Санек 3

Честно скажу, не знаю, до чего я мог додуматься, и тем более не знаю, как бы в итоге поступил. Успел еще подумать: ладно Пьер каким-то образом меня нашел и приехал, но Кристина… И тут раздался довольно громкий шум, открылась дверь ведущая в одну из комнат предназначенной как раз-таки для гостей или командированных сюда специалистов и оттуда вышел заспанный, чертыхающийся Пьер. Ничего нельзя было предпринять в такой ситуации, кроме как поздороваться.

Сонная одурь с Пьера, когда он увидел меня, слетела мгновенно, будто ее и не было. Он оглядел меня с головы до пят, хмыкнул и произнес:

— Здравствуй, Александр. Извини, но обнимать тебя, пока ты в таком виде, я не буду.

Ну да, я и сам бы в такой ситуации не стал обниматься с, по сути, с куском грязи. Только и успел я об этом подумать, как Пьер продолжил.

— Ты бы сходил помылся и переоделся, тогда и поговорим.

Я только кивнул в ответ и направился к себе в комнату. Мне не только нужно привести себя в порядок, но и еще очень не помешает хоть немного побыть одному и подумать над этим новым раскладом. Все-таки не ждал я таких гостей и пока с трудом себе представлял, как мне себя с ними вести. Ладно бы приехал один Пьер, но присутствие здесь Кристины непонятно. Может, на свадьбу приехала позвать? Так должна понимать, что это как бы не совсем правильно. Или, может, разочаровалась в молодом человеке из правильной семьи? Но и тогда оно мне нафиг не нужно. Как-то не готов я быть запасным аэродромом на случай внезапного катаклизма в ее личной жизни. Непонятно все, а потому и напряжно.

Размышляя обо всем этом, я тем временем отмылся в душе до скрипа кожи, переоделся в чистую одежду, с сожалением посмотрел на аккуратно заправленную кровать, спать ведь мне хотелось зверски, и отправился в сторону столовой, где я и договорился встретиться с Пьером.

Застал его там пьющим кофе в одиночестве и даже выдохнул с облегчением. Как-то не готов я пока встречаться со своей бывшей зазнобой, как бы чего не вышло от этой встречи, чего-то нехорошего.

Пьер, похоже, прочитал эти мысли по моему лицу, потому что в очередной раз хмыкнул и произнес:

— Иди бери себе кофе, он уже готов. Я предупредил персонал, что ты сейчас подойдешь. Взбодришься, а там и поговорим.

Пошел, куда деваться. Спать хочется ужасно, поэтому кофе точно лишним не будет. Только я удивился, что Пьер не захотел мне налить из своего кофейника, стоящего рядом с ним, но не стал заострять на этом внимание. Мне ведь нетрудно сделать десяток-другой шагов. Кофе и правда был готов, и мне ничего не оставалось, кроме как прихватить кофейник и кружку и присоединиться к Пьеру.

Я налил себе кофе и стал его потихоньку смаковать, а Пьер начал рассказывать, и по мере этого его рассказа я потихоньку зверел.

Меня развели как последнего лоха. Но, наверное, надо все пересказать по порядку. Жена Пьера уже неплохо меня изучила и, видя отношение ко мне своей дочери, ясно понимала, что я не шутил, когда обещал в следующий свой приезд увести у нее дочь. Чтобы не допустить такого раннего брака, она провернула настоящую аферу с подставой Кристины. В этом помогло еще и то, что Пьеру в тогда действительно срочно надо было в Голландию. Руки у нее были развязаны, и она воспользовалась представившейся возможностью на все сто процентов. Помогал ей ее младший брат, поздний ребенок, который еще и выглядел намного моложе своих лет. Естественно, брат не отказал родной сестре и помог разыграть спектакль, который я наблюдал на той площади в Париже. Еще сыграло на руку мошеннице хорошее отношение Кристины к своему дяде, вот почему спектакль выглядел крайне убедительным.

