Сбить на взлете

Потом на эти странные процедуры в медицинский институт стали вызывать - выпьешь стакан чуть кисленькой микстуры, на топчане удобно устроишься, а тебе что-то говорят, говорят... И непонятно, спишь или слышишь - все как в тумане. Встаешь потом и ни хрена не помнишь, о чем речь шла. А рожа у этого профессора-генерала такая задумчивая... Другие мужики в белых необмятых халатах тоже очень странно на меня поглядывают. Как будто я у них денег одолжил и не отдаю. С чего бы это?

Но хоть какая-то польза есть - тот бой, когда пулю словил, все-таки вспомнился. Сопровождали "горбатых", работали всей эскадрильей четко по правилам - три пары в непосредственном сопровождении штурмовиков и наша четверка в восьми сотнях метров выше. Воздушное прикрытие войск у противника тоже было организованным - как знали, гады, что Илы штурмовать их передний край придут. Раз за разом строго по две пары "худых" с пикирования заходили, дадут не особо прицельную очередь издали и опять горкой вверх уходят. К горбатым им не прорваться, несмотря на численное преимущество - десятка полтора мессеров было - так они на наших Яках отрываются. Сбить при атаке с полукилометра дальности почти невозможно, но на нервы разноцветные трассеры, проносящиеся, кажется, совсем рядом, очень неприятно действуют. На виражах "худые" крутиться не хотят - знают, что на горизонтали Як-9 сильнее. Откроют огонь на большой скорости, заставят развернуться, а сами вверх уходят, где их хрен достанешь. Или пытаются, после атаки на нас, снизу на штурмовики зайти, где у Илов защиты нет. Приходится отгонять, зачастую самим подставляясь. Вот в самом конце боя - горбатые по переднему краю немцев уже отработали и, отходя, прижиматься друг к другу начали - Стародубцев, отсекая очередную пару худых, не заметил другую.

Ору ему "Дубина, прими правей!", а он в надежде все-таки всадить прицельную очередь, чуть задержался на курсе. Сам стреляю в фашиста и... вот тут-то и прилетело. Как раскаленной кочергой голову приложило. На одних рефлексах машину от сваливания на крыло удержал. И ветер через дыру сзади в фонаре свищет. Куда лететь, в какую сторону?
– не понимаю. Дал газ до упора и вверх потянул, на автомате скольжением в обе стороны поочередно виляя, чтобы в прицел не попасть. Доложился по радио и, даже вроде правильно поняв Вовкины приказы, развернулся в нужную сторону. Тянул как в тумане - смотрю за борт и совсем местность не воспринимаю. Уцепился за пролетевший рядом Як с крупной "шестеркой" на фюзеляже и потелепал за ним. На посадке получил несколько сигнальных красных ракет в морду - ни шасси, ни щитки не выпустил, и скорость слишком большая. Пришлось еще раз заходить, а макушку совсем уж сильно печет. И туманная картинка красная почему-то - кровь очки заливает? Стукнулся о землю колесами, подскакивая в козле, переключатель магнето в ноль крутанул и вырубился. Все-таки очень легенькая у меня ласточка, надежная, раз не рассыпалась при такой отвратной посадке.

В очередное воскресенье Валентину в университет неожиданно вызвали. Это фабрики и заводы без выходных работают, а ученым, чтобы голова соображала, отдых, оказывается, все же полагается. Днем, когда уже с процедур вернулся, спрашиваю:

– Чего вдруг выдернули?

– Ерунда всякая, - поморщилась жена.
– Какому-то недоучке взбрела в голову идея делать ракеты с самонаведением на излучаемое мотором самолета тепло. Засекать с помощью болометра источник инфракрасных волн и наводить на него реактивный снаряд в автоматическом режиме.

– Болометра?
– ну не говорить же Валентине, что нечто подобное и мне хотелось бы соорудить. И в подсознании что-то такое крутиться про головки активного самонаведения. Вот только про этот таинственный прибор с названием на букву "Б" я услышал впервые.

– Датчик инфракрасного излучения, - пояснила жена, - очень тонкая черненая платиновая пластинка, у которой сопротивление от мельчайшего нагрева меняется. Посчитали выделяемое мотором тепло - у того же Мессершмитта bf-109g порядка тысячи киловатт - прикинули, сколько уходит в воздух через выхлопные патрубки, радиаторы и винт. При скорости около шестисот километров в час - это под сто семьдесят метров в секунду - разница температур оказалась настолько мала, что уровень шумов самого лучшего лампового усилителя для этого болометра оказался в несколько раз выше самого сигнала. Еще и быстродействие этого болометра минимум на порядок ниже, чем требуется. Никак не уследить такому устройству за целью.

– Пустышка, - дошло до меня. А жаль, На первый взгляд идея была заманчивой.

– Правильно, мой хороший. Может в будущем и придумают какие-нибудь новые датчики, но сейчас такие ракеты, увы, нереальны, - и сама спросила: - Тебе завтра опять в этот институт нейрохирургии на процедуры?

– Нет!
– я гордо выпятил тощий живот.
– Сказали, что практически здоров, за исключением некоторого недостатка веса. Еще недели две-три, и дадут допуск на полеты. Я уже сейчас достаточно сильный!
– поднял для подтверждения довольно завизжавшую жену. Посмеялись и поцеловались.

