Самый красивый кошмар (сборник)

— Не знаю, — покачала головой Наташа. — Я так поняла, мусор. Там, за стеной, где у нас подъездные пути, полно всякого мусора валяется.

— И полиэтиленовые пакеты в том числе? — спросила я.

— Конечно, — ответила Шутова.

— И откуда же они, эти пакеты, берутся?

— Не знаю… Наверное, что-то привозят в них.

Мы все трое переглянулись. Валера Гурьев с досадой кривил губы. Мне вспомнилось, как один мой старый университетский профессор в таких случаях патетически воздевал руки к небу и восклицал по-латыни: «O sancta simplicitas! О святая простота!»

— Скажите, Наташа, — опять заговорила я. — А вы случайно не помните, когда именно была эта ссора из-за пакетов? Очень давно? Не очень?

— Мне кажется, пару недель назад, — сказала аппаратчица. — Мне почему это запомнилось. Дело в том, что Сергей Викторович вошел в цех после этого спора красный как рак, глаза блуждают, рот приоткрыт. Я его таким еще никогда не видела!

Мы с Валерой понимающе переглянулись: сказанного было вполне достаточно.

— А вы не помните, — спросила я, — на вашем крекинг-заводе с полгода назад тоже был несчастный случай, и погиб один из руководителей завода, некто по фамилии Шумков?

— Помню, конечно, — сказала аппаратчица, заметно бледнея на глазах. — Он с рабочим в очистные провалился. Это было так страшно! Представляете, свариться заживо! Наши девочки потом долго отказывались по этим мосткам над очистными ходить, все боялись, а вдруг они снова обрушатся.

— А вы не помните, — продолжала я, — этот Шумков перед гибелью случайно по поводу пакетов не разглагольствовал? Никому ими не грозил?

Ответить на этот вопрос Наташа Шутова не успела, потому что в этот момент дверь в палату открылась, и показавшийся на пороге фельдшер объявил нашему майору, что ему звонят из управления. Майор тут же вышел из палаты, а нас согласно тюремному распорядку вывели в коридор, оставив стоять у мрачной кирпичной стены и ждать возвращения Белоглазова. Палату же с Наташей Шутовой заперли на огромный засов.

Майор вскоре вернулся, глядя на нас так сумрачно и подозрительно, что нам стало сразу ясно: произошло еще что-то интересное.

— Ну, орлы, поехали со мной! — мрачно позвал нас Белоглазов. — Прошу вас вперед, в машину!

И нам ничего не оставалось, как последовать его приглашению. Я только надеялась на то, чтобы наш внезапный отъезд не был связан с чьей-то гибелью или какой-нибудь новой трагедией.

Глава 8

Пока мы катились в воняющем бензином милицейском «уазике», Валера Гурьев не отставал от майора и все пытался узнать, что же все-таки произошло. Но Белоглазов словно воды в рот набрал и на все вопросы Валеры отделывался молчанием. Мне, не первый год знавшей майора, такое его поведение внушало самые серьезные опасения и тревогу, которая еще больше возросла, когда мы вдруг въехали на территорию университетского городка и остановились возле первого корпуса, про который я отлично все знала — он принадлежал химическому факультету, где и работал мой муж Володя.

У входа нас встретил незнакомый милицейский лейтенант, взявшийся тут же сопроводить нас по лабиринтам здания. Еще один милиционер с погонами сержанта следовал за нами сзади. Это выглядело совсем уж нелепо, будто мы арестованы. Встречавшиеся нам во множестве по дороге студенты поглядывали на нас с вялым любопытством. Надо полагать, им еще ничего не было известно о таинственном происшествии на крекинг-заводе.

А вот и кабинет декана факультета. Сам декан, пожилой, очень уважаемый ученый, наш с Володькой хороший знакомый, не раз бывавший у нас в гостях, расхаживал нервными шагами по узкому свободному пространству собственной приемной, на нас с Валерой он посмотрел сумрачно и неприветливо и на мое приветствие едва ответил, после чего тут же отвернулся. Дверь его кабинета была настежь открыта, и наша процессия во главе с майором проследовала туда.

