Самый умный, или Новые бойцы невидимого фронта

Вот Черноголовые только – примечательная история, если подумать глубже, пофантазировать. Братство Черноголовых, как пишут, было «объединением молодых холостых иноземных купцов». Все понятно, без гомосексуальной любви не обошлось. А позже ребята из купцов стали телохранителями. Для чего нужны элитные телохранители, стройные молодые мускулистые ребята, мы знаем по воспоминаниям людей из Краснознамённого ордена Октябрьской революции Президентского полка. «Снять часового» – это то, о чем вы подумали. Кстати, в революцию, с весны и до осени 1918 года для охраны советского правительства Кремлевский полк был укомплектован ни кем иным, как латышскими стрелками, потомками братства Черноголовых телохранителей. А потом, что говорить, если после разрушения дома на его месте появилась площадь Латышских Красных Стрелков и памятник. Дань времени. Вот и думайте о причинно – следственных связях. Едем дальше.

Кто у Черноголовых символ? Святой Маврикий, негр. Это, конечно же, образ. Просто в то время не были распространены клизмы, вот и получались черные и вонючие результаты… Черные фраки при черных штиблетах для маскировки – не марко.

Тьфу, о чем я думаю без работы? Все это досужие домыслы и эротические байки. Я же знаю доподлинно, что в конце XIII века было братство святого Георгия, в которое привлекали иностранных купцов, чтобы составить конкуренцию Большой Гильдии. Большие и применили все известные им методы очернения Черноголовых (оцените каламбур), которые сейчас бы назвали «черным пиаром». Я даже допускаю, что рестайлинг в сторону Святого Маврикия был проведен дальновидно и специально: к черному грязь не пристает, или просто незаметна. Да что тут говорить, в почетных посетителях дома Черноголовых значатся Пётр Первый, Бисмарк.

Сам себе наглядный пример того, что в праздности мозги плавятся. Желательно отдых с работой, любимой работой, перемешивать.

– Молодой человек! Геннадий! Здравствуйте! – Окликнули сзади.

Геннадий не на шутку испугался, вздрогнул. Вот так, думаешь о чём – то, и все окружающее кажется лишь визуально – слуховым дополнением картины, нарисованной твоим воспаленным, уставшим, сонным, богатым, творческим, аналитическом воображением. «Гомосеки!» – Геннадий на всякий случай не обернулся.

– Геннадий! Подождите! – К нему подбежал мулат в белом костюме.

– Мне Вас порекомендовал Александр, сказал, что Вы скоро уезжаете, но у меня для Вас есть предложение. У меня ресторан в центре города, пивная келья, раки, черная икра. Только открылись! Очень нужна известность на международной арене. Да и нашим, местным ребятам – миллионерам рассказать. Возьметесь?

– Так – так, секунду. Вы что, вот так, на улице, за одну минуту хотите поставить мне техническое задание? Так дела не делаются. Пойдемте, поглядим, что у Вас там интересного на месте.

– Да – да, конечно! Пойдемте! В лучшем виде! Давайте, знаете, как: я Вас задерживать не смогу, Вам скоро улетать, но может, Вы дадите мне несколько советов. Мы уж сами как – нибудь. Уж, знамо дело, хорошую идею ничем не испортишь, Вы идею дайте. Ну, может там, позванивать будем. А мы Вам сегодня карту постоянного клиента подарим с неограниченным счетом.

– Хм – м–м, работать за еду?

– Ну, два часа максимум сейчас побеседуем. И что – то по емейлу уточним. Два часа. – Проговорил мулат, и, кажется, покраснел. Он был наемным сотрудником, которому поставили задачу заполучить консультацию специалиста бесплатно, но полномочий не дали. – Карта на два лица. У нас еще гостиница с номерами «люкс». В любое время. На два лица… – Решился мулат на творчество. – «Ох, и попадет по шапке. Лишь бы идеи были хорошие».

– На два? Ладно, попробуем что – нибудь придумать. А кстати, почему решили белый костюм надеть?

– Да все мои знакомые одели. Говорят, за Россию. Я точно не знаю, но почему нет? Я за Россию. Ни к чему не обязывает. Типа вирусный маркетинг. Не знаю, кто придумал. Я не пойму что именно, но вот нам что – то такое тоже надо. Вирусное. – Сбивчиво говорил мулат.

– Понятно. Как Вас зовут, между прочим? Вы меня знаете, но я Вас нет.

– Да, конечно, извините, забыл представиться: Герман Геращенков.

– Очень приятно.

Дорога до ресторана заняла семь минут, две из которых Геннадий и Герман шли до машины, минуту Герман расплачивался за парковку в Старом городе с мобильного телефона, две минуты непосредственно на дорогу и еще две минуты ушло, чтобы поставить авто на две сигнализации – электронную и механическую.

– Хоть город и Старый, но воруют машины обычно новые. – Похвастался Герман новенькой «Ауди А 8».

– Дизель? Воняет нестерпимо, как в газовой камере.

– Ветра нет просто. Дизель на самом деле удобнее, тяговитее. Ладно, пойдемте. А у Вас какая машина?

– «Суперб», полный привод, три и шесть.

Приехали, прошли через дворик с небольшим садом, верандой, ослепительно белыми скатертями, две ступеньки, и оказались внутри. Геннадий успел обратить внимание на вывеску – «Капля в море».

Темный со свечами коридор. Встретила менеджер зала, приятная блондинка за тридцать, но по выразительной мимике и пластике не латышка, проводила в зал для важных персон. Пока шествовали – Герман шел бесшумно где – то позади – Геннадий успел осмотреться: «Да тут уже вип – зал, что может быть лучше».

Однако он остался впечатлен.

Геннадию кратко поведали историю заведения. Раньше, в советские времена, здесь было культовое место под названием «Капелька». Очередь за воротами выстраивалась каждый вечер, вход только по рекомендации или за «четвертной» знакомому швейцару, ломовые цены. При этом внутри и в летнем саду было свободно, просторно, уютно. Политика заведения себя оправдывала: внутри было много иностранцев, деловых людей – первых предпринимателей Советского Союза, популярных артистов, художников и элитной богемы.

Но не пойдут же известные люди через толпу зевак. Для этого было предусмотрено три черных входа в «Каплю» – со стороны набережной, через обычные жилые подъезды. Коммуналки были давно расселены: коридоры служили одним из элементов декора ресторана – темные, мрачные, дорогие, приятно пахнущие большими деньгами (что – то среднее между запахом кубинских сигар с кофе) и роскошью (смесь сандала, кипариса, артемизии, ванили и амбры), а комнаты – местами для уединения. Метродотели действовали так, как будто они в прошлой жизни были добрыми привидениями: незаметно, тонко, учтиво.

Местечку с роскошной кухней удавалось блюсти баланс известности, культовости, эксклюзива и популярности. Еще один существенный плюс: кагэбешникам сюда был вход заказан. Зато каждый первый таксист в округе был из этого ведомства. В «Капельке» принималось много судьбоносных решений, в том числе и на международном уровне. Потом – развал СССР эхом отозвался на всем ресторанном бизнесе: рубка голов покровителей, битва за комнаты в доме, закрытие черных входов, наплыв «народа» и малиновых пиджаков, охрана подалась в коммерцию, шеф – повара застрелили, кто – то отравился. У заведения очень быстро упал рейтинг, и оно было выкуплено какой – то хорека – группой за бесценок. «Капля» превратилась в «Рыцарский дворик» и стало на несколько лет обычным стар – городским кафе с дорогими ценами. Сейчас хозяин и политика партии сменились, появилась потребность в мощном толчке квалифицированной пиаровской рукой со связями.