Самый сердитый гном

– Ты меня понял, коротышка?! – обратилась Флейта к Пархавиэлю, не подозревая, что сраженный наповал женскими чарами гном не слышал ни единого слова ее пламенной речи.

– Понял, – кивнул в ответ Зингершульцо, растерянно отводя взгляд, – больше такого не повторится!

– Ну ладно, давай выкладывай, чего нам сказать хотел! – продолжила как ни в чем не бывало Флейта, примирительно хлопнув гнома по едва доходившей до ее груди макушке.

– Домишко вроде бы бесхозный, – начал излагать свое предположение Пархавиэль, – да это только с виду так, для отвода глаз. Помните, полковник говорил, что вампиры – твари хитрые, на всякие уловки да сюрпризы дюже охочие?

– Ну, помним, что с того?! – встрял оклемавшийся Громбер. – Не тяни, выкладывай, что на уме притаил?!

– Комнатка потайная в этом домишке наверняка имеется или ход какой, что для посторонних глаз неприметен, – заявил гном и обвел лица присутствующих многозначительным взглядом. – Да вы сами рассудите, господа разбойнички! С жильем в столице туго, вон в бараках по нескольку сотен семей ютится, а тут на видном месте такой приятный домишко пустует, непонятно как-то получается!

– Хозяева могли уехать, а дом не захотели продать. Никто же из бродяг самовольно не селится, потому что владелец перед отъездом в городской управе кому надо приплатил, и за домом присматривают, – разбила в пух и прах теорию гнома Флейта. – Я не вижу смысла все здесь по кирпичику разбирать и время даром терять, когда полковник, вместе с твоим дружком, кстати, жизнями рискуют!

– А как же тогда те два кровососа, что сегодня из этого дома выходили? Они, между прочим, из этих, – Пархавиэль ткнул указательным пальцем вверх, – из благородных! У вашей альмирской знати что, привычка такая, в свинарнике возиться?! А дверь-то, между прочим, заперта была изнутри! – не унимался гном. – А та комнатушка, почему там намного меньше пыли?!

Присутствующие внимательно осмотрелись по сторонам. Действительно, грязное местечко как-то не походило на уютное гнездышко привыкших нежно ворковать в комфортных условиях аристократов.

– Он прав, – прервал гробовое молчание голос Жала, выразительно посмотревшего на Флейту.

– Быстро все туда! – скомандовала предводительница. – Все вверх дном перевернуть, а лаз найти! Оружие держите наготове!

В какой раз Пархавиэль убеждался, что не дурак, и в какой раз ему приходилось корить себя за сообразительность и неумение, когда нужно, держать язык за зубами. Легкого поворота одиноко торчавшего на потрескавшейся стене светильника оказалось достаточно, чтобы деревянные половицы разъехались в разные стороны и открыли потайной вход в подземелье.

Туннель был узким, разбойникам пришлось идти по одному, что никак не способствовало поднятию боевого духа. Впереди, согнувшись в три погибели, шествовал с факелом в руках Громбер, за его широкой спиной пряталась Флейта, затем шли два других разбойника, Пархавиэль, и замыкал процессию молчаливый, но совсем не глупый, как это могло показаться с первого взгляда, Жал. Зингершульцо чувствовал, как хитрые, подозрительно прищуренные глазки длинноволосого постоянно скользили сверху вниз по его спине, ни на миг не отвлекаясь и не выпуская его из виду. Хоть Флейта и заявила во всеуслышание, что гном один из них, а доверия к чужаку по-прежнему не было. Жал специально пошел последним, чтобы приглядывать за новым членом банды, который мог оказаться сегилевским лазутчиком и завести отряд в западню. Пархавиэль понимал опасения разбойников и не корил их, поскольку сам бы поступил на их месте подобным образом.

Проход был длинным и одинаковой ширины, как будто кто-то всемогущий и невидимый прочертил две параллельные линии, прежде чем рыть ход. Однако больше всего поразило Пархавиэля отсутствие капель влаги и наростов вездесущей в подземельях плесени на идеально ровных каменных стенах.

