Сбежавшая королева

Эти жуткие иксы на месте глаз заглядывали мне в душу.

— Он угрожал мне, и ты подумала, что безопаснее притвориться мертвой, чем гневить дорогого папочку?

Он не был полностью неправ. Он просто не знал о Лео. Я не могла сказать ему. Прямо сейчас он был слишком пугающим. Тем не менее, в одном я могла быть честной.

— Разве это преступление – не хотеть твоей смерти? Или позаботиться о том, чтобы ты мог жить, даже без меня – это предательство?

Николай был неподвижен. Напряжение между нами нарастало. Я хотела увидеть его глаза. Я потянулась к его маске, и он хмыкнул, качая головой. Он не держал меня за руки, его ладони просто лежали по обе стороны стола позади нас, заставляя меня выгибать спину навстречу ему. Его бедра пригвоздили меня к месту, и я ощущала его тяжесть у своего центра.

Меня пробрала дрожь. Я чувствовала пряжку его ремня и что-то еще. Он был твердым? От этой мысли – какой бы извращенной она ни была прямо сейчас, учитывая, как он только что гонялся за мной по школе, – все мое тело окатило жаром. Это было так давно, а единственное прикосновение, которое я когда-либо знала, было прикосновение этого мужчины. Мое тело было приучено реагировать на его запах.

— Преступление, София, заключалось в том, что ты поверила пустым угрозам своего отца, а не мне. Ты выбрала его и позволила ему диктовать нам обоим наши жизни. Ты не выбрала меня. Ты не верила в меня. Это – твое предательство, lastochka.

— Он сказал, что...

— Мне плевать!

Внезапный рев Николая лишил меня дара речи. Я никогда не слышала его таким злым. Это был не просто гнев. Это была боль, что намного, намного хуже. Та часть меня, которая еще оставалась целой до тех пор, пока он снова не нашел меня, треснула. Это была моя решимость противостоять ему. Его угрозы не сломили ее. Его пугающие игры не могли поколебать ее. Но его уязвимость? Его боль, проявленная так открыто? Это почти заставило меня потерять голову полностью.

Он прижался своим лбом к моему. Маска казалась жесткой и неправильной. Я хотела почувствовать тепло его кожи.

— Мне плевать, в какие оправдания ты позволяешь себе верить, чтобы успокоить свою совесть. Правда в том, что как только твою маленькую клетку взорвали… ты не могла дождаться, чтобы бросить меня. Скажи это.

Я покачала головой, на глаза навернулись внезапные слезы. Он действительно так думал? Это разбивало сердце. В его глазах я была настоящей злодейкой.

— Ты ошибаешься.

— Ты никогда не хотела меня, ты только притворялась… вела долгую игру, а я был дураком, который ничего не заподозрил. Разве это не так?

Я покачала головой.

— Нет.

Он не слушал.

— Я потерял все, когда узнал, что тебя не стало. С того момента я не знал ни минуты покоя... – Он слегка вздрогнул и отстранился. — А теперь и ты потеряешь свой покой. Это справедливо.

Николай отступил назад, и затишье между нами закончилось. Он посмотрел вниз на мой нож, бесполезно зажатый в руке. Там была татуировка. Моя птица в клетке. Он замер на мгновение, а затем медленно потянулся к ней, изучая мое запястье. За все время наших стычек, между темнотой, длинными рукавами и его рассеянностью, он не замечал моё тату до сих пор.

Николай медленно провел по нему пальцем, слегка склонив голову в маске набок, пока рассматривал со всех сторон. Все, что мы не сказали друг другу, казалось, всплыло на передний план в ту же секунду, и мне захотелось признаться во всем в порыве чувств. Об Антонио, о Лео и о том, как я по нему скучала. О сожалении, которое я испытывала, и о том, что, увидев его снова, я почувствовала себя цельной, на что уже перестала надеяться, даже если он меня пугал. Я заслужила его наказание. Возможно, оно могло бы излечить боль и избавить меня от чувства вины за то, что я так долго прятала Лео. Возможно, это было единственное, что могло. Прежде чем я успела заговорить и выложить ему все, что у меня на уме, он едва заметно покачал головой, словно отгоняя мягкий, уязвимый момент, который вызвал вид татуировки на моей руке.

— Хватит слезливых разговоров. Новая игра. Пятнашки. Я ловлю. Если поймаю тебя – трахну.

Он отступил назад, давая мне пространство, чтобы обойти его.

Страх и жар пронзили меня, заставляя сердце биться еще быстрее, чем раньше.

— Если поймаю тебя, я не буду нежен. Я провел в тюрьме семь лет, lastochka. Я забыл все, что когда-либо знал о мягкости. – Он мотнул головой в сторону двери. — Беги быстро, если не хочешь этого.

Я все еще не могла пошевелиться. Слова, которые я боялась произнести, теснились в моей голове, пока Николай не бросился в мою сторону.

— Беги!

Наконец мой мозг вернулся к реальности, и я прислушалась.

Я побежала.

Глава 17

Николай

Я дал ей фору, чтобы попытаться вернуть себе немного здравого смысла. Темная одержимость, переполняющая меня, когда я находился на расстоянии вытянутой руки от Софии, туманила мой разум. Я хотел обнять ее. Я хотел задушить ее. Я хотел съесть ее живьем. Больше всего на свете я хотел погрузиться в нее и наполнить ее своей спермой так, чтобы она никогда не смогла отмыться от меня.

Вчерашний день дал мне ответ, в котором я так отчаянно нуждался. София может бороться со мной и лгать мне. Она может хранить от меня свои секреты. Но она не сбежит от меня и не отправит меня обратно в тюрьму.

В моем мире это означало, что она хочет поиграть. Я был рад услужить.

Я расхаживал по классу, сдерживая себя достаточно долго. В конце концов, я был честным спортсменом. Я не преувеличивал. Как только я найду ее, буду трахать до тех пор, пока она не закричит. Если София верила, что может ускользнуть от меня, пусть, – это сделает ее проигрыш только восхитительней.

Я дал ей добрых шестьдесят секунд, прежде чем бросился следом.

Я уже отпустил Брэна. Он поладил с какой-то учительницей и хотел пойти и пофлиртовать с ней еще немного. Он был полезен для того, чтобы подтолкнуть Софию в правильном направлении и, конечно, напугать ее, но теперь мне нужно было, чтобы он ушел. Никто, кроме меня, не увидит Софию голой и умоляющей.

Задняя часть школы выходила в густой лес. Именно здесь я уже преследовал ее несколько дней назад, когда она побежала прямо в руки хоккеистов, тайком покидающих территорию школы. Один из них проявил чрезмерный интерес к моей маленькой lastochke. Возможно, если мы сыграем один на один, с его головой в качестве шайбы, до него дойдет. Никому не позволено трогать Софию, мисс Росси, или как там ее здесь называли. Никому, кроме меня.

Я вошел в лес. Вокруг было тихо, но прямо впереди послышался легкий шорох.

Придерживаешься тропинки, королева бала? Как будто она хотела, чтобы ее поймали.

Запах леса заполнил мою голову, успокаивающий и совершенно новый одновременно. Это был не тот запах, что в лесу моего детства. Соль близлежащего океана, различные растения и даже почва – все это немного отличалось. Я мельком увидел ее в блестящем бледно-розовом платье и отбросил маску, устав от того, что она мешает мне дышать. Я хотел ощутить лесной воздух на своей коже.