Сбить на взлете

– Отставить!
– скомандовал распахнувший настежь дверь военком и громко пристукнул своей кривоватой палкой.
– Я его бумаги два часа назад видел - никаких сомнений в подлинности, - буквально вырвал ТТ у растерянного рядового милиции и, протягивая мне пистолет рукояткой вперед, грозно спросил: - Что здесь произошло?

– Ну...
– затянул я, не представляя как в этой ситуации объясняться. Все-таки рукоприкладство, точнее - ногоударение или как это еще обозвать?
– с моей стороны имело место быть. Потом сообразил: - Этот...
– вот как бы правильно его обозвать?
– Эта тыловая крыса, отъевшая харю на...
– правильно сформулировать источник явно незаконно полученных пайков я не сумел. Поэтому пропустил - и так ведь понятно, - посмела мерзко оскорбить заслуженного фронтовика, вдову Героя Советского Союза, доблестно сложившего голову при защите нашей социалистической Родины на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, - кажется, точно выразил. И пусть только попробует отпираться - в приемной много народу гавканье гада слышало.

Моя выспренняя обвинительная речь, кажется, произвела впечатление на всех присутствующих. Милиционеры, во всяком случае, встали по стойке "смирно".

– И как посмел?
– укоризненно подтвердила старушка из очереди, заглядывая в дверь кабинета. Присмотрелась и, часто постукивая каблучками стоптанных туфелек, ринулась к Татьяне, очумело хлопающей глазами. Осторожно приподняла ей голову и стала аккуратно вытирать платочком с мелкими кружавчиками по краям выступивший на лице Варламовой пот.

– Так-так, значит, - военком еще раз пристукнул палкой и распорядился: - Младший сержант, опросите свидетелей, - кивок в сторону приемной, - и тщательно задокументируйте - время-то военное.

"А чо? Надо признать - оперативненько, - подумал я, снимая курок с предохранительного взвода и убирая пистолет в кобуру, - в то время как весь советский народ, как один... Тфу! Кажется, сам с собой зарапортовался. Нет, все-таки крутиться под огнем зениток при штурмовке противника неизмеримо проще..."

В горком партии идти не пришлось. Прибежал сам начальник горисполкома - харя тоже отнюдь не худенькая - пока милиционеры протокол писали, выслушал, стоя перед нами как цуцик, куда-то смотался и принес ордер. Все чин-чином - с печатями и подписями. Комната, мол, уже с мебелью, большая, целых восемнадцать метров - два окна и оба застекленные.

– Смотри, если что-то не так, я еще вернусь, - и ласково погладил кобуру желтой кожи, что мне кладовщик еще в сорок первом презентовал.

– А я проверять периодически буду, - добавил майор, опять пристукнув палкой, - в случае какого-либо непорядка немедленно отпишу однополчанам погибшего героя.

– Не извольте беспокоиться, - залебезил горисполкомовец, провожая взглядом уводимого в наручниках - в этом аксессуаре у нашей милиции, похоже, недостатка нет - чиновника, до сих пор зажимающего отбитые яйца, - и углем к зиме обеспечим, и за наличием всего необходимого проследим.

Полуторку, чтобы перевезти Варламовых на новое место жительства, я прямо на улице поймал. Сговорился с бабой-шофером на тысячу, но, когда у меня шинель при погрузке немногочисленных вещичек распахнулась, увидела награды, перекрестилась и деньги брать отказалась.

Наскоро перекусил в новом жилье Татьяны и родителей комполка - в самом деле, по нынешним временам совсем неплохо. Можно сказать хоромы - комната светлая и даже электричество подведено. Иногда по вечерам на несколько часов свет дают, но обычно энергия идет на работающие предприятия - все для фронта, все для победы. Наказал Варламовой от имени однополчан сына родить. Только руками развела - от нее это не зависит. Свекор со свекровью чуть было с этим пожеланием не послали - все равно кто будет, главное, кровиночка их младшего.

