Самый желанный мужчина

– Вот что я тебе скажу, – ответила Ивонн. – Ты иди найди мистера Ландерса, а я поговорю с Джоли. Устраивает тебя такой вариант?

– Конечно, очень хорошая мысль! Ты умеешь говорить очень убедительно. – Кларис поцеловала Джоли в щеку, потом отпустила ее и погрозила пальцем. – Выслушай, что тебе скажет Ивонн. Хорошо? Милая девочка, ты же нас не разочаруешь?

Джоли слабо улыбнулась тете:

– Я обещаю, что выслушаю Ивонн.

Казалось, этого заявления было достаточно, чтобы умиротворить Кларис. Она упорхнула искать среди гостей своего восторженного поклонника.

Ивонн повернулась к Джоли:

– Не хочешь подышать свежим воздухом?

– Что ты имеешь в виду?

– Я подумала, что мы могли бы удрать на заднюю веранду. Надеюсь, туда еще никто не добрался.

– Ты что, собираешься вести со мной душеспасительную беседу?

Ивонн улыбнулась:

– Так ты помнишь разговоры, которые я когда-то вела с тобой и Тероном? – Она вздохнула. – Да, именно это я для тебя и запланировала. Тебе не кажется, что пора провести такую беседу?

Джорджетт то впадала в нервозность, то начинала жалобно всхлипывать. Макс как мог еще час назад пытался уговорить ее подняться наверх и прилечь, но она упорно отказывалась. Мать гордилась тем, что была женой Луиса Роняла и использовала любую возможность доказать миру, что она достойна ею быть, естественно, теперь она стремилась всем и каждому показать, что она – искренне скорбящая вдова. Макс ни секунды не сомневался, что мать страстно любила Луиса и что эта страсть часто доходила до грани одержимости. Казалось, Луис был необходим ей для жизни как воздух.

Макс любил Фелисию, страстно ее желал и в конечном итоге позволил ей обращаться с ним совершенно безобразно, но он не мог себе представить, как один человек может видеть в другом человеке начало и конец вселенной. Сила и глубина такой Любви – любви, подобной той, которая объединяла мать и Луиса – пугали Макса, как ничто другое.

– Луис был бы доволен, – сказала Джорджетт. – Он так любил хорошие приемы.

– Да, любил, – согласился Перри. – И он не скряжничал, когда надо было выложить денежки на такую вечеринку. Мне всегда нравилось, что он умел получать удовольствие от своих денег.

– Муж был очень щедрым человеком. – Джорджетт схватила Макса за руку. – Что-то мне дурно, кажется, мне нужно присесть.

– Конечно, мама.

Пройдя через стайку щебечущих женщин, Макс проводил мать к креслу в стиле королевы Анны, стоящему в углу парадной гостиной. Посадив Джорджетт, он опустился перед ней на колени.

– Может, все-таки поднимешься в свою комнату? Хотя бы ненадолго?

Она отрицательно покачала головой.

– Тогда, может, выпьешь чего-нибудь? Я найду Ивонн и велю ей приготовить тебе чай с мятой.

– О да, Макс, это было бы неплохо. Чашку чаю. И пусть она положит три ложечки сахара. Мне нравится, когда чай с мятой очень сладкий.

– Ивонн никогда не забывает, – сказал Макс. – Кофе черный, а чай очень сладкий.

Макс огляделся, ища Меллори. С тех пор как они вернулись домой, он видел сестру всего один раз и подозревал, что она прячется в своей комнате. Он хотел проверить, как она. После смерти Луиса Меллори вела себя непривычно тихо и эмоционально отстранилась. Вероятно, сестра, как и ее мать, задает себе вопрос: как же они будут жить без Луиса? Меллори была его любимицей, избалованной любимицей. Отдав распоряжения насчет чая для матери, Макс пошел искать сестру, чтобы уговорить ее побыть с матерью.

Пройдя через кухню, он вышел в смежную с ней прихожую и оттуда – на веранду, где услышал голоса Ивонн и Джоли. Женщины сидели рядышком на широких перилах веранды и о чем-то беседовали.

– Может быть, ты хотя бы обдумаешь такой вариант ради Кларис? – спросила Ивонн.

Джоли замотала головой:

– Тетю Кларис устроит только один вариант: если я перееду в Белль-Роуз насовсем, а это совершенно исключено.

– Тогда дай ей несколько дней. Думаю, ты сможешь ненадолго забыть о своей неприязни ко второй семье отца и…

– Неприязнь – это слишком мягко сказано. Я презираю Джорджетт. А Максу я не доверяю. Боюсь, я не способна скрыть такие сильные чувства даже ради тети Кларис.

– А как насчет сестры? Меллори ты не можешь ненавидеть.

– Она мне сестра только наполовину. Но ты права, у меня нет к ней ненависти. Имея такую мать, как Джорджетт, она достойна только жалости.

У Макса было два пути: он мог тихо вернуться в дом или выдать свое присутствие. Он выбрал последнее и негромко кашлянул. Обе женщины посмотрели в его сторону. Ивонн соскользнула с перил, а Джоли осталась сидеть, глядя на Макса.

– Ивонн, мама просила чашку чаю с мятой, – сказал Макс. – Не будещь ли так добра приготовить? Она в парадной гостиной.

– Да, конечно. – Ивонн оглянулась на Джоли: – Веди себя прилично, не забывай, что ты – Десмонд.

Ивонн прошла мимо Макса и скрылась в доме. Чувствуя на себе враждебный взгляд Джоли, Макс не спеша пошел к ней, он двигался подчеркнуто медленно. До того как он дошел до ограждения, Джоли спрыгнула с перил и пошла было прочь, но Макс схватил ее за запястье и вынудил остановиться.

– Не спеши, – сказал он.

Джоли дернула руку, но Макс держал крепко.

– Отпусти!

– Не сейчас. Только после…

Джоли подняла правую руку и занесла кисть, готовясь к нападению. Но не успела она замахнуться, как Макс тут же схватил ее и за правое запястье, так что ее руки оказались словно в наручниках. Противники сердито уставились друг на друга.

– Моя мать не заслуживает твоего презрения, а сестра не нуждается в жалости.

Джоли изогнулась, пытаясь освободиться, но безуспешно.

– Я вижу, что к списку твоих грехов можно добавить подслушивание.

– Мне все равно, что ты обо мне думаешь или говоришь, – сказал Макс.

Он крепче стиснул руки Джоли и поднял их так, что они оказались между его торсом и ее.

– Но если ты причинишь боль моей матери или сестре, ты мне ответишь.

– Это что, угроза?

Джоли прищурилась так, что глаза превратились в две узкие щелочки.

– Понимай как хочешь. Я просто предупреждаю, что то, что мое, я защищаю.

– Очень благородно с твоей стороны! Скажи, Макс, а устранение препятствий на пути твоей матери к счастью подпадает под юрисдикцию защиты того, что твое?

Черт бы побрал эту стерву! Она чуть ли не открытым текстом обвинила его в убийстве! Макс отпустил руки Джоли.

– Освоила грязные приёмы, как я вижу?

– В этом мире выживает самый приспособленный, не так ли? А я, уж поверь, из тех, кто выживает. Так что лучше молись, чтобы твой отец не дал мне никакой власти над твоей драгоценной семейкой, потому что если он ее дал… – Джоли хищно улыбнулась.

– Битва не на жизнь, а на смерть? – спросил Макс. Ответ он уже знал. Ничто недоставит Джоли Ройял большее удовольствие, чем унижение его матери.