Сатанинские стихи
Шрифт:
— Я возвращаюсь на Скандальный мыс, — сообщил Салахаддин Зини, которая, не понимая этой замкнутости во внутренних палатах духа, вспыхнула:
— Мистер, поработайте лучше над своим разумом.
Уезжая, он не знал, как успокоить ее; как объяснять свое гнетущее чувство вины, ответственности: как сообщить ей, что эти убийства есть темные цветы семян, посеянных им прежде?
— Мне просто нужно подумать, — произнес он неуверенно, подтверждая ее подозрения. — Всего день или два.
— Салат-баба, — ответила она резко, — я должна предоставить это тебе, мужчине. За тобой — выбор времени: по-настоящему большой.
Ночью после участия в создании цепи Салахаддин Чамчавала разглядывал из окна своей детской спальни ночную панораму Аравийского моря, когда Кастурба настойчиво постучала в дверь.
— Здесь человек, хочет видеть Вас, — сказала — почти прошипела — она, явно напуганная.
Салахаддин не заметил никого, проникающего через ворота.
— Со служебного входа, — ответила Кастурба на его вопрос. — И послушайте, господин, это тот самый Джибрил. Джибрил Фаришта, о котором
Ее голос сорвался, и она принялась беспокойно грызть ногти на левой руке.
— Где он?
— Что поделаешь, я испугалась, — воскликнула Кастурба. — Я сказала ему, в студии Вашего отца, он ждет Вас там. Но, может быть, Вам лучше не ходить. Мне позвонить в полицию? Baapu ré, [2179] ну и дела.
2179
Baapu ré — вероятно, последующая фраза «ну и дела» на хинди (или, менее вероятно, на урду).
Нет. Не звоните. Я пойду узнать, чего он хочет.
Джибрил сидел на кровати Чангиза со старой лампой в руках. Он был одет в грязную белую курта-пижаму и, казалось, давно не спал. Взгляд его был несфокусированным, погасшим, мертвым.
— Вилли, — проговорил он устало, махнув лампой в сторону кресла. — Чувствуй себя как дома.
— Ты выглядишь ужасно, — рискнул Салахаддин, чем вызвал у собеседника далекую, циничную, незнакомую улыбку.
— Сядь и заткнись, Салли-Вилли, — произнес Джибрил Фаришта. — Я должен поведать тебе свою историю.
Это был ты, тогда, догадался Салахаддин. Ты действительно сделал это: ты убил их обоих. Но Джибрил закрыл глаза, соединил кончики пальцев и начал свой рассказ, — который, как и множество других историй, начинался вот так:
Kan ma kan Fi qadim azzaman…Было ли не было в давно забытые времена
Ладно, [2180] так или иначе было что-то вроде этого
Я не могу быть уверен потому что когда они звонили я был сам не свой яар я не был собой те несколько трудных дней чтобы сообщить тебе что это за недуг я знаю на что он похож но я не могу быть уверен
Часть меня всегда стоит снаружи крича нет пожалуйста не делайте этого но это ни к чему не приводит ты видишь когда приходит недуг
Я ангел бог проклятый ангел божий и сегодня я мстительный ангел Джибрил мститель всегда месть за что
Я не могу быть уверен это что-то вроде преступления человеческих существ
особенно женщин но не только всех людей ожидает расплата
Что-то вроде того
Итак он принес ей что-то он не желал вреда я знаю что теперь он хотел только того чтобы мы были вместе ты не момо можешь видеть он сказал что охохох она не для тебя эта вспышка не продлится долго и ты он сказал что ты по-прежнему сусумасшедший для нее каждый знает все чем он хотел быть для нас что должно быть быть быть
Но я слышал стихи
Ты понимаешь меня Вилли
С т и х и
Сто блюдей на кухне этой Сис бум бах
Чай люблю люблю я кофе
Розовая роза синяя фиалка помнят меня когда я мертв мертв мертв
Вот что это
Я не мог вытащить их из своего ореха а она изменилась пред моими очами я назвал ее имя шлюха вроде того и он я знал о нем
Сисодия развратник откуда я знал что они дошли до того чтобы
смеяться надо мной в моем собственном доме что-то вроде того
Чище льда и мягче хлеба
Стихи Салли-Вилли как ты думаешь кто сочинил эту блядскую вещь
Итак я призвал на землю гнев Божий я направил свой перст я выстрелил ему в сердце но она сука я думал сука холодная как лед
стой и жди просто жди а затем я не знаю что я не могу быть уверен что мы были не одни
Что-то вроде этого
Рекха плыла там на своем ковре ты помнишь ее Вилли
ты помнишь Рекху на ее ковре когда мы упали а еще какой-то шотландский парень с безумным взглядом и устройством типа gora [2181]
не уловил имени
Видела она их или не видела я не могу быть уверен она просто стояла там
Это была идея Рекхи взять ее наверх на вершину Эвереста чтобы у нее оставался единственный путь вниз
Я направил свой перст на нее мы вознеслись
Я не подталкивал ее
Рекха подтолкнула ее
Я не подтолкнул бы ее
Вилли
Пойми меня, Салли-Вилли
Адские проклятья
Я любил эту девчонку.
