Сборник Мистических Рассказов

– Наверно печаль навалилась из-за того, что день какой-то особенный? День памяти усопших.
– Спросил он тихо сам себя, наблюдая, как вереница людей вытекает из широких кладбищенских ворот, устремляется ручейками средь могильных холмов, рассаживается у памятников да крестов.

Был вторник, девятый день после пасхи.

Рядом со скамейкой деловито копошился растрёпанный кладбищенский воробей, он громко чирикал, призывая сородичей отведать хлебных крошек и зёрен просо, оставленных здесь ранними поминающими.

Со всех концов его родного города к кладбищу волнами накатывал транспорт. Всё новые и новые поминальщики рассаживались вокруг могил, доставали продукты, открывали бутылки со спиртным, галдели как на празднике, будто не поминая усопших, а располагались на пикник, среди редкой могильной растительности.

Виктору Петровичу не верилось, что в другое время люди не вспоминают об умерших родичах и близких. Он сам постоянно думал о родителях, хотя они лежали не на этом кладбище, а где-то далеко за тысячу километров.

– Почему нужно посещать кладбище именно в этот день?
– Он напряг память, стараясь припомнить что-нибудь из Библии, и решил, что Бог, если он есть, всё же не может обуславливать строгие даты поминовения, каждый человек умирает в свой срок и даже высшая сила не смогла бы объединить несовместимое. Он был уверен, все религиозные даты, назначены богословами.

– Так принято у православных христиан.
– Продолжал размышлять мужчина.
– Католики, те вроде бы на седьмой день поминают?

Дело всё в служителях церкви.
–

Он поискал глазами священника, но нигде в толпе его не оказалось.

– Именно они подогнали даты рождения, смерти и воскресения Сына Божьего Христа, к датам солнечных циклов, да ещё к датам истории еврейского племени.
– Петрович покачал головой Петрович, удовлетворённый тем, что помнит кое-что из религиозных писаний.

Мимо лавочки, на которой он расположился, вдоль крайнего ряда могил, сосредоточенно передвигалась согбенная старушка. Старуха складывала в просторную сумку всё, что ей подавали сердобольные поминающие.

С другого конца линии, навстречу бабушке, двигался грязный бомж или просто неряшливый человек. В отличие от старухи он не брал хлеб или печенье, а только более экзотическую пищу: котлеты, колбасу, яйца и обязательно ожидал, когда нальют поминальную стопку спиртного, молча выпивал и неторопливо переходил к следующей могиле.

Позже, покидая кладбище, Виктор Петрович увидел бомжа ещё раз, тот валялся среди заброшенных могил в доску пьяным, сейчас же он разминулся со старушкой, однако успел что-то сердито буркнуть в её сторону. Стало ясно, что завсегдатаи кладбища давно знакомы.

– Буддисты, да ламаисты сжигают мертвецов, а пепел бросают в реку.
– Продолжали копошиться в его голове религиозные мысли.
– Видно знают тибетцы да индусы, что память о покинувших этот мир людях, должна оставаться в головах живущих, а не в могилах, среди костей.
–

Петрович вспомнил о пирамидах, и мысль потекла дальше.

– Египтяне те поступали с покойниками совсем иначе. Они их бальзамировали и делали это для того, чтобы душа почившего как можно дольше маялась в промежуточном мире, не уходила в иные сферы и не спешила перерождаться в другом теле.

Практика поголовного бальзамирования довела нацию до полного исчезновения с лица Земли. Некому было воплощаться в потомках, а другие нации не спешили усиливать своими душами жестокий воинственный народ.

–

За размышлениями Петрович не заметил, как к нему из глубины кладбища подошёл человек, мужчина. На вид он был прост лицом с аккуратной бородкой, в обычной рабочей одежде.

– Что помимо могилы сидишь?
– Подошедший человек внимательно разглядывал Петровича, затем протянул ему горсть поминальных конфет. Обычный ритуал ничуть не насторожил.

– В другом месте родственники лежат.
– Ответил Виктор.
– Вот пришёл помянуть покойных, хотя сомневаюсь, что души моих давно умерших родителей ожидают этого поминовения? Всегда считал, что самое важное событие для человека это смерть, но только для живущего на этом Свете, а не мертвеца. Умер человек, и для него уже нет проблемы ожидания этого самого страшного события, о котором я упомянул. Или может быть и там, в потустороннем царстве, существует нечто сравнимое с физической кончиной?
– Он глянул вопросительно на подошедшего мужика.
– Или, может быть, не существует потустороннего мира?

– Да..а. Сложный вопрос.
– Протянул мужчина.
– Умрёт человек, а мы как заведённые всё время стремимся напоминать мертвецу о себе. Обращаемся к душе когда-то жившего предка, зовем вновь появиться на грешной Земле, то хвалим его в прошлой добродетели, то обвиняем в грехах.

– А может наоборот? Может это мёртвые побуждают нас думать о них, держат нас на крючке памяти, обращают её в свою сторону? Если действительно там что-то от человека способно существовать? - Спросил Петрович.
– Говорят, любое воспоминание живущих, даёт энергию душам почивших. Правда ли это?
–

Мужчина мрачно усмехнулся и ответил, махнув рукой в сторону кладбища.

– Если не верить в Бога, то душам мертвых нет никакого дела до памяти живых, тем более что большинство из нас поминают покойников только для того, чтобы успокоить собственную совесть, любовь или ненависть перед ними, но это чисто земное чувство, не имеющее никакого отношения к возможному существованию душ в не физического тела. Большинство людей вообще никак не думают об окружающем мире, в котором вынуждены существовать. Более того они сузили этот мир до такого состояния, что он превратился в одно или несколько действий, нужных для поддержания жизни. Уходя из земной среды, такие люди не пытаются его расширить за пределы привычных действий обязательных на физическом плане. Продолжают жить, как будто ничего не произошло уже в другом состоянии.

– А если верить в Создателя и его происки?
– Спросил Виктор Петрович.
– Неужто ни один верующий, ни одного раза не засомневался и не подумал о том, что за чертой смерти прекращается всякое бытие? Разве возможно верить безоговорочно в то, что невозможно засвидетельствовать с помощью материальных чувств?

Людям давно известно, откуда берётся суеверие, но разум человека по-прежнему не способен обходиться без веры в загробную жизнь, в потустороннее существование какой-то неосязаемой мифической сущности под названием душа. Человеческий глаз без труда различает свет различной интенсивности, но почему-то не видит собственной души - частицы от Бога или душ рядом живущих людей. Этому нет подтверждения.