Но аферистка немного просчиталась. Во-первых, она забрала привезенные мной подарки и притащила их домой. Во-вторых, забыла про чуть ли не ежедневные наши с Кристиной разговоры по телефону. Никто — ни муж, ни дочь — не поверили ей, что я, приехав в Париж, передал подарки и не захотел навестить их. А Пьер, прекрасно зная свою жену и учитывая тот факт, что я вдруг перестал звонить, как делал это до Парижа, сразу заподозрил неладное и начал задавать жене неудобные вопросы. Как сказал Пьер, Кристина характером пошла в него, а у него в семье все почему-то однолюбы, если уж находят человека по душе, то это на всю жизнь. Это его жена тоже не учла и получила в награду за свой поступок филиал ада в отдельно взятом доме. Муж не отставал с расспросами, требуя объяснений, еще и потому, что он вообще никак не мог со мной связаться, чего раньше никогда не было. Дочь просто замкнулась в себе, практически перестала есть и начала чахнуть прямо на глазах. Вот это и заставило мать признаться в содеянном. Дальше Пьер действовал без раздумий: взял с собой дочь и отправился в Америку прямиком к Вяземскому. Он правильно рассудил, что тот хоть и говорил по телефону, что не знает, где я, но на самом деле не мог не знать. Так и оказалось. Когда при встрече Пьер объяснил в подробностях, что и как произошло, и Вяземский посмотрел на исхудавшую девчонку, у него не хватило сил в очередной раз соврать. Более того, он сам привез их сюда и сейчас нагло дрыхнет.

Слушая все это, я задавался простым вопросом: как? Как я, блин, взрослый дядька так легко повелся на этот дешевый развод? Анализируя сейчас, что тогда произошло, я не мог понять, почему тогда лично не поговорил с Кристиной, а повел себя как малолетка бестолковый?

Мне на ум не приходило никакого объяснения кроме влияния на мои поступки молодого тела с бурлящими в нем гормонами. Думать, что, получив молодое тело, я вместе с тем страшно поглупел, почему-то не хочется. А что хочется, так это прибить благодетельницу. Это я сейчас про чудо-тещу, если кто не понял. Хорошо все-таки, что Пьер не стал брать в поездку и ее тоже, вот правда не знаю, чем могла бы закончиться моя с ней встреча.

Сейчас, поблагодарив Пьера за его рассказ, я собрался было уходить искать свою зазнобу, но Пьер не позволил. Он просто придержал меня за руку и произнес:

— Через год. Обещаю, через год сам лично поведу вас под венец. Сейчас рано.

Внутри меня начала подниматься волна ярости, и я с трудом сдерживался, чтобы не наговорить лишнего. Пьер посмотрел на меня спокойным требовательным взглядом и добавил очень серьезным тоном:

— Александр, я понимаю тебя, как никто другой, но как отец прошу: пообещай, что не наделаешь глупостей. Рано вам еще начинать жить, как муж и жена. Год пролетит быстро, и вы свое еще наверстаете.

Мне очень хотелось послать его куда подальше, но при этом умом я прекрасно понимал, что он прав. И еще я понимаю, что слишком уж часто мои эмоции начали брать верх над разумом. Ведь как ни крути, если рассуждать здраво, нам и правда рано еще начинать половую жизнь, правда лучше подождать.

В общем, обещание ему я дал, хоть и далось мне это с огромным трудом.

Конечно, очень неправильно, неприлично и некрасиво ломиться без приглашения в комнату к спящей красавице. Но мне сейчас было абсолютно параллельно на все условности. Душа буквально пела, и мне аж хотелось взлететь от радости, обрушившейся на меня лавиной. А когда я увидел сладко спящую, свернувшись калачиком, такую до боли родную свою без всякого преувеличения половинку, которая сейчас выглядела особенно беззащитно, у меня аж сердце защемило.

Присел рядышком, легонько погладил по голове и прошептал тихонько:

— Прости меня, милая, дурака бестолкового.

Она вдруг разулыбалась во сне, и я не выдержал, наклонился и крепко обнял.

— Не бросай меня больше никогда-никогда, — прошептала проснувшаяся прелесть.

— Ни за что не брошу, — ответил я, с трудом проглотив застрявший в горле непонятный ком.

Так и лежали крепко обнявшись молча. Да и не нужны нам сейчас никакие слова. И так чувствовали друг друга не хуже каких-нибудь близнецов.

На неделю я напрочь выпал из жизни. Забил на все дела, тренировки, учебу и просто радовался жизни вместе с комочком счастья, в который превратилась Кристина.

Рассказывать о нашем с ней времяпрепровождении я не стану, достаточно сказать, что мы были счастливы просто быть вместе, рядом друг с другом. Про наши немного детские клятвы никогда не ссориться и никому не верить, если кто-то еще однажды попытается нас рассорить, тоже говорить не буду. Скажу только, что расставание выдалось ну очень тяжелым. Конечно, без слез не обошлось, честно сказать, я и сам чуть не расплакался, очень уж трогательно выглядела Кристина, с трудом сдержался.