На вокзале удачно на притормозивший для заправки паровоза водой эшелон заскочил - проездные документы проверили и на нары в теплушке определили. Глядишь, к утру в Москве буду - родную мою увижу.

* * *

Нет, такого я все-таки никак не ожидал. Сначала, когда приехал по указанному в письме адресу - спасибо, добрые люди подвезли - позвонил, Валюша открыла, радость, объятия, торопливые горячие поцелуи... Но когда фуражка свалилась, я такой скандалище заполучил! Всего-то царапина, шрама, когда волосы отрастут, видно не будет, а реву! В два ручья из обоих глаз слезы потекли. Еле успокоил, вспомнив старое надежное средство - надо всего лишь немного руки распустить.

– Бессовестный ты, Чертенок! А тощий-то, какой - просто ужас! Все! Я тоже очень хочу, но на работу опаздывать нельзя - сам знаешь, что за это бывает, - засуетилась, достала из сумочки зеркальце, привела личико в порядок и исчезла - только дробный стук каблучков по лестнице.

Закрыл с сожалением дверь и пошел осматривать квартирку. В первой комнате был только внушительный древний письменный стол с двумя тумбами, заваленный учебниками с конспектами, и пара стульев. А вот во второй - большая деревянная кровать с огромным количеством наших фотографий над ней, шкаф, еще стул и тумбочка. Бедновато, но жилье отменное - телефон, ванна в наличии и...
– я вначале не поверил!
– горячая вода из крана течет. Соответственно, полежал малость, дорожную грязь смыл, немного перехватил и завалился в кровать на чистые простыни - хорошо-то как. Вот только не все со здравым смыслом стыкуется.

Отдельная квартира в Москве? Внутри Садового кольца? В мирное время всегда проблемы с жильем в столице были, а уж в военное... Телефон? С какого рожна? Так и не разобравшись в этих непонятках, заснул - в теплушке даже задремать не удалось.

Был разбужен по-человечески, поцелуем - всю жизнь бы так просыпаться! Накормлен горячим - на кухоньке керогаз в наличии - и обласкан. Потом объяснения получил, что ее работе придают высокое значение, потому и квартиру дали. В райисполкоме вообще сказали, что лауреатам Сталинской премии больше полагается, но сейчас ничего лучше подыскать не смогли.

С утра, проводив жену на работу, поехал в штаб ВВС отметить отпуск по лечению и получил пинок под зад - должен следовать в институт нейрохирургии к какому-то профессору Шамову. Доктор медицины оказался в... генеральской форме под расстегнутым халатом. С этим не поспоришь - посмотрел через круглые очки насупленным взглядом, общупал голову и сказал уже известное - повезло, что пуля на излете только задела кость. Поцокал языком, хваля Савушкина за мою аккуратно зашитую черепушку, и тоже послал... домой, направив сначала получать спецпаек для скорейшего выздоровления. Еще предупредил, что через две-три недели должен буду приезжать на процедуры, весьма пользительные для моей недострелянной головы.

Всегда бы так жить! Горький шоколад, яблоки - и где берут?
– по паре бутылок молока и красного вина к трем жестянкам сгущенки в сидор положили. Мука, мясо, крупы. Даже бутылек постного масла в наличии. Сахар колотый, пакетик с грузинским чаем. Записали адрес, сказали, что два раза в неделю будут развозить продукты, как и другим ранбольным на амбулаторном лечении. Аффигеть! Вот это уровень снабжения в военное время.

В общем, потекла жизнь в отпуске - жена на работу и учебу, а я в библиотеку. Ведь так много надо военному человеку знать, чего в училищах преподают, а я мимо пролетел. Хотя... Читаю соответствующую литературу, а знания сами проявляются. Причем во многом значительно опережающие современные понятия о воздушном бое. Самому бы освоить и до товарищей, когда на фронт вернусь, донести.