Сапфир

Принцесса начертила пальцем рисунок в воздухе, и образы из маны вернулись. Гронидел сидел на ковре на полу, а ребенок бегал по комнате и доставал из сундука игрушки. Казалось, он хотел предъявить принцу их все, чтобы тот оценил богатый скарб.

– Сколько Джиамо лет? – тихо уточнила принцесса.

Женевьева словно завороженная наблюдала за своим ребенком и пробормотала:

– Семь.

– И его отец… – с удивительным спокойствием прошептала Сапфир.

– Ваш супруг, – ответила Женевьева.

– Значит, ты и есть та самая возлюбленная, с которой у принца был громкий роман.

Служанка поджала губы и нервно кивнула.

– Почему тебе запрещают видеться с сыном?

Женевьева не ответила, продолжая неотрывно следить за мальчишкой в золотом облаке маны.

– Тебя держат взаперти в Мераге, – сделала вывод Сапфир. – Запрещают видеться с сыном. Приказали прислуживать мне – законной супруге Гронидела. Его высочество вообще знает, что происходит? Ты говорила об этом с ним?

– Он даже слышать обо мне желает, – обронила Женевьева. – Я для него – давно забытое прошлое. Старый король втайне позволил мне выносить ребенка и родить. Благодаря его помощи мои сестры и сын находились под защитой короны. После его смерти заботы о Джиамо взял на себя король Марк. Однако он поставил условие, которое мне нельзя нарушать.

– Запер в Мераге и приказал служить ему? – предположила Сапфир.

Женевьева кивнула.

– Он… – она осеклась. – Ты его наложница? – перефразировала вопрос принцесса.

– Что-то вроде… – сдавленно ответила служанка.

В золотом облаке Гронидел встал, взъерошил курчавые волосы сына и обернулся к девушке, что растила ребенка. Он что-то сказал, достал из кармана два мешочка с монетами и оставил их на столе. Сестра Женевьевы закрутила головой, будто отказывалась принимать монеты.

Гронидел подошел к ней и опустил руки на плечи. Сжал пальцы и тряхнул девушку. Та уставилась на него глазами, полными слез. Внимательно слушала, что он ей говорил, и снова покачала головой.

Принц отпустил ее и отошел на несколько шагов. Судя по лицу, разговор для него был трудным. Как и для сестры Женевьевы, что расплакалась и опустилась на пуфик, стоящий невдалеке.

– Что происходит? – забеспокоилась зальтийка и впервые оторвала взгляд от золотого облака, переводя его на Сапфир. – Вы знаете, о чем они говорят?

– Нет, – с сожалением признала Сапфир.

– Зачем вы приехали в замок? – неожиданно спросила служанка.

Принцесса нахмурилась, не спеша отвечать.

– Король Марк не из тех, кто сменяет гнев на милость, – прошептала Женевьева. – И вы в немилости, ваше высочество.

– Судя по тому, что он приказал тебе прислуживать мне и рассказать все сплетни о жизни моего супруга, включая подробности его любовных похождений, королю Марку я действительно поперек горла. Но не на меня на самом деле направлен его гнев, а на Гронидела. Я права?

Женевьева молчала, не сводя с принцессы молящего взгляда.

– И корень этой ненависти тянется из далеких времен. Предположу, что со дня смерти матери Марка.

Зальтийка виновато опустила голову, будто на ней лежала вина за беспричинные нападки на Гронидела.

Принцесса наклонилась вперед и прошептала в лицо Женевьевы:

– Почему ты не сбежала из этого места вместе с ребенком?

Та молчала.

– Почему не обратилась за помощью к Грониделу?

Та не отвечала.

– Почему сейчас не просишь о помощи меня?

– Потому что вы не в силах мне помочь, – прошептала Женевьева. – Вы такая же заложница обстоятельств, как и я. Кто-то говорит, что у нас есть право решать, но на самом деле у нас ничего нет. Мне и моему ребенку некуда бежать, потому что, если мы сбежим, нас найдут и, скорее всего, убьют. И вам некуда бежать, потому что, если вы убежите, вас найдут и вернут назад. Дева утех. Служанка. Принцесса. Мы все зависим от чего-то, над чем у нас нет власти. И свобода для каждой из нас лишь морок, в котором мы продолжаем существовать. Смиритесь с ролью принцессы, ваше высочество. Никто не позволит вам стать воительницей и отдать жизнь на поле боя, – Женевьева указала рукой на Огневержца. – А меня и моего ребенка никто не отпустит из Солнечного города. По крайней мере, пока жив король Марк.

– Ты говоришь, что выбора нет. – Сапфир наклонилась к самому ее лицу. – А я говорю, что мы сами определяем свою судьбу. Вопрос в том, хватит ли нам духа бросить вызов обстоятельствам?

– Спасибо, – прошептала Женевьева. – Вы очень добры. И верите, что мир вокруг можно изменить. Совсем, как Гронидел когда-то.

Сапфир разогнулась и нахмурилась:

– Ты ведь любила его, не так ли?

– Любила. Но не настолько сильно, чтобы рискнуть собственной жизнью ради этой любви.

– Все-таки тебя тогда вынудили…

Женевьева поняла, что не договорила Сапфир.

– Король вызвал меня и сказал, что его сын чересчур увлекся и, если это не прекратить, мне не сносить головы. Я испугалась и сделала все как мне велели. Разбитое сердце рано или поздно заживает, ваше высочество. А вот разбитую жизнь нам никто назад уже не вернет. Спустя месяц я узнала, что беременна. Сомнения, кто отец, мучили меня. Но после родов король заплатил волхву, чтобы тот провел обряд определения кровных уз. Так я узнала, кто отец моего чада.

Сапфир взглянула на облако маны, в котором Гронидел прощался с сыном. Женевьева тоже посмотрела на ребенка и прижала пальцы к дрожащим губам. Принц покинул чужой дом, и принцесса рассеяла картинку.

– Я не понимаю, почему Гронидел до сих пор ничего не предпринял, – с возмущением высказалась Сапфир. – Почему не забрал ребенка и лично не обеспечил его безопасность!

– Потому что на самом деле ему на сына наплевать, – заявила Женевьева и встала.

Обескураженная этим заявлением Сапфир в ужасе смотрела на служанку.

Та стерла слезы со щек и отряхнула юбку платья.

– Мужчины королевского рода Зальтии ничего не забывают, – произнесла она. – Никому. И никогда. Надеюсь, все, что произошло, останется между нами. Иначе… – она не договорила.

– Иначе тебя накажут, – сделала вывод Сапфир.

Женевьева кивнула и направилась к двери.

– Я зайду за вами перед ужином и провожу до дверей в Мераг. Уверена, его величество приготовил к ужину какой-нибудь затейливый сюрприз. Будьте готовы ко всему, ваше высочество.