2180
Эта запятая является единственным авторским знаком препинания этого отрывка между двумя звездочками, не считая финальной точки. В связи с такой орфографией отрывок крайне сложен для понимания, и еще сложнее он был для перевода. Я постаралась, по мере своего разумения, перевести текст таким образом, чтобы он был максимально увязан с остальным романом, однако мое понимание некоторых фраз может сильно отличаться от авторского.
2181
Оригинальный контекст — «get-up gora type». Поскольку «шотландский парень с безумным взглядом» — это, несомненно, альпинист Морис Уилсон, «gora», по всей видимости — это русское «гора», написанное латиницей (в некоторых западно-славянских языках оно так и пишется).
Салахаддин подумал, что Сисодия, с его невероятным даром к случайным
столкновениям (Джибрил, пересекающий оживленную лондонскую улицу, сам Салахаддин, паникующий перед открытой дверью самолета, а теперь, кажется, и Аллилуйя Конус в кулуарах ее гостиницы), в конце концов, случайно столкнулся со смертью; — размышлял он и об Алли — менее удачливом, чем он сам, мастере падений, — получившей (вместо вожделенного одиночного восхождения на Эверест) это позорно фатальное нисхождение, — и о том, что ему предстоит сейчас умереть за свои стихи, но он не может назвать этот смертный приговор несправедливым.В дверь забарабанили. Пожалуйста, откройте. Полиция. Кастурба все же вызвала их.
Джибрил снял крышку с волшебной лампы Чангиза Чамчавалы и позволил ей с грохотом упасть на пол.
Он спрятал оружие внутри, понял Салахаддин.
— Осторожно, — закричал он. — Здесь вооруженный мужчина.
Стук прекратился, и тогда Джибрил потер ладонью поверхность чудесной лампы: раз, другой, третий.
Револьвер прыгнул в его вторую руку.
И вдруг появился джинн огромного роста, грозный и страшный видом, припомнил Салахаддин. «Чего ты от меня хочешь? Я покорен и послушен тому, в чьих руках этот светильник». [2182] Какая ограничивающая вещь — оружие, подумал Салахаддин, чувствуя себя странно оторванным от происходящего. — Как Джибрил, когда приходил недуг. — Да, правда; самая ограничивающая из вещей. Как мало выбора было у него теперь, когда Джибрил вооружен, а он безоружен; как сжалась вселенная! [2183] Истинные джинны древности имели силу открывать врата Вечности, делать возможным все на свете, совершать любые чудеса, которые только можно пожелать; сколь банален по сравнению с ними был этот современный призрак, это деградировавший потомок могущественных предков, этот немощный раб лампы двадцатого столетия.
2182
Цитата приведена на основе «Сказок Тысячи и одной ночи» в переводе М. А. Салье.
2183
Ср. утверждения Розы Диамант («Все сжимается») и Хэла Паулина («Твоя вселенная сжимается»).
— Я сказал тебе когда-то давно, — спокойно произнес Джибрил Фаришта, — что, если бы я думал, что болезнь никогда не покинет меня, что она будет постоянно возвращаться, я бы не вынес этого.
Затем, неимоверно быстро, прежде, чем Салахаддин смог шевельнуть пальцем, Джибрил вставил ствол в собственный рот; и потянул спусковой крючок; и стал свободен. [2184]
Он стоял у окна своего детства и смотрел на Аравийское море. Луна была почти полной; лунный свет, простираясь от камней Скандального мыса к далекому горизонту, создавал иллюзию серебряной тропы, подобной пробору в сияющих волосах воды, подобной дороге к удивительным странам. Он покачал головой; больше он не мог верить в сказки. Детство кончилось, и вид из этого окна был не более чем его старым и сентиментальным отголоском. Дьявол с ним! Пусть приходят бульдозеры. Если старое отказывается умирать, новое не может родиться. [2185]
2184
В оригинале эта звездочка отсутствует, и последующий текст примыкает к предшествующему отрывку. Поскольку первое слово следующего абзаца — «он», я решила (чтобы не создавалось впечатление, что речь по-прежнему о Джибриле) единственный раз в романе изменить авторскую структуру текста и выделить новый отрывок.
2185
Эта реплика как бы замыкает роман в кольцо, возвращаясь к той же теме, с которой начиналась первая глава.
— Пойдем, — услышал он голос Зинат Вакиль за своим плечом.
Казалось, что, несмотря на все свои преступления, слабость, вину — несмотря на свою человечность, — он получал еще один шанс. Не было никакого объяснения фортуне, которая просто существовала. Затем она просто взяла его под локоть.
— Теперь ко мне, — предложила Зини. — Давай выбираться из этого ада.
— Иду, — ответил он ей и отвернулся от пейзажа.
От переводчика
Меня зовут Анна Нэнси Оуэн.
Разумеется, это псевдоним (желающим не составит труда узнать, откуда он взят и что он означает).
Я сделала то, что сделала, потому что ненавижу инквизиторов, какой бы веры они ни были и в какие бы одежды ни рядились.
Я не могу оставаться равнодушной к католикам, запрещающим «Последнее искушение Христа», и к фашистам, сжигающие Хемингуэя.
Я не могу оставаться равнодушной к мусульманам, убивающим режиссеров и переводчиков, и к «Идущим вместе», топящим «неправильные» книги в символическом унитазе.