (Лука). Опытных пилотов не было вообще. Было 29 пилотов межзвёздных космических кораблей в ранге «Триумфатор» (включая меня), собранных со всей России и Арабеллы, и которые до сего дня выполняли роль инструкторов. Но все - неопытные. И было двадцать девять кораблей, сцепленных с восемью орбитальными крепостями. Управлять тягой каждой сцепки (крепость-буксиры-грузовики) нужно было синхронно, ибо скорости были космические, а тяга – невероятной мощности. Человек даже с высокими игровыми характеристиками на такую координацию не способен. Рассинхрон в милисекунды и ньютоны – и все летят по неопределённым траекториям с варп-скоростью. Поскольку техническое руководство было на мне, я решил, что координировать каждую сцепку будет ИскИн орбитальной крепости, которого в свою очередь будет контролировать пилот-«Триумфатор». Таким образом, нам на тягачи не хватало девять специалистов ранга «Триумфатор». Пришлось сажать менее продвинутых пилотов. Всех артиллеристов и ракетчиков рассадили на орбитальные крепости, и они начали их осваивать, не обращая внимание на нашу работу. Команда Урала распределилась на оба эсминца. Около двух часов ночи я переслал инфопакеты всем сопричастным (ИскИнам и пилотам) и первым ушёл в варп-движение.

– Иди, отдохни. Я буду на вахте. Всё равно два часа о них ничего не будет известно, - Урал оценивающе посмотрел на меня.
– Это приказ. Гоги можешь оставить – я покормлю.

Я сомневался в том, что смогу уснуть, но вырубился сразу, как лёг в противоперегрузочную капсулу. И сразу же меня разбудили.

– Чубака, мы вышли из Варпа. Иди в рубку, - это Урал из интеркома.

– М-мы з Вар-р! Д-ди рпк! – это отбойный молоток на моей спине.

Я примчался в рубку. Из Варпа выходили орбитальные крепости:

– Пятая… Шестая… Седьмая… Восьмая… Эсминцы… Все!.. Первый этап мы прошли без потерь, – у меня отлегло на сердце.

– Не кажи «Гоп!»…

– Не буду.

В интерфейсе мелькнуло уведомление о новом навыке, но я, привычно смахнул его с экрана, не читая.

Дальше мы спланировали следующий шаг. Меняем сцепки: на каждой орбитальной крепости перед проходом через червоточину должно быть по шесть буксиров. Таких сцепок будет всего три – буксиров всего девятнадцать. За червоточиной сцепки расстыкуются, и буксиры возвращаются за следующими тремя крепостями. И так по кругу. «Странник» с Пчеломаткой пойдёт первым и поманит за собой крепости. Я уже был готов отдать приказ, но Урал внёс коррективы:

– «Стерегущий» и «Александр»! Идёте головным боевым охранением. Следом «Странник». Следом, - он сверился со списком, - «Мартиша», потом «Гюльчитай», потом «Иванка». Вопросы есть? «Стерегущий», пошёл! «Александр», пошёл!

Как только «Александр» растворился в зеве червоточины, я двинул «Странник» за ним. Восемнадцать минут. Мы ходили этой червоточиной многократно. Раньше минуты шли быстрее. Уже перед исходом восемнадцатой минуты меня пронзила холодная игла:

– Урал! Там идёт бой!

– «Предчувствие»? – он всё понимал на лету.

Мы вывалились в космос. «Александр» и «Стерегущий» стояли перед червоточиной, прикрываясь щитами, сбивали ракеты и стреляли в ответ. На них надвигалась махина крейсера. А вокруг мельтешила всякая мелочь – истребители, фрегаты.

– Кузнец! Лука! Манёвр уклонения!

«Стерегущий» вдруг вспыхнул сверхновой звездой, ослепив камеры визуального контроля, и его метка исчезла с тактического монитора.

– Урал – Луке! Засада аллагидов! Уходите в червоточину! Я прикрою!

