Санек 3

В принципе, пока мы сотрудничаем с Советским Союзом, большой проблемы нарастить количество предприятий нет, но вот что будет дальше, когда мы станем не нужны Стране Советов, это большой вопрос. Как тогда быть и что делать. Опять же благодаря тому, что сейчас Аргентина преимущественно сельскохозяйственная страна, можно довольно быстро решить проблему этого перекоса уровня жизни с помощью перерабатывающих предприятий. Построить на окраинах поселений цеха или даже заводы, ориентированные конкретно на ту или иную местность, а дальше скупать у населения все излишки сельхозпродукции и перерабатывать тем или иным способом в продукцию длительного хранения. Это решит сразу несколько проблем. Уровень жизни местного населения начнет потихоньку расти, а еще можно будет накопить значительные запасы продуктов к началу будущей войны, которые потом очень пригодятся. Опять же, если подойти к этому делу грамотно, можно будет уже после войны в некоторых развитых странах умять значительный кусок пирога — торговлю так называемыми полуфабрикатами. В общем есть над чем подумать и чем заняться. Но начать нужно с создания очередного концерна, сельскохозяйственного. Костяк такого объединения уже есть, ведь свои поселения мы здесь строим как раз по принципу, очень близкому к вышеописанному, поэтому и решать проблему, наверное, надо при помощи людей, задействованных в сельском хозяйстве. Пришлось в итоге ещё и в этой сфере проводить ну очень расширенное совещание, на котором собралось чуть более двухсот человек.

В этот раз собирать людей в надежде, что они самоорганизуются и примутся решать проблему, было ошибкой. Это совещание превратилось в пустую бессмысленную говорильню, и все сводилось к одному: выкупить у местных всю землю и организовать все по тому же принципу, что мы использовали до сих пор. Нет, конечно, такой подход к делу был бы самым эффективным, но в данных условиях он неосуществим.

Промаявшись с совещанием трое суток, я вынужден был его прекратить и подойти к решению вопроса иначе. Выбрал из этой толпы человек десять потолковее, создав из них что-то вроде административной команды, распределил между ними сферы ответственности, поставил каждому из них конкретные задачи и отправил работать. По-другому просто не получалось. Параллельно дал задание психологам подбирать на это дело управляющего типа Вяземского. Сам я, как ни крути, не разорвусь.

Но на этом эпопея с решением проблемы с перекосом в уровне жизни между местным населением и приезжими не закончилась и не решилась. Пришлось подключать к этому чуть ли не все возможные ресурсы, начиная с Вяземского и нашего концерна и заканчивая руководством ЧВК. Забегая вперёд, скажу, что к сорок первому году в рядах ЧВК будут проходить службу более семидесяти тысяч аргентинцев, а на предприятиях концерна, которым руководил Вяземский, будет работать более пятисот тысяч местных жителей. Про количество задействованных людей во вновь созданном сельскохозяйственном концерне, сказать затрудняюсь, практически все оставшееся население, не имеющее собственного дела. В любом случае к сорок первому году уровень жизни людей в этой стране был значительно выше, чем где бы то ни было, что очень сильно напрягало некоторых, если так можно выразиться, «доброжелателей». Но об этом я расскажу как-нибудь в другой раз.

Сейчас же я, по мере сил разделавшись с этими делами, вновь полностью окунулся в учёбу. Даже понимая, что созданные на базе И-16 новые самолеты очень скоро устареют, я все равно не мог нарадоваться этим машинам. Относительно быстрый и очень маневренный самолёт позволял делать в воздухе очень многое из того, что было в принципе невозможно на любых других существующих ныне истребителях. Так что и обучение пилотов благодаря этому вышло на совершенно другой уровень. Довольно скоро мы после многочисленных экспериментов пришли к однозначному выводу: наиболее эффективно воевать у нас получается в составе небольших звеньев самолётов из двух пар. Наверное, не зря немцы в Великую Отечественную войну именно так и летали. Нет, конечно, мы активно тренировались летать и другими составами тоже — и полноценными эскадрильями из двенадцати истребителей, и целым полком. Но основной боевой единицей, если так можно выразиться, все равно оставалось звено из двух пар.

Курт не раз и не два повторял, что побеждает в воздушных схватка не тот, у кого самолёт быстрее и лучше (хотя это тоже имеет значение), а тот, кто сможет создать для себя во время боя более благоприятные условия. Другими словами, динамика и опыт в бою решают. Даже до появления у нас новых самолётов он всегда говорил: лететь просто тупо прямо даже совсем недолго — это лететь на встречу к богу. Самолетом надо уметь играть и в нужный момент превратить его слабость в силу.

Я не стану пересказывать все его наставления, обозначу только, что, пока мы осваивали новую технику, семь наших инструкторов из тех, у кого уже был военный опыт, занялись составлением памятки по боевому применению этих машин. Принял в этом участие и я. Повезло, что в прошлой жизни интересовался темой воздушных боев и немало об этом читал. Не все из моих предложений Курт одобрил, но изрядная часть моих, как он думал, фантазий даже для него стала откровением. Понятно, что все придуманное и предложенное он опробовал лично в учебных боях, прежде чем обнародовать. Но уже через пару месяцев после поступления к нам первых новых истребителей мы единогласно решили, что наши пилоты в целом готовы попробовать свои силы в небе Испании. То же самое заявили и другие командиры про свои подразделения. Поэтому мы, посовещавшись, приняли решение не оттягивать больше отъезд наших бойцов в Испанию, а наоборот ускорить их отправку на войну. Нам как воздух нужен опыт этой войны. Просто больше негде будет в ближайшее время проверить все наши наработки и до конца отшлифовать разработанную в ЧВК тактику взаимодействия подразделений в условиях войны. Конечно, в эту поездку начал собираться и я, но не срослось.

Я в принципе не сомневался, что за мной будут следить. Просто не могло правительство Советского Союза позволить себе оставить меня без присмотра. Все-таки, как ни крути, а я сейчас нужен стране, как никто другой. Но вот такой быстрой реакции на мои действия я, честно сказать, даже вооброзить не мог.

Мы приняли решение отправляться в Испанию, и я заявил, что тоже намерен присоединиться, и вот всего лишь через пять дней ко мне заявился Абрам Лазаревич.

Который буквально с порога, едва мы только поприветствовали друг друга, начал высказывать мне все, что он обо мне думает. Как я понял из его поначалу очень эмоциональной тирады, больше всего он злился, что ему пришлось нестись в Аргентину чуть ли не на перекладных, где самолётами, а где и по морю, притом совсем не на пассажирских лайнерах, лишь бы только успеть не дать свершиться непоправимому.

В общем, если говорить коротко, советское правительство категорически против того, чтобы я ехал на войну. Как сказал Абрам Лазаревич:

— Ты пойми, Саша, сейчас ты уже не принадлежишь себе. Слишком много на тебя завязано и слишком сильно ты нужен стране. Раньше я старался тебе ничего особо не запрещать, хоть иногда мне хотелось тебя одёрнуть. Но сейчас я тебе категорически запрещаю ехать в Испанию и подвергать свою жизнь опасности. И это совсем не шутка, найдётся кому повоевать и без тебя, а вот второго такого, как ты, у страны нет. Поэтому засунь свои желания горячить кровь себе куда-нибудь поглубже и занимайся действительно нужным делами, которые у тебя хорошо получаются. Вон какие самолеты изобрел чудесные, вот и займись лучше техникой.

Моё замечание, что я ничего не изобретал, он пропустил мимо ушей. Зато не забыл уведомить меня, что правительство также против отправки новых истребителей в Испанию. Абрам Лазаревич буквально потребовал, чтобы подготовленные для Испании самолеты незамедлительно доставили в Советский Союз. Мои возмущения, что людям не на чем будет воевать, не произвели на него никакого впечатления. Он пообещал, что моим пилотам на месте предоставят доработанные машины и даже модернизируют их по их желанию. Вот так вот, мало того, что запретилимне ехать на войну, так ещё и наших пилотов лишили возможности в полной мере применить наработанные умения. Но наш летный состав все равно единогласно решил ехать. В принципе И-16 им знакомы, поэтому воевать они на них смогут. Самое удивительное, что Курт тоже туда едет. Сказал, как отрезал, что он не отпустит туда желторотиков одних, и все, хоть кол на голове теши.

Хоть я и был зол на этот запрет не по-детски, но мне пришлось смириться. Только вот и без дела сидеть в ожидании результатов этой поездки я не собираюсь. Есть у меня мысли, как развеяться здесь без войны. Ведь в Латинской Америке всегда что-нибудь происходит.

Но и тут мне не суждено было что-то затеять. Как нельзя вовремя позвонил Майкл и сообщил, что у нас возникли проблемы с американской мафией. Я только и подумал: как же вовремя. Вот и будет где душу отвести.

Глава 10

Из разговора по телефону с Майклом выяснилось, что наехала на нас в Нью-Йорке еврейская мафия. Более того, действовала эта самая мафия в высшей степени жестко и даже жестоко. Поначалу их люди заявились прямиком в наш офис и сообщил, что теперь они буду крышевать наш бизнес. Вели себя нагло, вызывающе и как-то там обидели секретаршу Майкла (как, уточнять я не стал). Естественно, их сразу же проводили из нашего небоскреба и пинков по мягкому месту при этом не пожалели. Дальше события понеслись вскачь, уже вечером стало известно, что с двух наших торговых точек не вернулись автомобили. Служба безопасности очень быстро выяснила их судьбу, к сожалению, совершенно печальную. Двоих продавцов сильно покалечили, еще двоих убили. Пока Майкл запретил вести торговлю в Нью-Йорке, и можно сказать, что на базах наши люди сели в осаду, ожидая дальнейшего развития событий. Я похвалил его за это решение. Бизнес — фигня, настроим по новой, а людьми рисковать — это последнее дело. При разговоре присутствовал и глава службы безопасности. Я велел ему к моему прибытию нарыть как можно больше данных о противостоящей нам мафии. Хотелось бы вообще получить полную информацию: где живут члены этой группировки или хотя бы где они собираются, кто ими командует. В общем выяснить все, что только возможно.

При этом разговоре, как нетрудно догадаться, присутствовал и Абрам Лазаревич. Когда он услышал о еврейской мафии, сразу же после моих переговоров по телефону произнес:

— Саша, я немного понимаю, кто стоит за этой еврейской мафией, и советую тебе с ними договориться.

Разумный, конечно, совет, но не в этом случае. Кто бы за ними ни стоял, другого варианта, кроме как воевать с этими уродами, я не вижу. Разговаривать о чем-то можно было бы, если бы не пролилась кровь, а сейчас — нет. Поэтому ответ мой Абраму Лазаревичу был однозначным.