«Кровососы в своем духе, – размышлял гном, вспоминая рассказы Мартина, – любят комфорт и не жалеют денег на заботу о своей холеной внешности. А от сырости, как известно, портится цвет лица, вот и пришлось кровопийцам раскошелиться, чтоб в идеальной сухости жить!»

Идя в конце колонны, Пархавиэль отчетливо слышал монотонное потрескивание факела и чуть ли не ослеп от ярких кровавых отблесков, плясавших на зеркально-гладкой поверхности стен. Если вампиры следили за коридором, то уже наверняка заметили приближение отряда. Это понимал не только гном, но и каждый член шайки, однако решения Флейты было не принято обсуждать и оспаривать.

– Пойдем с огнем, – твердо заявила девушка, прежде чем они спустились в темноту туннеля. – Если будем шарахаться в потемках, то вампиры нас точно услышат. Так же есть хоть какой-то шанс прокрасться незамеченными.

Слова атаманши не были лишены здравого смысла, хотя Пархавиэль не разделял ее оптимизма. Ночная прогулка с Каталиной наглядно подтвердила бытовавшее мнение об абсолютном слухе «детей ночи».

Неожиданно отряд остановился, и до ушей Пархавиэля донеслось невнятное перешептывание. Флейта что-то тихо обсуждала с Громбером.

– Эй, коротышка, подь сюда! – позвал Зингершульцо женский голос.

С трудом протиснувшись мимо вжавшихся в стену разбойников, Пархавиэль поравнялся с девушкой, которая тут же согнулась над ним и прижалась влажными, благоухающими губами к его левому уху. Приятное прикосновение вызвало дрожь в руках, прилив крови к вискам и временное помутнение рассудка. Однако гному удалось быстро взять себя в руки и вернуть разгоряченной голове способность соображать.

– Видишь, проход разветвляется, – шептала девушка, указывая рукой в зловещую темноту. – Налево путь идет немного вверх, а направо – вниз.

– Угук, – буркнул гном и понимающе кивнул.

– Полковник говорил, ты махаканец, значит, в темноте должен получше нашего видеть. Сходи проверь, что там. Только далеко не отходи и если что не так, непременно кричи, не надо геройствовать!

– Понял, – ответил гном. – Уберите факел подальше, он мешает!

Отряд отошел немного назад от развилки. Пархавиэль решил вначале разведать левый коридор, тот, что шел наверх. Пройдя вслепую шесть-семь шагов, Зингершульцо замер на месте и крепко зажмурил глаза, потом резко открыл их и начал всматриваться в темноту. Слабый свет факела уже не добирался до того места, где застыл гном. Постепенно глаза привыкли и начали различать едва заметное свечение, исходившее откуда-то спереди. Осторожно переставляя ноги с пятки на носок, гном медленно направился вперед. Хотя времени ушло много, Пархавиэль был доволен результатом. Ему удалось узнать гораздо больше, чем он надеялся, и при этом не нашуметь.

– Ну и где тебя, окаянного, носило?! – набросилась на Пархавиэля Флейта, когда через полчаса гном вернулся к отряду.

– Тот коридор, что направо и вниз, – деловито начал излагать диспозицию гном, не став тратить впустую времени и сил на жалкие оправдания, – выходит в небольшой зал. Там много красивой мебели, безделушки всякие по стенам развешаны, и четверо кровососов за длинным столом трапезничают.

– Все ясно, пошли! – устремилась вперед Флейта, но гном остановил рвущуюся в бой девушку, крепко сжав правой рукой ее локоть.

– А тот, что налево, выводит на маленький балкончик, как раз над этим зальчиком. Предлагаю не бросаться в бой очертя голову, а вначале немного понаблюдать за противником. Вдруг их в действительности больше, а могет быть, и в нашу пользу расклад сложится. Пожрут, к примеру, твари и дрыхнуть разбредутся!

– Не выйдет, – с сожалением покачала головой Флейта. – Учуют они нас, по запаху распознают.

– Не-а, – хитро улыбнулся гном. – Потолки в зале высокие, воздух кверху идет, а значит, и запашки к сводам сносит. Можно сидеть спокойно и наблюдать, сколько душеньке угодно будет.