На стульях возле длинного стола декана рядком сидели мой муж Володька и Самосадный, оба с понурым, виноватым видом. Некий незнакомый мне милицейский капитан, пристроившись рядом, писал протокол. А на столе возле них лежал… ну да, хорошо мне знакомый прозрачный полиэтиленовый пакет с засохшими следами нефти на нем.

При виде меня Володька встрепенулся было, робко покосился на невозмутимо продолжавшего строчить капитана, сказал вполголоса:

— Не бойся, Ирина, с нами все в порядке. Я этому придурку, — он сердито ткнул в бок локтем сидящего с ним рядом Самосадного, — говорил: не звони ты в ментуру, не звони, мороки с ними не оберешься. Нет, куда там! Говорит, такие вещи надо немедленно правоохранительным органам сообщать… Вот и сообщили!

— Разговорчики, задержанные! — вальяжно проговорил капитан, продолжая писать протокол.

Володька покорно умолк. Мне вдруг стало все ясно.

— А что в пакете нашли? — спросила я своего супруга. — Марихуану?

— Ее самую, — сказал капитан, на мгновение поднимая голову от писанины. — Вы подождите, сядьте на стул. Сейчас до вас очередь дойдет.

Ну да, сначала они должны были составить все протоколы по форме! Иногда мне казалось, что у ментов совершенно нет ни души, ни сердца, ни живых человеческих эмоций. Неужели им не интересно поскорее допросить меня? Неужели им не интересно знать, откуда у моего супруга взялся этот пакет?

Только дописав протоколы и заставив во всех них моего супруга и Самосадного расписаться, капитан обратился ко мне. Майор Белоглазов стоял рядом и спокойно наблюдал за происходящим.

— Итак, — начал капитан, — для начала познакомимся. Я капитан Фильченков, работник отдела областного УВД по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. А вы, как я понимаю, Ирина Лебедева, тележурналистка?

Я подтвердила, что именно так оно и есть.

— Вы узнаете этот пакет? — Капитан кивнул на лежащий рядом с ним кусок грязного прозрачного полиэтилена.

— Разумеется, — спокойно ответила я.

Фильченков, видимо, ожидавший, что я стану отпираться, посмотрел на меня откровенно изумленно.

— Ну, хорошо, что вы так откровенны с нами, — сказал он. — Это во многом облегчит наше с вами общение. — Я молча кивнула. — Итак, в этом пакете были найдены частицы марихуаны, сушеной конопли, — продолжал капитан. — Ваш муж утверждает, что получил этот пакет от вас. Это правда?

— Да, это так, — твердо сказала я. Капитан опять удивился.

— Так, хорошо, — сказал он, снова выбитый из колеи. — Объясните, откуда вы взяли этот пакет.

— Вчера поздно вечером я нашла его на территории нашего крекинг-завода, — ясно отчеканила я.

Капитан тихо присвистнул.

— Если не секрет, — проговорил он осторожно, — что вы делали вчера поздно вечером на крекинг-заводе?

— Искала этот пакет, — невозмутимо отвечала я.

— И нашли?

— Как видите!

— Что, только один этот пакет?

— Нет, там их была целая куча, но я взяла только один этот.

— Почему же только один?

— Так было надо!

— Петя, хватит трепаться! — вдруг нетерпеливо воскликнул молчавший до сих пор майор Белоглазов, вставая и подходя к капитану вплотную. — Ты что, хочешь дело проворонить?

— Почему это — проворонить? — опешил тот.

— Ирина Анатольевна, вы говорите, там было много таких пакетов? — не слушая коллегу, повернулся ко мне майор Белоглазов.

— Целая куча, — подтвердила я. — И, кроме этого, много чего еще.

— Значит, сейчас же нужно срочно ехать на крекинг-завод и все там посмотреть, — продолжал так же энергично Белоглазов. — Давай, отправляемся сию минуту, может, еще не поздно. Я тебе по дороге все объясню…

Капитан, продолжая удивленно хлопать глазами, все же подчинился, сложил протоколы обратно в папку и поднялся из-за стола. Валера, с иронической усмешкой наблюдавший за милиционерами, процедил сквозь зубы: