Сборник Мистических Рассказов

– У меня есть в запасе лекарство, которое в мгновение ока нейтрализует действие активного вещества. Поверь, ты ничем не рискуешь. Вначале мы с тобой вместе проведём опыт на мышах и крысах, и ты в полной мере убедишься в его безопасности. Но согласись, если пойдет что-то не так, то у меня не будет возможности ввести самому себе антивещество. Так что тебе придётся рискнуть и довериться моей компетентности в этом вопросе.
–

Я кивнул, соглашаясь, но внутренним чутьём понимал, что обязательно откажусь от проведения эксперимента. Я не успел сказать о своём решении, Анатолий опередил меня.

– Ты не торопись с ответом. Подумай, всё взвесь. Давай вначале проведём испытание на крысах, а уж потом только дашь ответ.

–

Он на меня не давил, но я почему-то поддался на предложение, кивнул, соглашаясь, и пошел к столу на ватных ногах.

– Как же ты сумел в кустарных домашних условиях, без соблюдения стерильности, без шкафов и другой сложной аппаратуры, получить какие-то невероятные вещества, использую биологический материал и другие компоненты.
– Спросил я озадаченно, подозревая, что Бессмертный просто выдумывает всевозможные небылицы про свой метод по продлению жизни грызунов.

– Все грандиозные открытия делаются одержимыми людьми банально на коленке. Что касается классических лабораторных условий, то это не настолько важный атрибут в работе экспериментатора. Вспомни старого академика из сельхозакадемии, он говорил о чистоте опыта, приведя в пример саму природу. Он говорил, что бык производитель, в отличие от техника по искусственному осеменению, не обрабатывает свой пенис спиртом, не подмывает половые органы коровы и вообще работает во время полового акта как правило в антисанитарных условиях. Прибывая во время случки в говне, пыли или того хуже в грязи, но не смотря на это телёночек почти всегда завязывается в матке у самки.

– Да это правда.
– Согласился я.
– Но ведь существуют какие-то правила, по которым возможно проводить эксперименты или совершенно недопустимо к ним приступать.
–

Он махнул рукой и ответил.

– Правило одно, если вводишь что-то в кровь подопытной самке, то не запусти туда заражающее начало, если вводишь что-то в её половую системы, не допускай, чтобы там оказался такой наследственный материал, от которого родится не крыса или мышь, а какой-нибудь монстр. Я уверен, что этот закон генетика тебе досконально известен и ты тоже, как и я, применяешь его на практике. Хотя я его нарушал неоднократно и вполне осознанно, но делал это с целью достичь желаемого результата.
–

Мне пришлось согласиться с Анатолием, и я не стал больше настаивать на том, чтобы он раскрыл тайну своих технологических приёмов. Чтобы удостовериться в действительности его метода я, не откладывая на потом, дал согласие присутствовать на эксперименте с крысой, заметив, что мы всё равно не сможем сказать наверняка, сколько она проживет после наших манипуляций, что для этого потребуется ждать хотя бы два-три года.

– Да. Но мы узнаем точно, погибнет наш зверёк от инъекции или будет жить по-прежнему во здравии и без каких-либо аномалий, как живёт моя подопытная крыса 2. Это позволит тебе, не опасаясь, проследить за опытом над моим телом.

Так уж и быть первую инъекцию я сделаю себе сам, а тебе останется только подождать результата и в случае непредвиденных осложнений, ввести необходимую дозу спасительного вещества.
–

На этом наш разговор закончился.

Когда я уходил, Анатолий предупредил, что позвонит мне, не откладывая в долгий ящик, а сразу же, как только будет готов провести испытание своего препарата на крысе.

Мы расстались, я с нетерпением и страхом стал ждать от него звонка. Мне кажется, я поверил, что бессмертие любой твари на Земле зависит от некоего крохотного кусочка гена в наследственной клетке и что убрать этот "замочек" очень просто, главное отыскать его в безграничном море ДНК и выбить оттуда с помощью эликсира бессмертия изобретённого Анатолием или старой как мир молитвы.

Бессмертный позвонил через неделю. Услышав его голос, я почувствовал, как вспотела моя рука сжимавшая трубку телефона.

– У меня готово всё необходимое для начала эксперимента.
– Сообщил Анатолий, даже не поздоровавшись. Будто мы и не расставались.

– Можешь приехать в любое удобное для тебя время. Ты помнишь свои обязанности. Параллельно с обязанностями ассистента, можешь зафиксировать в подробностях течение всего опыта. Журнал на месте.
–

Он гмыкнул досадливо и сказал.

– Я чувствую твоё волнение и нерешительность, но уверяю, нам не придётся вводить антивещество, чтобы спасти подопытную крысу. Более того, мы введём эликсир молодости не только крысе, но и испытаем его на мышах и свиньях. Это должно подтвердить безопасность процедуры и вселит в тебя уверенность.
–

Он посопел в трубку, ожидая моего ответа, но так и не дождался и сказал на прощанье.

– Приезжай. Я жду!
–

Чёртов алхимик, положил трубку.

Моя рука не только вспотела, но и стала холодеть. Я не пообещал, что приеду, но понимал, что сделаю это. В конце концов, узнать о том можно ли прожить дольше отведённого срока желает каждый человек, будь он праведником или неисправимым грешником.

М. Быков.

СОМНЕНИЯ РАСПРЕДЕЛЁННОГО

Виктор Петрович появился на Свет весной.

В день своего пятидесятилетия он отдался воспоминаниям о людях и событиях и в первую очередь вспомнил о своих родителях, так как день рождения в этом году совпал с христианским православным днём памяти усопших.

Так уж получилось, что для него юбилейный день нельзя было назвать праздником.

Уже который год подряд Виктор Петрович никак не мог решиться и посетить городское кладбище в поминальный день. Православные христиане называют его Родительским днём.

Мужчина считал себя атеистом, но глубиной души чувствовал, что вера в Бога всё же теплится где-то на задворках материального сознания.

Виктор Петрович несколько лет служил важным чиновником городского масштаба, однако в сегодняшний день, чтобы никому не бросаться в глаза, быть неузнанным, приехал на кладбище на общественном транспорте.

Виктор вошёл на территорию погоста через боковую калитку и сел на покосившуюся лавочку. Глядя на кресты, почувствовал, как тоска постепенно охватывает его сознание, наваливается некая задумчивость. Так, очевидно, случается со всеми и всегда на краю площади для неживых людей?

Непонятная боль утраты чего-то, медленно-медленно выползала из глубины души. Ныло сердце, будто его точил червь.

Тоска, казалось, была не только в нём. Она висела в воздухе кладбища, в шуме поминающих усопших, пахла ладаном, пихтовыми ветками, едой и спиртным.