– По червоточине идёт орбитальная крепость! Не пройдём! Манёвр уклонения! Урал, лазерные пушки! – Я повёл «Странника» резко вбок, включив силовые щиты на максимум. «Странник» не обладал манёвренностью и форсажем боевого корабля, но щиты имел неплохие. А лучше было бы наоборот. Потому что первый же залп крейсера снял с нас всю защиту. Следующий залп должен был покончить с нами и не очень быстро убегающим «Странником». Я уже, кажется, «видел» прилёт – мне помогало его увидеть «Предчувствие опасности». «Четыре»… «Три»… Вот на цифре «три» перед едва прозревшими камерами визуального контроля и появилось какое-то массивное тело. Вероятно, ещё одна сверхновая, судя по вспышке.

С тактического экрана исчезла отметка «Александра».

Я в холодной решимости повёл «Странник» на таран крейсера, ибо ни защиты, ни другого действенного оружия против крейсера у нас не было. Но «Странника» непреодолимо потащило вбок – это из зева червоточины родилась «Мартиша», и Правило Гравитационного Запрета отодвинуло всех от черты входа/выхода. По Статуэтке Муравья пробежало несколько полос. Через мгновение на тактическом мониторе от отметки «Мартиши» понеслись пунктиры ко всем красным (вражеским) отметкам. Пунктиры упирались в отметки, и те исчезали. Последней исчезла отметка крейсера.

«За групповую победу в бою вам присвоен сорок седьмой игровой уровень…»

– Урал. Я на бот. Посмотрю вокруг. Может, кто смог выбраться, - это было, конечно, глупостью, которую мы оба осознавали. Аннигиляция не оставляет за собой даже обломков. Но Урал кивнул:

– Лети. Посмотри, - потом в эфир.
– Прибывшим крепостям! Занять положение вокруг червоточины. Каждой крепости – сектор сто двадцать градусов! Буксирам! Расцепиться и следовать через червоточину за следующими крепостями! Исполнять!

Муравей сопровождал каждую его фразу коротким импульсом серого цвета.

Я герметизировал скафандр и улёгся в ложемент бота. Гоги постучал в лицевой щиток. Я посадил его в Котомку. Он, кажется, научился видеть моими глазами даже из Котомки. Гудение насосов, откачивающих воздух. Вибрация двигателя. Звёзды сквозь открывающиеся ворота ангара. Я подумал: «Вперёд!», и космос кинулся навстречу.

Нигде ничего не было. За сколько километров может увидеть обломки корабля человеческий глаз? Даже с интегрированными генами «Ангелов»? Большие обломки? Ну, пусть двадцать километров. А космические просторы? Только зев червоточины был почти тысячу километров! Орбитальные крепости песчинками растворились в пространстве. Вокруг – пустота, Великое Ничто. Даже крупицы антиматерии перед зевом червоточины давно подобраны. Я метался по пустоте, надеясь найти спасательные капсулы, и зная, что ничего не найду. Я удалённо включил все радары, детекторы и радиотелескопы «Странника» и вывел на экраны бота – на экранах отобразились составные части нашего каравана. Я включил фильтр, отсекая всех, кто массой был больше «Странника» - на мониторах пропали все объекты. Я постепенно увеличивал дистанцию сканирования до световых суток – никого.

– Чубака – Уралу! Весь караван по эту сторону. Возвращайся.

– Чубака – Уралу! Их больше нет. Аннигиляция. Возвращайся.

– Чубака – Уралу! Они вернутся, если мы выиграем Планетарный Квест. Слышишь, все вернутся. Кузнец, Лука, Забава, все наши. Вернётся твоя семья. И моя семья. Нужно только выиграть этот грёбаный Планетарный Квест! Соберись, боец! Караван уходит к Земле. Ты с нами?

До Земли было ещё две червоточины и три варп-маршрута. Это почти сутки.

– Урал – Чубаке! Я иду.

24 июня (30-й день) – Планетарный Квест.

24 июня (30-й день)

Планетарный Квест.

Для меня это был тридцатый день в Игре. Но это для меня. И для Урала. А для многих – двадцать девятый или двадцать восьмой. Мы с Уралом думали, что в запасе у нас ещё сутки. Точнее полсуток. А на самом деле, с начала Игры на Земле прошло уже тридцати суток и одиннадцать часов. И Планетарный Квест начался одиннадцать часов назад.