Сборник миниатюр "Enter one"

Его банда стоит там, ожидая своего главаря.

– Ну чё? Как тебе девчушка?

– Да ну так себе, - отвечает он, грубо скидывая мое тело на холодный, заснеженный бетон крыши. Тело снова прознает острая боль, но я не обращаю на это внимания. Может, они оставят меня здесь и уйдут? Может, я смогу встать и добраться каким-то образом до нижних этажей? Там я смогу попросить помощи. Но следующие слова насильника выбивают из меня эту надежду. – Убрать ее надо. Она головой долбанулась, сдохнет скоро.

– Ты офигел? Я на мокруху не подписывался! – верещит один из них, а другие ему поддакивают. Это раздражает главаря. Он хватает меня на руки и тащит к краю крыши. В этот момент перед затуманенными глазами пролетает вся моя короткая жизнь. Дни рождения, Рождество, тусовки с друзьями, посиделки с родителями. Все, чего у меня больше никогда не будет.

Дальше я больше не слушаю их разговоров. Приоткрываю глаза и вижу лицо своего обидчика. Его яркие зеленые глаза смотрят в мои еще пару секунд, а затем…я лечу вниз. Так быстро, скоротечно. До земли остается пара метров, и мои глаза снова закрываются. На этот раз навсегда.

Удар – и точка.

__________________________________________________________________________________

ДЖОЗЕФ

Joseph

Мальчик по имени Джозеф Хайнц сидит в своем инвалидном кресле уже почти пять лет. Для ребенка это страшная, тяжелая ноша.

Он закрывает глаза каждый день ровно в 11.32 и начинает мечтать о том, чего нет.

Он видит себя, бегающим по влажной от утренней росы траве, гуляющим по парку с красивой рыжеволосой девочкой из соседнего дома. Зимой он катается на санках с большой крутой горы, усыпанной белым покрывалом снега, и смеется – громко и весело.

Он помогает своей маме сажать цветы в саду. Его мама любит свой сад. Для нее он как маленькая отдушина, как окошко в мир без горестей.

Для Джозефа отдушина – его фантазия. Каждый день он в новом месте, с новыми друзьями.

Но когда он открывает глаза, мечта исчезает.

Он снова в инвалидном кресле, снова обвязан трубками, перекачивающими густую кровь по его тщедушному тельцу.

Джозеф смотрит в зеркало. По щеке Джозефа стекает слеза, и он тихо шепчет:

– Мечтать не вредно.

___________________________________________________________________________________________

ЕЕ ЗВАЛИ ФИБИ

Her name was Phoebe

Удивление выражается громкой хвалой, любовь нема.

Карл Людвиг Бёрне

Я хочу поведать вам историю о том, как встретил женщину. И о том, как потерял ее.

Она была странной. С самой первой секунды я понял это. А почему? Потому, что она не говорила. Ни слова, ни звука не вырвалось из ее рта за все время наших встреч. Я не знал, как реагировать на такое. Сам я тоже не отличался нормальностью, но эта девушка была удивительно чудаковатой.

У нее не было имени. Точнее, я просто его не знал. До самого конца и с самого начала.

Она появлялась и исчезала, когда хотела. Ее нельзя было удержать. Девушка-ветер, девушка-ураган. Я боялся ее временами, боялся потерять навсегда и никогда больше не встретить. Мы встречались в моей квартирке на окраине огромного Сан-Франциско, иногда виделись в парке.

Я любил ее. Страстно, горячо. Непонятная, странная любовь, если быть честным. Иногда она появлялась у меня на работе и с улыбкой уводила меня с нее, чтобы погулять, будто бы так и надо. А я, не боясь увольнения, шел за ней. Шел, как крысы шли за своим королем в знаменитом Щелкунчике.

Мы занимались любовью часами. Могли провести за этим весь день. А то и два, не вылезая из постели. Она была неутомима. А я никогда не уставал от нее. Пусть она появлялась редко, но в эти дни я словно бывал на небесах. Никогда не представлял себе, что возможна такая любовь. Чистая, безмолвная. Удивительная.

Но наступила осень и все закончилось. Мы не виделись почти три недели, а потом и вовсе потеряли связь. Я жил, как в аду. Каждый день был хуже предыдущего. Все мысли в голове были посвящены только ей одной. Перед глазами то и дело маячил ее образ. Девушка же, словно умелый фокусник, испарилась, не оставив и следа от своего пребывания.

Я ходил на работу, действуя скорее как зомби, нежели человек. Все было на автомате. Я не знал, куда себя деть вечерами. Как заставить себя стать прежним.

Прошло еще полгода.

Тогда я совсем потерял надежду. Но новая жизнь все не начиналась. Мне казалось, что это конец. Неужели эта любовь погубит меня? Неужели я никогда не смогу выкинуть ее из головы?

Через пару недель умер наш старший менеджер, мистер Филлипс. На похороны собралась вся компания. Мне тоже пришлось пойти. На главном кладбище Сан-Франциско кишела уйма народу. Я не знал, что вообще здесь делаю. Внутри все кипело от гнева, мне хотелось орать во все горло, а не соболезновать родным умершего.

Однако проходя мимо свежих могил, я заметил кое-что странное у одной из них и подошел ближе. На бетонном камне лежали цветы – фиалки. Редко встретишь фиалки на кладбище. Мне показалось это странным лишь потому, что эти цветы очень любила она. Ее сердце буквально каждый раз замирало, когда мы проходили мимо цветочных ларьков, в которых они продавались. Я покупал ей их почти каждую нашу встречу.

А теперь точно такие же фиалки лежали на свежей могиле. Но это были только цветочки. В следующую секунду я чуть было не повалился наземь. На плитке стояли свечки и несколько маленьких фото, сделанных на полароид.

Я снова вернулся в свой ад. Только теперь он стал горячее.

Это были ее фото. Я узнавал на них свою…Фиби. Фиби Пауэл – гласила выгравированная надпись. Я не мог в это поверить. Нет! Неужели…она не может быть мертва!

Колени подогнулись, и я упал на землю. Обхватил лицо руками и стал раскачиваться из стороны в сторону, словно безумец. Не может быть. Я не могу вот так ее потерять. Неужели кто-то свыше дал мне знак, чтобы я пришел сюда?

Чтобы что? Попрощаться с ней?

Мне хотелось умереть. Прямо здесь и сейчас. Лечь на ее могилу и больше никогда не вставать. Но силы внутри меня твердили – так было суждено. Это была ее судьба, а моя судьба ждет там, за воротами. Где-то далеко отсюда.

Так я и поступил.

Поднявшись с колен, я отряхнул их и еще раз посмотрел на фото. Она улыбалась на них. С ней были родители, судя по возрасту. Они крепко обнимали ее с двух сторон, и мне показалось, что счастливее, чем на этих фото, я ее не видел никогда.

Я не хотел знать, как она погибла. Не хотел запоминать ее мертвой. Пусть для меня она останется милой, солнечной, но немного странной девушкой без имени. Утерев слезы горечи, я выдохнул прохладный воздух и, развернувшись, зашагал прочь с кладбища. Прочь от прошлой жизни.