Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Самый лучший коммунист
Шрифт:

— В тех поделках, которые штампует Гонконг, эти смыслы нужно выискивать, продираясь через дурной юмор и плохо поставленные боевые сцены, — вполне справедливо заметил товарищ Бяо.

— Эти углы нам предстоит сгладить, — улыбнулся я. — Я предлагаю направить усилия кинематографистов на создание образа мифического Китая. Мира, в котором лишенный недостатков человек способен бегать по листьям деревьев, ходить по воде и на равных разговаривать с драконом. Мира, в котором несовершенное стремится к совершенству. Мира, способного отобразить великое культурное наследие Китая в понятной не-китайцам форме. Вовсе «не на потребу толпе», а наоборот — показать зрителям технически совершенную,

эстетически привлекательную картинку. Среднестатистический обыватель настоящей красоты вокруг себя видит мало, и при этом падок на зрелища. Если показать ему что-то по-настоящему прекрасное, условная внутренняя планка качества у зрителя вырастет, и он будет стремиться смотреть то, что повторяет пережитый им аудиовизуальный опыт. То есть — смотреть другие красивые китайские фильмы. Увлеченность мифами и легендами Китая органично перерастет в интерес к Китаю в целом. Что, в свою очередь, выльется в увлечение коммунистическими идеями.

Или как минимум принесет бабла.

* * *

— Мужики, — стоя перед полутора десятками пар «военкор+оператор с ручной камерой», я, возможно впервые в жизни, не знал, что сказать и развел руками.

— Не переживай, Серега, нам не впервой, — успокоил меня Андрей, тридцатилетний загорелый усатый мужик.

Только что из Африки выдернули, так что да — «не впервой». С другой стороны — негритянские войны это совсем не то же самое, что городские бои между китайцами.

— Инструктаж провести велено, — извинился я перед товарищами, которым этой ночью придется лезть под пули и взрывы.

— Без инструктажа никуда, — с улыбкой кивнул Николай.

— Журналистская этика — штука важная, — начал я. — Но мы, извините за прямоту, не журналисты, а орудия Советской пропаганды в хорошем смысле. Освещать факты — это важно, но еще важнее формировать общественное мнение. На одного условного — прошу прощения за ужасный пример — погибшего гонконгского ребенка должно приходиться пятеро детей, спасенных войсками КНР. Рекомендуется показывать радость местных — после активной фазы боев таких будет много.

— Все, как в Африке, — пожал плечами Андрей.

— С богом, мужики, — пожелал я им.

— Мы ж коммунисты! — возмутился Николай.

Хохочущие военкоры пожали мне руки и пошли грузиться в китайский военный караван, который отвезет их к Гонконгу.

Срок ультиматума истек в десять часов вечера по Пекинскому времени. В этот момент я сидел с гитарой в столовой нашего посольства, развлекая наших ребят. Новых мордашек совсем мало, а с остальными мы ночевали в бомбоубежище. Такое бесследно не проходит, и связь между нами не исчезнет никогда. За всеми присмотрю, если не испортятся — далеко пойдут. Ну а пока посольство сотрясает главный подростковый хит страны:

— Потому что Оля — дура, просто дура, супер дура…

Народ студенческого возраста, особенно девушки, больше всего любят «Три полоски на кедах». Дальше уже сложнее: предпочтения частично определяются выбором профессии. Силовики уважают репертуар группы «Любэ», Розенбаума и прочее маскулинно-тематическое. Рабочая молодежь нынче слушает рок и эстраду. Крестьяне — народно-танцевальные песни на фольклорную тематику. Больше всего их у Зыкиной, которая недавно в очередной раз вышла замуж. «За козла!» — так охарактеризовала суженого любимой подруги баба Катя.

Сидящий за столом около выходя дядя Женя посмотрел на часы и пошел узнавать новости. А вот у правой стены сидят почетные гости — закрывшие меня тогда от снайпера своими телами корейцы. Настоящие богатыри: рост под метр семьдесят, белые рубахи скрывают мышцы, щеки — во! Лично пригласил, показать, что помню и ценю. Ну и вообще

интересно: жизнь не стоит на месте, и нынче закончившие школу ребята учатся в лучшем корейском военном училище. Вырастут в больших офицеров, и, может быть, однажды поведут войска на оккупированный предателями Сеул.

Что такое Гонконг? Без пяти минут архипелаг. Население — четыре миллиона человек, проживающих в характерных для буйно цветущего капитализма небоскребах. Преувеличиваю — есть там и малоэтажная застройка, но в любом случае китайским солдатам придется несладко. Это, разумеется, если гонконгцы за свою экономическую модель решат сражаться. С момента объявления ультиматума с Гонконга успела свалить большая часть иностранцев и та часть китайцев, которую коммунисты не простят. Товарищ Бяо милостив, и после начала атаки предоставит морской коридор на шесть часов для тех, кто хочет свалить. После этого — полная блокада.

Какие-то арсеналы и какая-то армия в Гонконге есть, но хватит их на пару-другую недель активных боевых действий. Сложность в том, что воевать придется в городе — страдает материальная часть, страдают гражданские, множатся потери: пара хитрых гонконгских снайперов в небоскребе могут создать очень много проблем. Удачи китайским товарищам и благоразумия их врагам!

Участь, уготованная Гонконгу товарищем Бяо, на мой взгляд, очень хороша и полезна: автономный округ Гонконг станет зоной эксперимента по применению нашей экономической модели в китайских реалиях. Естественно, после того, как регион успокоится и восстановится после освобождения.

Исторический процесс идет медленно, а китайцы, словно показывая свое над ним превосходство, не торопятся еще сильнее. Первые десять лет они будут смотреть на результаты. Потом еще десять лет аккуратно расширять «зону эксперимента». И году к девяностому, дай бог, сделают так же везде. Товарищ Бяо — это не товарищ Мао, нынешний правитель от всей широты пролетарской души сильно влияющие на жизнь подданных инициативы в масштабах страны вводить не будет, что хорошо и правильно — «шоковые терапии» никогда не идут на пользу.

Товарищ Мао такой, увы, не один — наши лидеры от всей души стране под дых пробить любили не меньше. Казалось бы — начни с малого, посмотри, как оно вообще работает, но нет: глава государства у нас автоматически становится самым умным и перемены в жизнь приводит сразу в государственном масштабе. Теперь-то это, понятно, не так: дед человек осторожный, разумный и рациональный. В собственную исключительность и одаренность не верит, не стесняется тормошить головастых людей ради консультаций и применяет сценарное планирование. Последнее — без пяти минут цивилизационный прорыв, потому что раньше план у Родины был один, без возможности переобуться в нужный момент с минимальными последствиями. Наследие Орды, полагаю: монгольские ханы имели длинную волю: бей в одно место двести лет, и однажды оно сломается. Можно, конечно, и так — предки не тупоумием одну шестую часть суши под себя подмяли, но длинная воля чревата проблемами для населения, которое очень жалко: столько горя за один век хапнули, дайте уже пожить спокойно.

Когда мы спели пару песен группы «Ранетки», дядя Женя вернулся и кивнул мне — началось. Внутренности тревожно зашевелились, душу начала грызть тревога. К черту — не моя война, не мои подданые. Надо быть материалистом, Сережа: для меня имеют ценность только китайские рабочие и крестьяне. Через них я перекачиваю прибавочную стоимость. Китаец армейский для меня бесполезен, а значит и переживать не стоит. Нет, от таких рассуждений еще хуже. Отложив гитару, я посмотрел на ребят:

— Началась война за освобождение Гонконга от колонистов.

Поделиться с друзьями: