Санкта-Психо
Шрифт:
Но она все равно на него многозначительно поглядывала..
После ужина Ян вернулся в свою палату и долго сидел, ни о чем не думая. Смотрел на белую стену и ни о чем не думал. Ни о чем.
Скоро домой.
Но он вовсе не хотел домой… Тебя ждут друзья. Никакие друзья его не ждут. Только Банда четырех.
Через полчаса Ян услышал, как открылась и закрылась дверь в соседней палате.
Выждал немного.
В девять часов свет в коридоре погас. Горели только плафоны приглушенного дежурного света.
В четверть десятого он выскользнул из палаты и подошел к двери Рами.
Оттуда доносилось неразборчивое бормотание —
Она чуть приоткрыла дверь. Совсем чуть-чуть, узенькая щелочка. Хотела, наверное, убедиться, что это он, а не кто-то другой.
— С кем ты говорила?
— С сестрой. Говорит, она меня ждет. Я ей нужна.
— Значит, ты в Стокгольм?
— Ты же знаешь.
— Когда?
— Завтра. Рано утром. Ты приедешь?
Ян кивнул и вынул из кармана записку:
— Здесь мой адрес… Они говорят, мне пора домой, так что все равно… Они хотят выписать меня из Юпсика.
Рами сунула записку в карман джинсов и пристально посмотрела на Яна:
— А ты хочешь остаться здесь?
— Иногда… Здесь спокойно. И ты здесь.
Она подняла руки и обняла его:
— Мы отомстим Балаболке и твоей Банде четырех. Обещаю.
49
Ян сидит у себя дома и читает заголовки в старой газетной вырезке. Снова и снова.
Чудовищное преступление… Что имел в виду журналист? Преступление, совершенное чудовищем. То есть существом не таким, как мы. Не таким, как я, который пишет эту статью, и не таким, как ты, который ее читает.
Кем-то другим. Но кем?
Вечер пятницы. Он вернулся с работы. До пожарных учений ровно неделя. План Лилиан — припереть Ивана Рёсселя к стенке в комнате для свиданий — нисколько не изменился. Они с Ханной теперь шепчутся не только друг с другом, но и с Яном тоже. Какой смысл что-то от него скрывать, если он и так все знает? Лучше удостовериться лишний раз, что он по-прежнему их поддерживает.
Ян видел главного врача. Ехал на велосипеде с работы, а доктор Хёгсмед шел широким шагом. Узнал Яна и поднял руку. Ян улыбнулся в ответ.
Хёгсмед исчез за стальными воротами. Наверное, пошел в свой кабинет проверять на ком-то другом свой шапочный тест.
Хёгсмед наверняка замечательный психиатр, но ведь он и понятия не имеет, что происходит по ночам во вверенной ему судебно-психиатрической лечебнице!
Не знает, что из «Полянки» в больницу ведет подземная дорога, не знает про тайную переписку и встречи в комнате свиданий. Уверен, наверное, что в Санкта-Патриции все идет точно по плану, составленному им и его начальством.
Но ведь это в самой природе человеческой натуры — нарушать правила. Ян в этом уверен — и дети, и взрослые постоянно испытывают потребность делать не только то, что им разрешено.
Что ж… осталась неделя. Время не остановить.
Он нашел нужную картонную коробку и достал дневник — ту самую тетрадку, что когда-то подарила ему Рами. Вернее, не подарила, а взяла со склада в Юпсике и отдала ему.
На первой странице приклеен поляроидный снимок, тот самый, что Рами сделала в первый же день их знакомства. Странно… каким юным и здоровым он выглядит, несмотря на то что смерть побывала у него в гостях за сутки до этой фотографии. Чуть не погибший от обезвоживания в сауне, одуревший от снотворных, весь в крови от бритвенных порезов и чуть не утонувший в пруду. Все это было за двадцать четыре часа
до того, как Рами вошла к нему в палату. И все же он приподнял голову и смотрит прямо в камеру…В дневнике не только его записи. Там хранятся и сложенные в несколько раз газетные вырезки. Может, именно из-за этих вырезок он и сохранил дневник. Иногда, по вечерам, Ян доставал дневник и перечитывал слегка пожелтевшие листки.
Сразу за обложкой тетради лежал газетный разворот с большой черно-белой фотографией, сильно увеличенной, судя по ряби: крутая скала торчит над водой.
А дальше подзаголовок.
Ян перечитывал эту заметку уже пятнадцать лет и знал текст почти наизусть.
Два мальчика, пятнадцати и шестнадцати лет, были убиты вчера неизвестным преступником. Они спали в палатке на скале у лесного озера недалеко от Нордбру.
Убийца, по данным полиции, свалил палатку и наносил ножевые удары прямо через ткань, после чего свернул палатку, подкатил к краю скалы и сбросил в воду. Тяжело раненные юноши не смогли выбраться из палатки и погибли от утопления.
Дальше шли еще две колонки текста: интервью с полицейским комиссаром и всякие журналистские рассуждения и догадки.
Была и еще одна вырезка.
Неизвестный водитель легкового автомобиля сбил шестнадцатилетнего юношу и скрылся с места происшествия. Юноша найден в среду утром в канаве недалеко от Нордбру. Без сознания, с разбитой головой, переломанными ногами и множеством ссадин. Его, по-прежнему в бессознательном состоянии, перевезли в Западный госпиталь.
Полиция не исключает связи с двойным убийством на озере менее чем в километре от дороги.
— Возможно, три мальчика решили переночевать в палатке в лесу. Кто-то напал на них с ножом, — предполагает комиссар Ханс Торстенссон из местной полиции.
Нельзя исключить, что все три преступления совершены одним и тем же человеком. Он зарезал двоих, а потом сбил машиной третьего, попытавшегося убежать с места преступления. Однако такую гипотезу комиссар Торстенссон предпочитает не комментировать.
— Следствие будет продолжаться, пока не будут получены ответы на все вопросы, — сказал он.
Интересно, помнит ли кто-нибудь еще про эту историю? Дело было, ни больше ни меньше, пятнадцать лет назад. Родные погибших? Они-то, само собой, помнят, но жизнь идет дальше. Родители, братья и сестры продолжают жить. Они не забыли, но как-то преодолели горе. Более или менее. Но не все. Лилиан, к примеру, так и не смогла вернуться к нормальной жизни.
Полиция, несмотря на обещания комиссара, через пару лет сдала дело в архив. А может, и раньше. Сложили все материалы в папку и отправили на полку, где хранятся дела о нераскрытых преступлениях.
И вполне возможно, никто, кроме Яна, об этом не помнит.
Один инвалид, двое убитых.
Но кем?
Этот вопрос не оставлял Яна все эти годы. Чувство облегчения понемногу исчезло, и остались вопросы.
Он давно уже ничего не писал в дневнике. Но сейчас, перелистав, находит чистую страницу и пишет отчет. Подробный отчет для себя самого. О «Полянке», о людях, о его тайных ночных посещениях Патриции. Обо всем. И заключает вот чем.
Я приехал в Валлу, чтобы найти Рами, но не только за этим. Я работаю с подранками, несчастными детьми, и стараюсь делать все, чтобы им было хорошо.