– Надька сала копченого где-то раздобыла приличный шмат и очень дешево. Будешь, пока я ужин приготовлю?

– Спрашиваешь!
– дальше я был очень занят процессом уничтожения нежной пряной корейки - мяса в распластанном на тонкие ломтики сале было не меньше жира - со свежим ржаным хлебушком. Смотрел на жарящуюся опять-таки со свининкой картошку, ловил носом божественные ароматы и методично жевал таящие во рту бутерброды.

С одной стороны все вроде бы прекрасно, а на душе кошки скребут. Вот угораздило меня пулю в череп словить во время этой чертовой оперативной паузы. Как теперь в глаза ребятам смотреть буду, не представляю. Я жирок в тылу нагуливаю, а они там, на Курской дуге, с лучшими асами Геринга бьются. Сообщения Совинформбюро как всегда приглажены, но читать между строк я уже давно научился. Рвутся немцы, навалились всеми силами и пытаются взять в огромный котел большую группировку наших войск. По флангам ударили, накопив достаточно сил для мощного удара. Вот ведь знали наши большие начальники о появлении у противника тяжелых танков. Вроде бы даже готовились, понаделав самоходок, а толку не очень-то много. Броня у "Тигра" толстая - семидесяти шести миллиметровая "ЗиС-3" прямой наводкой в лоб не берет - а пушкой на него знаменитую зенитку "ахт-ахт" поставили - увы, но дырявит наши т-тридцатьчетверки только так. С самолетами все-таки проще. У фрицевского тяжелого истребителя ФВ-190 только пушек много. По маневренности нашему Ла-5 заметно уступает. Ну а на малых и средних высотах Як-9 при правильной организации боя только так справляется. Вот в этой-то организации все дело и состоит. Как же все-таки неудачно я под пулю подставился. И, что весьма неприятно, четко понимаю, что сам во всем виноват. Недоучка. Неправильно оценил ситуацию во время того боя.

Глава 1

1

– Да, Всеволод Николаевич, вы оказались полностью правы - очень интересный мальчишка оказался. Тот пакет документации по турбонагнетателю, хотя почерк не парня - явно его работа.

– Жестко кололи?
– поинтересовался Нарком государственной безопасности СССР, поднимая голову от толстой папки с документами.

– Как можно, Всеволод Николаевич? Вы же предупредили. Наш это паренек, преданный стране и смелый. Одна прибавка возраста, чтобы на фронте остаться, многого стоит. Свои награды честно заработал. С моей точки зрения большего заслуживает, - оба мужчины были в гражданских костюмах, но по разговору чувствовалось, кто очень большой начальник, а кто не на самых первых ролях. Но доверие наркома к докладчику тоже ощущалось, потому и велся разговор в виде доверительной беседы.

– Увидели и даже задерживать не стали - после тяжелого ранения кожа да кости. Опрашивать в таком состоянии просто бессмысленно - умер бы прямо во время первого допроса. Поступили иначе - встретили на вокзале и довезли как попутчика до дома, где по вашему распоряжению квартира его жене выделена. Месяц выдержали, чтобы хоть немного мяса наросло, а потом парочку наших экспертов к нему аккуратно подвели в институте нейрохирургии под видом лечения после тяжелейшей контузии. Использовали в минимальных дозах спецсредство. Медики уверили, что никаких отрицательных последствий для здоровья быть не должно.

– Велихов, не тяни. Интересное что-нибудь было?

– Что-нибудь?
– несколько вольно улыбнулся подчиненный.
– Да там на годы вперед работы не одному институту хватит. Хотя явный бред тоже присутствовал. Но научно-технические идеи весьма хороши. Гуревич, когда ему результаты гипно опроса по самолетам показали, схватился за бумагу и отдавать не хотел.

– Михаил Иосифович?
– переспросил нарком.
– Тот, что у Поликарпова работал, а теперь младшему брату Микояна самолеты делает?

– Он самый, Всеволод Николаевич.

– Почему именно ему?

– Со слов мальчишки, только этот конструктор, Сухой Павел Осипович, Туполевы отец с сыном, Антонов и Ильюшин что-то дельное после войны делали.

– А Яковлев?
– удивился большой начальник.
– Парень же по твоему предыдущему отчету чуть ли не молится на его самолеты!

– У него потом нормальными только учебные машины будут, - поморщился ведущий сверхсекретной разработки "Найденыш", - барражирующий перехватчик, самолет вертикального взлета и посадки, а также пара реактивных пассажирских лайнеров особой погоды не сделали.

– Ладно, - усмехнулся нарком, - так что там по авиации?

– Несколько основополагающих принципов, - подчиненный докладывал, как будто документ перед собой держал и зачитывал, - первое - причина затягивания в пикирование на скоростях, близких к скорости звука. Немцы по сведениям разведки уже не первый десяток своих реактивных Мессершмиттов-262 из-за этого вместе с пилотами теряют. Наш летчик-испытатель капитан Бахчиванджи на опытном ракетном перехватчике БИ-1 в конце марта по этой же причине погиб [45] .

45

Реальная историческая информация.