Самый длинный месяц

– Гоги, уходим! – мой пет падает мне на загривок, но в Котомку лезть не спешит. Я сую Статуэтку Воина за ремень и бегу назад по тёмным извилистым коридорам и пытаюсь говорить с Терциусом. Разговор пока бессодержательный, для поддержания контакта с паникующим «новорожденным». Он ведь знал, что он – это я. Он помнит всё что помню я, включая мою жизнь (которую он считает своею), мою жену (которую он считает своею), Озеро Петровское - всё. А теперь он сидит (я представил, как я сижу) в темноте и тишине и отсутствии прочих ощущений. И единственное что с ним происходит – это какой-то голос в голове, который говорит ему, он – это не он («ты – это не ты»), а просто чья-то копия. Между делом я завариваю резаком двери - Гоги орлом сидит на коньке крыши. Между делом я залезаю в истребитель, стараюсь вести содержательный и полезный диалог, а сам думаю: «Он же в условиях сенсорной депривации сойдет с ума!».

Сколько времени потратил? Тридцать минут. Долго. Но я, кажется, знаю, что делать. И да – формально я нарушаю приказ о запрете связи, но Статуэтки общаются на каким-то иным способом, который нами не регистрируется. Надеюсь, не регистрируется и врагом. Я остаюсь здесь, пока не решу проблему Терциуса.

– Терциус! Я сейчас попытаюсь дать тебе зрение и слух, а может - руки и ноги. Тебе будет казаться, что я копаюсь в тебе, но соглашайся на всё. Принимай всё, как должное. Я начинаю.

Воин, который легко настраивается на меня, позволяет войти в личность Терциуса. У меня ощущение, как будто я копаюсь голыми руками в живых мозгах. Без наркоза. И без кожи на моих пальцах. Но Терциус терпит, терплю и я. Мне нужно всего лишь соединить личность Терциуса с алгоритмами Пчеломатки.

– Терциус! Твои глаза и другие органы чувств – это сканеры и сенсоры восьми орбитальных крепостей. ИскИны орбитальных крепостей – это удалённые части тебя самого. Найди их.

– Ничего не могу! – он пал духом.

– Ты как-то быстро сдался. Помнишь, как ты учился читать? Запомнить буквы было первой трудностью, и не самой большой. Труднее было собирать их вместе. Помнишь, как ты лежал на диване под мышкой у отца и читал написанное на белом листе. Помнишь голубой карандаш? Печатные буквы? У отца был красивый почерк.

– Помню.

– Мы оба помним. Дальше тоже было не легко. Но, в конце концов, ты научился читать, и это было твоим любимым делом.

– Да.

– Так с каждым новым делом. Сначала – невозможно, потом – долго и трудно, потом – легче и легче, в конце концов – с превеликим удовольствием.

– Наверное.

– Ищи Мартишу. Не отвлекайся. Как найдешь – сообщи.

В конце концов, я могу общаться с Роем и без участия Терциуса – напрямую через программу Пчеломатки. Но будет лучше, если…

– Я нашёл Мартишу!

– Потребуй прямой доступ ко всей входящей информации.

– Ой-ёй!

– Что случилось?

– Так много всего, аж голову заломило. И на меня нападают! Я сражаюсь с космическими кораблями!

– Мартиша – это космическая крепость для обороны планеты. Ты сейчас смотришь её анализаторами. Не мешай ей – она хорошо умеет защищаться. Просто пока наблюдай, учись. Ближайшая твоя задача - связаться ещё с семью крепостями. Ищи Гюльчитай! А мне пора взлетать.

– Ты куда?!

– Не паникуй. Я всё время буду на связи. Сосредоточься на Гюльчитай.

– Я уже её нашёл.

– Затребуй прямой доступ ко всей входящей информации…

Лечу медленно, прижимаюсь к склонам, меняю направление. Веду разговоры. Тяну время с двумя целями. Во-первых, мне нужно, чтобы Терциус, «вступил во владение» всеми орбитальными крепостями. То есть, чтобы он и стал Пчеломаткой. Для него это и будет эрзац-жизнью. Кстати, а кто сказал, что нужно ограничиться восемью крепостями? Может быть, в список его владений можно будет включить и что-то ещё? Ладно, я подумаю об этом потом. Моя вторая причина для оттягивания времени - подлететь к «Точке 2» уже после пуска четвёртой волны барражирующих боеприпасов. Чтобы летунам противников было не до меня. Четвёртая волна – это уже два часа с момента нашего с Уралом старта с орбиты. Я опаздываю на полтора часа.

