Самый хищный милый друг

— А Кирилл Андреевич вас упрекнул, да? За то, что счет арестован? — посочувствовала я, одной рукой быстро набирая в поисковике «Джефф Безос».

Так, кто же это… А! Основатель компании Амазон, ух ты! Его состояние оценивается в сто миллиардов долларов. Что ж, видимо, наш главбух не сомневается в своих силах. Даже американский миллиардер ей по зубам. Однако, российская налоговая — нет.

— Нет, что ты. Кирилл Андреевич все понимает. Я показала ему платежки, он знает, что проблема не в нас, а в налоговой. Они там не тот файл посмотрели, а разбираться не стали.

Весь вторник и среду Кирилл и Антонина Романовна метались с бледными лицами. Директор нервно разговаривал по телефону, сопел, рычал… Заблокированный на двое суток счет превратился в катастрофу, учитывая, какие гигантские суммы на нем всегда крутились. Из-за форс-мажора, организованного «Импульсу» налоговиками, зависли несколько важных сделок, компания несла убытки.

Несколько раз Кирилл даже не заметил, что блистательная наложница (это я!) принесла ему кофе и бумаги на подпись. Не привлек к себе, не поцеловал, словно я пустое место. Но я не обиделась, потому что понимала, сейчас он в ужасной запарке.

Дальше — хуже. В среду, уже к концу рабочего дня, трудовая инспекция нагрянула во второй цех и, обнаружив там какие-то нарушения, закрыла объект до устранения всех недочетов.

В восьмом часу Кирилл вернулся из цеха мрачнее тучи. Я не уходила, ждала, когда он приедет. Он замер в дверном проеме, несколько мгновений рассматривал меня невидящим взглядом, потом прошел в кабинет. Ответил еще на несколько звонков, глухо выматерился, швырнул что-то на пол. Затем появился в приемной.

— Поехали домой, малыш? — сказал он ласково. — Заждалась меня, солнышко. Собирайся.

— Кирилл, все так ужасно, да? — испуганно спросила я. В течение дня я активно конспирировалась и называла милого Кириллом Андреевичем и на «вы». Но сейчас народ уже разбежался, и можно было не маскироваться.

— Не очень весело, скажем так. Но ничего, прорвемся. Так, я не понял, а где шапка? На улице буран.

— У меня же капюшон.

— Капюшон! Мы с тобой, Катя, сейчас заедем в ресторан. Я весь день пробегал, как савраска, даже хлебной корочки не зажевал. Умираю от голода. Или ты хочешь, чтобы мы домой заказали?

В ресторане я попыталась сесть напротив, но Кирилл кивнул на место рядом с собой на бархатном диване:

— Нет, лучше сюда садись. Вот. Пододвигайся поближе… Эх, Катюшка… Счастье ты мое, — он убрал назад мои волосы, взял лицо в ладони и поцеловал несколько раз в нос, щеки и лоб. Я ухватилась за широкие волосатые запястья, заморгала, потянулась вслед за его губами… Официантка, подошедшая в этот момент к нашему столу, разулыбалась.

Ночью я постаралась максимально талантливо исполнить роль любовницы и супер-секретарши, чтобы Кирилл наконец перестал хмуриться и прокручивать в голове нерешенные вопросы. Мне очень хотелось снять с него напряжение. Конечно, понимаю, все эти проблемы — побочный эффект интенсивной работы, только у тех, кто ничего не делает, не возникает никаких неприятностей. Но мне было очень жаль Кирилла, он старался не подавать виду, но постоянно о чем-то думал и нервно грыз губы.

Поэтому две ночи я проявляла инициативу…

— Лежи и не шевелись, — прошептала я, а потом долго и увлеченно ползала по милому боссу нежнейшей гусеницей, целовала, гладила и щекотала волосами, проводя ими, как шелковистым шлейфом.

По-моему, получалось прекрасно, Кирилл вздыхал и сдавленно рычал, я видела, как по его лицу пробегает судорога удовольствия, а уж о специальной мужской экипировке и говорить нечего — я овладела особой магией превращения нежного материала в гранит.

Мне нравилось ощущать себя затейницей-искусницей, способной разогреть партнера до состояния вулканической лавы. Было приятно чувствовать власть над мужчиной — своими прикосновениями и поцелуями я заставляла его таять от наслаждения, как раньше он это проделывал со мной.

— Как же повезло, — прошептал Кирилл, когда я закончила эксперименты. Глаза у него были пьяные. — У меня изумительная любовница, такая смелая и раскрепощенная…

* * *

Но неприятности продолжали сыпаться как из рога изобилия! Что же это такое?!

В пятницу удалось разморозить счет, но после этого на «Импульс» обрушились экологи. Нагрянули в третий цех, взяли пробы воды и почвы, угрожали огромными штрафами, а потом отправились на другие наши объекты. Караул!

Кирилл снова ругался. Начальник цеха, приятный дядечка под шестьдесят в джинсах и свитере, бухтел в ответ.

— Мы не сможем удовлетворить их требования, Кирилл Андреевич. Тогда надо просто закрыть цех и остановить работу.

— Не убивай меня! Второй уже закрыт. Если еще и твой!

— Кирилл Андреевич, вы же понимаете, это естественно, что у нас на территории можно обнаружить таблицу Менделеева — к нам машины заезжают со всей области, моются, прежде, чем на ремонт встать. Вся химия сливается к нам. Это реально тупо — ждать, чтобы у нас в сточной канаве была кристально-чистая вода. А завтра они потребуют устроить на территории гейзер из шампанского, да?

— Я понимаю, Михалыч.

— Вы же как-то раньше договаривались с трудовой инспекцией. Теперь-то что, Кирилл Андреевич?

— А теперь они объявили нам войну.

— Однозначно. Жареный петух клюнул, не иначе. Наезжает кто-то на вас, Кирилл Андреевич. Вы проверьте. Просто так они на нас не накинулись бы.

За неделю после возвращения мне так и не удалось встретиться с подружками и Глебом — друзья обрывали телефон, негодовали, угрожали жестокой расправой. Но днем я работала, а все вечера и ночи были отданы моему восхитительному любовнику. Хотелось поддержать Кирилла, раз у него такие неприятности с бизнесом.

Зато я смогла оторваться с друзьями на выходных: милый меня бросил — укатил в Тюмень.

Кирилл

В воскресенье, возвращаясь домой, Кирилл смотрел на черную ленту дороги в обрамлении грязных куч подтаявшего снега и думал о том, что они с Николаем на удивление удачно смотались в Тюмень.

Коля сидел рядом, уткнувшись в смартфон.

Молодой директор филиала, услышав о спонтанном набеге руководства, начал ныть и канючить — на выходных он собирался покорять горнолыжные трассы. Кирилл вкрадчиво пообещал разложить его на рабочем столе и выпороть. Как ни странно, нехитрая угроза подействовала: Макс все-таки пожертвовал активным отдыхом и ждал едва ли не с мытой шеей — подготовил все бумаги, не хамил, не огрызался, пообещал исправить все косяки.