Саня Дырочкин — человек общественный
Шрифт:
Распрощавшись с чужой мамой, она снова повернулась ко мне:
— А кто из наших с тобой в классе?
— Фешин, Удалова, Шистикова, Бойцова, — перечислял я.
От удивления она даже всплеснула руками:
— Как хорошо, что вы вместе! Ну, расскажи про Люсю! Как там моя непоседа?
— Давайте я лучше про Татку. Она теперь музыкант почти мирового класса! Десять профессоров, говорила моя мама, сражались из-за Татки на виолончелях, чуть не подрались между собою. Все уверены, Татка станет народной артисткой!
— Тата-Таточка! —
От Люськи, видно, было не спастись, как бы мне этого ни хотелось.
— Люська как Люська, — не удержался Байкин. — Ничего хорошего в ней нету. Тряпичница. С утра до ночи слоняется по магазинам.
— Вы — мальчики, вам Люсю понять трудно, — заступилась вдруг за Удалиху Зинаида Сергеевна. — Девочкам всегда приятно видеть что-то красивое, яркое, цветное. Люся — тонкая, чувствующая душа, вы ещё убедитесь в этом.
— Да мы кое в чём уже убедились, — мрачно отрезал Байкин. — Смотреть на неё тошно!
— Почему ты так нехорошо говоришь о Люсе, мальчик?! — возмутилась Зинаида Сергеевна.
— Да потому, — завёлся Байкин, — что мы решили делать общественно полезное дело, а у Люськи в голове только магазины и дефициты…
Я пытался остановить Байкина взглядом. Но хотелось огорчать Зинаиду Сергеевну.
Положение спасла чья-то мама, она подошла прощаться с Зинаидой Сергеевной и спросить о своём ребёнке.
Детей продолжали разбирать.
— А мы скоро переезжаем, — словно забыла о нашем споре Зинаида Сергеевна. — Наш садик старенький и неудобный, а теперь нам строят почти дворец: залы, спальни, музыкальные комнаты… — Она неожиданно вздохнула: — А я всё-таки жалею наш старый!.. Сколько детей выросло в нём! И ты, Саня…
Я осторожно спросил:
— А где будет новый?
Зинаида Сергеевна показала на стройку. Мы с Севкой переглянулись.
— Надеюсь, ты придёшь поздравить нас с новосельем?
Вдруг Севка крикнул:
— Привет, Фёдор!
Я обернулся. Недалеко стоял Поликарпов с какой-то девчонкой.
— Привет! — Я тоже поднял руку.
— Вы знакомы? — удивилась Зинаида Сергеевна.
— Мы из одного класса, — объяснил Севка.
Поликарпов потянул за собой сестрёнку.
— До свидания, Зинаида Сергеевна, — буркнул Федя. — Некогда нам…
— Идите, конечно, — отпустила она Федю.
— И нам пора. — Байкин нетерпеливо тянул меня за рукав.
— Мы так мало поговорили! — пожалела Зинаида Сергеевна. — Ещё придёте?
— Обязательно, — пообещал я, помня наш разговор с Юрием Петровичем о стройке. — И очень скоро…
Зинаида Сергеевна улыбнулась, но как-то грустно. Не очень-то она поверила, видно, что я сдержу своё слово…
Мы торопились. Вначале прибавили шагу, но, отойдя от садика, пустились бегом. Нужно было догнать Поликарповых.
Федя увидел
нас, когда мы были уже близко. Оглянулся. Пошёл быстрее.— Куда так спешишь, Фёдор? — спросил, задыхаясь, Севка.
— Куда нужно!
Поликарпов свернул к своему дому.
— Надо бы поговорить. — Я попытался схватить его за локоть. — У нас грандиозные планы. Мы тебе скажем…
— Отвяжись. Валяете дурака, — зло сказал Федя, — а я занят!..
— Дурака?! — возмутился Севка. — Да мы формируем рабочую бригаду! Выходим на стройку…
— Как же, пустили вас! Врать-то! — сказал Федя. — Пошёл ты, Бочкин!
Севка обиделся, было видно, но обострять отношения теперь мы не имели права. Перед звёздочкой стояла другая общественная задача.
— Не спеши, — попросил я. — Поговорить надо. Давай зайдём к тебе, хочешь? Или к нам с Севкой? Родители любят, когда ко мне приходят ребята…
— К нам нельзя, — неожиданно сказала девчонка.
— Не болтай, Юлька! — Федя резко дёрнул сестру.
Юлька вырвала у него руку.
— Я тебя накажу, — пригрозил сестре Федя, точно взрослый.
— Что она тебе сделала?! — заступился за девчонку Байкин.
— Пусть не болтает ерунды…
Юлька отбежала на несколько шагов в сторону и крикнула:
— А потому что дома наш папа!
Федя подскочил, стукнул её по затылку, но, видно, не больно.
— Зачем дерёшься! — встрял Байкин. — Она говорит правду. Мы и так всё знаем.
— Что, что ты знаешь, зануда?! — заорал на него Федя.
Севка, кажется, в этот раз разозлился:
— Да то знаем, что твой отец был пьяным и чуть не утопил Феньку. Решил выкупать собаку перед продажей. Теперь понял?
Федя был потрясён. Он даже сжал кулаки, но сдержался, не бросился на нас с Байкиным.
— Ну и что?! Не в ванне же купать собаку?!
— Это мы слышали от твоего отца, — сказал Севка.
— Ещё слово — и врежу! — пригрозил Федя. — Вы у меня дождётесь. Ты её спасал, что ли?!
— Спасал Дырочкин, — сказал Севка. — Полз по доске за твоей собакой, мог погибнуть…
— Врёшь! Всё вы выдумали! — распалялся Федя. — Где это вы доску достали? Что она, ждала вас на берегу Невы?! Прямо в том месте, где тонула собака?!
— Доску нам дали на стройке…
Федя поглядел на нас с Севкой, не зная, что и ответить. Потом вдруг повернулся и пошёл к дому. Юлька побежала за ним.
Мы не отступали.
— Слушай, Поликарпов, — говорил я, — не обижайся. Выходи на пустырь с Фенькой. А я с Мотькой, со своей собакой. У тебя фоксик, а у меня — скай. Давай их познакомим. Собаки быстро становятся друзьями.
Севка поддержал меня:
— Выходи, Фёдор. Я бы тоже своего вывел, но у меня кот Барсик. Мотька с ума спятит, как только его увидит. Собаки котов не переносят. Она и меня-то из-за Барсика не терпит.
Поликарпов молчал.
Мне захотелось рассмешить Федю.