Добрался без помех. Завис точно в указанных координатах – над одинокой недостроенной усадьбой у подножия горы. Через полминуты дом начал плавно смещаться по фундаменту вбок, обнажая приличных размеров дыру. Я нырнул в отвесную шахту. Глубина около 20 метров, приземлился на бетонный пол. Это и был из входов в резервный центр управления войсками «Точка 2».

Проводили меня к генералу в полевой форме, который представился Охотником. Я передал ему Статуэтку Воина и ноутбук с Брателло.

– Что это? В донесениях была статуэтка с муравьем, - генерал вопросительно посмотрел на меня.

– Статуэтка та, что надо. Это терминал связи. Если нужны подробности…

– Потом! – генерал явно торопился.
– Подключай свой терминал. Связь и управление нужны уже вчера.

Я включил Брателло и запросил связь с Роем. По Воину побежали серые волны и на экране ноутбука изобразилась схема расстановки сил вокруг планеты.

– На ноутбуке слишком мелко. Удобнее всего, если ноутбук будет проецировать голограмму на место ваших центральных панелей, - я указал в центр стены, увешенной панелями с изображениями.

– Выключить девять центральных панелей! – генерал всё схватывал на лету.

– Это схема Земли из космоса, обращенная к нам той точкой, где мы сейчас находимся. Если вам будет удобнее, то можно развернуть всю поверхность Земли в одну плоскость. Крупные зелёные точки – наши орбитальные крепости. Других зелёных точек нет – значит активных летающих союзников с этой стороны планеты нет. С правой стороны экрана зелёный список – перечислены позывные союзников. («Странника», приведшего Рой к Земле, в этом списке нет, значит он потерян.) Красные точки и красный список слева – это противник. В списке указаны основные силы, которые по необходимости могут быт детализированы.

Я продолжал описывать происходящее на экране, то разворачивая Землю в плоскость, то сворачивая в шар, то приближая отдельные участки, то показывая общую картину. А происходило вот что. Орбитальные крепости на низких орбитах отбивались от атак крейсеров и эсминцев. Отбивались, сразу было видно, без особого напряжения. Для борьбы с орбитальной крепостью требуются линкоры! И не один на один, а с трёх - пятикратным превосходством. У крейсеров против крепости нет действенного оружия. Крейсер создан для решения других задач. А у крепости против крейсера – очень даже есть: мощные энергетические щиты с силовыми установками на антиматерии, толстая многослойная вязкая и самозатягивающаяся броня, импульсные и лазерные пушки с высокоэнергетической накачкой, ракеты с ИскИнами-камикадзе для которых догнать и взорвать врага – это весёлая игра и всепоглощающая страсть. Кроме этого, октаэдр из крепостей не стоял на месте, а вращался над поверхностью по случайной траектории, так что армада «красных» кораблей не могла сосредоточится на какой-то одной крепости, всё время ломая свой строй и сбиваясь в кучу. Счётчик «красных» методично стремился вниз. Вот ещё минус один крейсер! Итого 8, а три часа назад было 12! В этот момент вокруг зелёных точек появился и стал расплываться зелёный же туман, а счётчик мелких летательных аппаратов стал стремительно мелькать вниз.

– Что сейчас происходит? – Охотник спрашивал, не отводя взгляда от экрана.

– Это крепости выпустили очередную порцию скоростных барражирующих боеприпасов, согласно нашему с Уралом… старшим лейтенантом Ивановым плану.

– Что-то я не пойму, генерал, кто тут у вас командует? – я впервые разглядел гражданского среди военных мундиров. Так вот от кого так несло дорогим парфюмом!

Тщательно скрытая зубная боль мелькнула на лице генерала, но он спокойно ответил:

– Старший лейтенант Иванов действовал в соответствии с заранее полученным приказом, товарищ первый заместитель Верховного Главнокомандующего.